Художник моего тела - Пэппер Винтерс

с желанием отпрянуть назад.

— Ладно, просто решила уточнить.

Я ждала, пока он задаст мне тот же вопрос. Обычно все происходило именно так. Желание узнать, свободны ли вы оба, чтобы продолжать любое волшебство.

Однако Гил уже признался, что не хочет того, что было между нами, и, скорее всего, он уже знал, насколько маловероятно, чтобы у меня были романтические отношения с другим, в то время как мое сердце всегда принадлежало ему.

Джастин пребывал на краю моего сознания.

Гил наблюдал, как я встречалась с ним в старших классах. Он видел, как я изображала счастливую, довольную девушку, в то время как мое сердце оставалось разбитым на кусочки. Тогда еще надеялась, что он скажет мне об этом и потребует, чтобы я порвала с Джастином, потому что всегда должна была быть его.

Но он так и не сделал этого.

Вместо этого он исчез.

А теперь Гил намекал на предыдущие связи, в которых он ходил по магазинам с любовницами и проводил с ними время как щедрый бойфренд, а не как этот ворчливый художник, который ставил мне синяки в темноте и не выводил меня в свет.

Вздохнув, я прошла мимо него и продолжила путь в раздевалку одна.

Дойдя до кабинки, я проскользнула внутрь и закрыла дверь перед лицом Гила.

Он что-то пробурчал себе под нос, прежде чем набросить халат на дверь. Пачка пэстисов полетела к моим ногам.

— Дай мне знать, если тебе понадобится помощь с ними.

Я ничего не ответила.

Пытаясь отогнать внезапную боль в груди, я разделась и вытащила из упаковки стринги в тон кожи, прежде чем одеть их. Зеркало показало мою обнаженную грудь и крошечный клочок нижнего белья между ног.

Это был не совсем сексуальный наряд, но следы от пальцев Гила все еще оставались на моих бедрах и попке после вчерашнего. Мое тело не чувствовало той же боли, что и сердце, и таяло от воспоминаний о том, как меня брали так грубо и основательно.

Ревность пылала как лесной пожар.

Гил был с другими. Был ли он с ними также груб и жесток? Неужели он предпочел их мне?

Остановись.

Хватит мучить себя.

Подобрав с пола пэстисы, я открыла упаковку и приготовилась приклеить их на свои соски. Но двусторонний скотч не отклеивался. Круг был слишком твердым. Мои пальцы не были достаточно ловкими, чтобы наклеить его.

Мое терпение было на нуле. Усталость сделала меня раздражительной, напряжение от борьбы с Гилом довело до предела. Он не давал мне возможности зализать свои раны, поэтому я была очень близка к тому, чтобы начать срываться по малейшему поводу.

Я бросила взгляд на себя в зеркало.

Неважно, с кем он был.

Мое сердце не верило в это.

Знать, что Гил ходил по магазинам с другими женщинами, было самым сложным и болезненным, что я могла вынести.

Он мог переспать со мной.

Мог говорить вещи, которые заставляли мою душу петь от второго шанса, но сегодня я была никем. Он не хотел встречаться со мной, любить меня, содержать меня.

Я была просто его работником.

Я никто…

Гил постучал костяшками пальцев в дверь примерочной.

— Ты закончила? Мне пора начинать.

— Дай мне секунду. — Мой голос дрожал от слез и раздражения.

Он услышал.

— Олин. — Замок скрежетал, когда он попытался открыть дверь. — Впусти меня.

— Я в порядке.

— Я сказал… впусти меня.

— Нет. Я могу…

— О, открой эту чертову дверь. — Его сердитый тон перешел в сочувственно-успокаивающий. — Пожалуйста… позволь мне помочь.

Мне не нужно было его сострадание, но я не могла заставить себя не повернуться и открыть дверь. Поэтому стояла, гордо выпятив грудь и покрывшись мурашками. Женщина, рассматривавшая те же юбки, что и я, задохнулась, увидев мою наготу.

Гил бросил на нее взгляд, прежде чем затолкать меня поглубже в примерочную и присоединиться ко мне.

Дверь, захлопнувшаяся за ним, заставила запульсировать чувство вины и задушить желание, чтобы все было иначе.

Гил остановил взгляд на моей груди.

Мои соски мгновенно затвердели.

Он простонал себе под нос.

— Если бы у меня было время, я бы нагнул тебя прямо здесь и сейчас.

— Твоя сила воли, чтобы не прикоснуться ко мне снова, просто чудовищна.

Его губы искривились.

— Я знаю.

— Прикосновение ко мне — это ошибка, помнишь? — Я намеренно ковыряла пальцем свои раны.

— Самая большая ошибка, — кивнул он. — Но это также единственное, что не дает мне сдаться

Все мысли о работе и его прошлой личной жизни исчезли под волной любви и похоти. Я облизала губы, мое дыхание стало тягучим.

— Ты можешь использовать меня, чтобы продолжать… продолжать бороться с тем, с чем ты борешься.

Гил обхватил мое горло, прижимая меня к зеркалу во весь рост.

— Перестань быть такой чертовски хорошей.

Я задрожала, когда моя обнаженная плоть встретилась с холодной поверхностью.

— Черт, О. — Он опустил голову вниз; его глаза затуманились. — Рядом с тобой я себя не контролирую.

Я ждала поцелуя.

Поцелуй, который, возможно, закончился бы тем, что он вошел бы в меня, и впредь нам было бы запрещено посещать этот магазин всю жизнь. Но когда его губы коснулись моих, он застонал и отстранился.

Гил пытался игнорировать пылающую химию и страсть между нами, но его голос стал насыщенным и грубым.

— Дай мне пэстисы. — Он протянул руку. Ту же руку, что была на моем теле. Его пальцы подергивались — те же пальцы, что были внутри моего тела.

Я втянула в себя воздух, когда опустила ненавистные пэстисы в его ладонь.

— После того, как я раскрашу тебя, я сниму эту хрень и трахну тебя.

Я задрожала.

— Сколько времени займет роспись?

Он тяжело вздохнул.

— Достаточно долго.

— И для чего ты сделал меня мокрой?

Его глаза вспыхнули.

— Ты мокрая?

— Я заперта с тобой в крошечной примерочной. Ты говоришь о том, чтобы трахнуть меня. И был в нескольких секундах от того, чтобы поцеловать меня. А ты как думаешь?

Гил понизил голос до хриплого шепота.

— Я думаю, что мне чертовски тяжело с тобой, и хотел бы избавить нас обоих от страданий. — Оторвав верхний слой от двустороннего скотча, на который крепится пэстис, он прижал меня к зеркалу. — Но… время — наш враг.

— Как всегда.

Его взгляд упал на мою грудь.

— По крайней мере, твои соски твердые. Это немного облегчает надевание этих штучек.

Моя похоть мгновенно сменилась негодованием.

— Я смотрю, у тебя большой опыт в их использовании? — Моя ревность снова вспыхнула, сделав мой голос резким и угрюмым.

Гил холодно изучал меня.