Арсанты. Затерянные миры - Антон Фарутин

и это честно…

Затем Альварес отвернулся от умирающего капитана, который захлебывался собственной кровью, пытаясь вытащить торчащий клинок. Он слабел с каждым ударом сердца, которое выталкивало наружу живительную темно-красную кровь. Эрнесто перешагнул через мостик. Ковыляя, он пошел по брусчатке в сторону густого тумана. Исполинские деревья молча смотрели на него сверху.

* * *

Когда из глубины леса послышались громкие хлопки выстрелов, Дидрич не раздумывая метнулся вперед. Их отношения с капитаном трудно было назвать простыми. Старпом редко когда разделял взгляды Ван дер Деккена на жизнь в поселке, да и характер у рыжебородого пьяницы был отвратительный. Можно сказать скверный. Жестокий, вспыльчивый, упрямый, любящий власть и не терпящий неповиновения, пират был почти полным антиподом уравновешенного и спокойного Дидрича.

И несмотря на все эти недостатки, несмотря на то что Ван дер Деккен чуть не угробил его своей авантюрной затеей с поимкой морху, он оставался его капитаном. Преданность и честь для старпома были не просто словами.

Дидрич мчался сквозь туман, чувствуя как ветки деревьев хлещут его по лицу. Выбежав на каменную площадь, старпом на какое-то время замер. Он никогда не переходил границу и теперь с удивлением смотрел на загадочные строения вокруг. Высокие каменные столбы кольцом окружали нечто, скрытое от него хлопьями тумана. Внезапно его ухо различило тихий стон и кашель. Метнувшись сквозь серую мглу, Дидрич увидел тело умирающего капитана:

– Филипп! Боже мой, да как же так?! Сейчас, сейчас – потерпи, Филипп!

– О… кажется я проиграл тебе… выпивку… – почти шепотом произнес капитан. Из уголка его рта вытекла красная струйка крови.

– Побереги силы, Филипп. Тише…, – старпом выдернул клинок из груди умирающего.

– Оставь меня… Прощай. ты был мне верным другом…все эти годы…Беги отсюда… и прости меня, гарпун мне в…Ай!

Ван дер Деккен не договорил, сморщившись от острой боли, когда Дидрич поднял его за руки и взвалил себе на плечи. Пошатываясь от огромной тяжести, он медленными шагами потащил тело своего капитана через лес.

* * *

Четверка мужчин во главе с Джеком медленно брела по желтым пескам, обозначенным на старой карте как “пустыня смерти”. Часть карты теперь отсутствовала, потому что еще на привале Мороний, не осторожно снимая свои вещи после сушки, едва не выронил судовой журнал в костер. При этом одна искорка всё же успела попасть на высохший за столетия пергамент и чуть не прожгла огромную дыру в нем. И как назло сгорел именно тот участок карты, где им сейчас предстояло идти.

После этого происшествия Фогель предпринял попытку забрать карту себе, но антиквар наотрез отказался с ней расставаться, заверив что впредь будет крайне осторожен. При каждом удобном случае, он садился и тщательно изучал содержимое журнала де Кастильо, переводя старинные записи и дополняя отсутствующие фрагменты своими “домыслами”, как их однажды обозвал Пирсон, который был крайне недоволен тем, что старик не дает ему возможности полноценно участвовать в изучении артефакта. Вот и сейчас он был вынужден идти рядом с Моронием, который прямо на ходу зачитывал заинтересовавшие его фрагменты текста.

– Вот послушайте, какой любопытный момент мне удалось найти:

"… прошло уже так много времени, а я всё еще не решаюсь сказать ему, что потерял память. Возможно, Джон подозревает что-то, но мне он ни разу об этом не сказал, оставаясь моим преданным помощником и слугой. Он следит, чтобы команда ни о чем не догадалась, ведь мы и так потеряли уже слишком много людей здесь. И похоже, что скоро наш рыжебородый капитан поднимет против меня восстание. Всё же нанимать бывшего пирата в проводники было большим риском.

…Вчера я пытался намекнуть Джону, что не представляю зачем мы на этом острове, но он не позволил мне развить эту тему. Он не знает зачем Орден отправил нас к этим берегам, потому что великая тайна была доверена магистром только мне лично. Он свято верит в то, что я смогу завершить нашу миссию и что моя частичная амнезия есть часть её. Треугольник выжженный на моей груди что-то должен означать и иногда, касаясь его рукой, мне кажется, что я слышу странные голоса в своем разуме. Если бы он только знал, насколько тяжела моя ноша – быть лидером и при этом не помнить своей цели."

– Или вот еще один кусочек на ту же тему, но записанный много позже:

"… Говорил с отцом Тихоном. Иногда мне кажется, что он видит меня насквозь и я решился раскрыть ему свою тайну и горе. Иногда я не понимаю его слов, в другие же дни их смысл доходит до меня во всей неимоверной красоте. Но хуже всего, что я часто забываю смысл сказанного, словно туманы острова пробираются и в мой разум. Тихон сказал, что на тропе героев бывают омуты страха, в которых ужас столь велик, что память пробуждается снова. Должен ли я найти такую тропу? И готов ли я пройти через ужас, уготованный мне судьбой?"

Мороний встал и перелистнул еще несколько страниц, в то время как всем остальным тоже пришлось остановиться, чтобы обождать его. Пальцы антиквара были засунуты в самые разные места журнала и только сейчас Джек догадался, что не имея под рукой других инструментов, он использовал их как закладки, распутывая странные события произошедшие с членами команды разбившегося корабля.

– Да, вот оно… Тот самый фрагмент… Слушайте:

"…и теперь мы одни в этом проклятом месте. Оставшиеся люди примкнули к Ван дер Деккену, чьё умение командовать и организовать оборону сейчас явно превосходит мой авторитет, основанный лишь на благородной фамилии и королевской крови. Для меня это позор – быть изгнанным собственным войском. На рассвете Джон помог мне перетащить часть вещей из нашего старого лагеря. Мы забрали всё, что смогли уместить наши руки и больше мы туда не вернемся. Тела без души бродят по лесу, а серые тени не дают мне проникнуть на корабль, появляясь прямо из воздуха. Каждый день я веду наблюдение за останками "Санта Марии", но последний шторм уже почти полностью поглотил её корму и теперь мне нипочем не попасть в свою каюту. Если что-то ценное и было среди моих дневников, сейчас оно безнадежно испорчено соленой морской водой. Нет смысла питать иллюзии, что я обрету память, найдя свои вещи. Остров не позволит мне сделать это! Пора принять судьбу светлого рыцаря и отправиться на поиски тропы, пока еще есть силы…"

Мороний хотел было снова остановиться и прочитать еще что-то, но Фогель посмотрел на него настолько суровым взглядом, что антиквар