Условный рефлекс - Ксения Мартьянова

а затем, посмотрев куда-то за её спину, сделал к ней шаг и, обняв за плечи, чуть развернул.

– Ещё об этом. – Натали хотела было закатить глаза, но вместо этого, если уж говорить откровенно, замерла. Кристиан – тот самый большой и пушистый кот – вальяжно восседал на тумбе у стены и – этот Индюк как в воду глядел – смотрел точно на неё. Пристально. Внимательно. Оценивающе. Вообще Натали никогда не боялась котов. Наоборот – она их очень любила. Но от этого… странного взгляда у неё даже мурашки по телу пробежали. Брендон своего не упустил. – Дверь ночью поплотнее закрой. – А затем, усмехнувшись, пошел прочь.

Вот же Индюк! Невыносимый-невыносимый-невыносимый!

Так, Натали, девочка, спокойно. Кот как кот. Совершенно обычный. Как у всех. И ничего опасного в нем нет.

Уверив саму себя в том, что Брендон просто измывается над ней, Натали выдохнула, а затем двинулась вверх по лестнице. Из гостиной донесся веселый дружелюбный смех. Ну вот же. Живы все и никого этот кот ещё не съел! Однако, на повороте Натали всё же оглянулась.

Глупость какая.

Этот дурень сделает из неё невротичку!

Предоставленную ей спальню для гостей Натали нашла почти сразу. Дверь была открыта, а на полу стояла её дорожная сумка. Комната оказалась небольшая, но очень светлая и уютная. А в воздухе уже с порога приятно запахло лавандой.

Не став задерживаться, она опустилась на мягкий ковер и стала с интересом перебирать содержимое сумки. Оказалось, что Энди любезно одолжила ей многое из своих вещей – хорошо ещё, что не весь гардероб. И почти все они пугали Натали одним лишь своим видом. Почему? Потому что были слишком откровенными. То юбка очень короткая, то вырез майки чересчур глубокий, то цвет неуместно яркий. А эти джинсовые шорты, наверное, вообще пятую точку не прикрывали. Отбросив все эти вещи в сторону и практически потеряв всякую надежду найти что-то более или менее пристойное, Натали обнаружила платье цвета благородного изумруда, незаметно лежащее на самом дне.

Около месяца назад они с Энди купили его на распродаже почти за бесценок. Дома девушка неосознанно забросила его на самую верхнюю полку, а затем совершенно о нем забыла. Хорошо, что у Энди с памятью было получше, чем у неё. Потому как оно подходило идеально. Красивое, легкое, до колен, с приличным вырезом в зоне декольте и прикрывающее всё, что необходимо было прикрыть.

Облегченно выдохнув, Натали достала к ним открытые босоножки на невысокой танкетке и, окончательно собравшись, ровно через десять минут спустилась вниз.

Ещё через десять – перезнакомившись со всеми гостями – она поняла, что в жизни не запомнит никого из них по именам. Волнение, что б его черти взяли, брало своё.

На бранче Лорен села рядом с ней, а Маркус постоянно подмигивал и то и дело спасал её от любопытных расспросов, отвлекая всё внимание на себя – спасибо им за это. А ещё примерно каждые двадцать восемь секунд Натали ловила на себе пытливый и внимательный взгляд синих глаз, а когда не ловила, то просто его ощущала. И о чем он думает, так очевидно пялясь на неё?? Как они потом будут это объяснять??

– Натали, скажите, вам нравится работать в Трифолиуме?

Вопрос задала миссис Клаус. Вообще-то звали её как-то иначе, но понятное дело, как именно, девушка не помнила. Почему из всех в мире прозвищ Натали выбрала именно это? Всё очень просто – у женщины были без преувеличения длинные белоснежные волосы и круглые очки, как у самого настоящего Санты. А одета она была в красно-серебристый комбинезон, подпоясанный широкой черной лентой. И ещё, кажется, она была такой же дружелюбной и забавной.

– Да, очень. Я уже не представляю себя где-то ещё.

– Не удивительно. Подобные условия больше нигде не предложат. Это просто чудо, что без должного опыта и образования тебя взяли в такую крупную компанию. Или же её заблуждение, – чуть тише добавила девушка.

Знакомьтесь, Круэлла Де Виль.

Высокая молодая брюнетка с бледным цветом кожи, изящными скулами, чуть вздернутым носиком и идеально точеной фигурой. Почему Круэлла? Потому что стервой она была точь в точь, как в мультике и платье носила такое же. Наверное, если бы температура за окном не превышала отметки в 30 градусов, напялила бы ещё кремовую шубу и красные перчатки. Жаль собак в доме не было. Вот бы они задали её трепку.

– Ты не права, Диана. – Сразу же заступился за неё Маркус. – Натали весьма амбициозна и смекалки ей не занимать. А ещё она добра, честна и ответственна. В ней есть всё, что так долго не доставало Трифолиуму.

Круэлла фыркнула, а затем улыбнулась.

– Просто Трифолиум не знал меня, вот и подобрал то, что подвернулось.

– И думаю, это к лучшему, – выдохнул Маркус.

– Ну а ты, Брендон, почему молчишь? – Сделав вид, что не заметила острую шпильку, Диана сменила тему. – Расскажи нам, какие у компании планы? В каком ещё уголке нашей планеты ожидается грандиозное строительство?

Натали неторопливо подняла глаза, и сердце вновь забилось чаще. Брендон продолжал смотреть точно на неё, даже невзирая на то, что скорее всего все это замечали. Да что он такое делает, Боже?

– Сначала Крит, затем Мадрид и Киото, – безучастно ответил он, поднося к губам бокал и так и не отведя свой взгляд.

– Ох, хотела бы и я принимать участие в чем-то подобном! Как считаешь, в Трифолиуме у меня бы могло получиться?

– Ты всегда добиваешься того, чего хочешь, Диана, – ответил Брендон, заставив Круэллу просиять. А вот Натали это задело. И очень сильно.

– Верно. Это всё отцовские гены. Я знаю, ты бы взял меня в компанию, потому что я бы сумела убедить тебя в своей важности и полезности.

– Да. – Согласился Брендон. – Сумела бы. Однако я уволил бы тебя уже через неделю, сократив до минимума твоё пребывание в моей компании. – Внезапно продолжил он, заставляя всех замереть. Особенно Диану. – Ты избалованная, эгоистичная папенькина дочка, способная ради собственной выгоды подставить абсолютного любого рядом с собой. И даже меня, если осознаешь, что иного выбора у тебя нет. В тебе столько желчи и яда, столько злости и ненависти, что, совсем не зная человека, ты готова унизить его любыми доступными тебе способами. Особенно, если понимаешь, что он посягает на твоё. – После этих слов Брендон, наконец, повернулся к ней. – Только вероятно, ты забыла, что твоим оно никогда не являлось. И никогда являться не будет.

В гостиной повисла гробовая тишина. Почти все сделали вид,