Слишком живые звёзды 2 - Даниил Юлианов

аду, обещаю. Я позабочусь о тебе.

Вика вогнала лезвие в шею и провела им от одной мочки уха до другой. Под её подбородком тут расцвела кровавая улыбка. И как только кровь хлынула на розовую маечку, Алексей откинул голову Вики, прильнув к опьяняющему фонтану. Яркие зелёные глаза ещё двигались, когда мужская ладонь накрыла лицо, но уже через несколько секунд они замерли, и замерли навечно.

Алексей продолжал оттягивать её голову, делая рану всё шире и шире. Когда шейные позвонки хрустнули, комнату заполнил приятный душистый аромат.

Аромат чистой, только освободившейся души.

Глава 19

Обыкновенная птица

– Я не хочу разговаривать о Кате. О чём угодно, о ком угодно, но только не о ней.

Женя с силой опустил рюмку на стол и тут же закусил колбасой, которую им любезно тонкими кусочками нарезал бармен.

– Наши с ней дела – это наши с ней дела. Мы не достояние публики.

Влад не ответил. Он провёл ладонью по вновь отросшей бороде и с опаской взглянул в карие глаза, что уже потихоньку начали наливаться кровью. В полумраке радужки сливались со зрачками, так что создавалось впечатление, будто Бог одарил Женю истинно чёрными радужками, с цветом которых сравниться разве что пепел.

– Я не хочу думать о Кате. – Он говорил это не Владу, а скорее самому себе, пытаясь поверить в собственные слова. – Она мне не интересна. Ни капли. Так что давайте обсудим что-нибудь другое, но не её.

Женя откинулся на спинку стула и оглядел то место, в котором они находились – равнодушным, слегка затуманенным взглядом. Почти всё вокруг покрывала темнота, разбавляемая лишь мягким мелькающим светом. Клуб заполняла танцевальная музыка, но здесь, за стойкой, её было еле-еле слышно. Вдали переливались тени людей, и казалось, что за тем, как женщины «случайно» касаются мужчин, а те ненароком прихватывают их за талию, можно наблюдать вечно. В воздухе витал аромат алкоголя. Он согревал нутро Жени и разливался по организму приятным, чертовски приятным теплом.

Но всё равно Жене было противно пьянеть. Алкоголь снимал с чувств все цепи, и теперь каждое из них сияло наготой, что ослепляла сознание своим светом.

Точно такие же ощущения он испытывал тогда, в ту самую ночь, когда они с Катей пили вино, а позже плавали в медленном танце под внимательным взглядом Рэнджа. Тогда Женя впервые почувствовал, как с него будто сняли приросшую к лицу маску и закинули так далеко, что он не смог бы её найти, даже если б попытался. Под теми звёздами весь мир пропитался магией. Незнакомое, бьющееся в груди чувство окрашивало каждый вдох сладостью, и даже в каждой травинке, в каждом тёмном лепестке Женя видел красоту серых глаз. Он не хотел от них избавляться, хотя понимал, что, скорее всего, болен – не может подросток испытывать такие чувства к тридцатидвухлетней женщине.

И тем не менее он испытывал. Более того, она испытывала к нему те же самые чувства, подтвердив это ответным поцелуем. Поцелуем рефлекторным, неосознанным, инстинктивным. Женя чувствовал, что и Катю тянет к нему. Чувствовал, что она нуждается в нём, как и он – в ней. Чувствовал…

Нет, подумал он. Теперь никто ни в ком не нуждается. Это был небольшой роман, вот и всё. Мы оба сильно ошиблись, начав отношения. И больше всего ошибся я; именно я спас её и не выпустил тогда из аптеки. Я… я просто хотел её, не любил. Никогда не любил.

Не ты спас её, а Рэндж. Он привёл тебя к Кате, так что не неси пургу. Думаешь, он просто так это сделал? Просто так свёл вас снова вместе? Чтобы вы опять разбежались?

– Не знаю, – звук собственного голоса прибавил трезвости, но лишь на несколько жалких секунд. – Может, оно и к лучшему, что мы разбежались.

Влад вопросительно взглянул на Женю и тут же всё понял, не стал задавать лишних вопросов. За десятилетнюю практику преподавания в школе он привык видеть такие лица: ученик в этот момент замирал и полностью уходил в свои мысли, иногда не замечая того, как начинает говорить вслух. Это невероятно грубо – разрывать ту цепочку мыслей – особенно длинную, – по которой сейчас двигается человек. Да, его лицо может выглядеть забавно, но зато в голове с сумасшедшей скоростью крутятся шестерёнки, чуть ли не плавящиеся от такой работы. Влад не мешал Жене вытаскивать наружу воспоминания (а это точно были воспоминания; так печально человек улыбается только счастливым прошедшим моментам) и ждал, пока он заговорит.

Всё-таки иногда подросткам нужно давать возможность уходить в мечты, иначе они точно загнуться под тяжестью серой реальности.

Музыка в клубе сменилась на более медленную, подходящую для танцев влюблённых пар, что души не чают друг в друге. В голове Жени промелькнула мысль – ещё до того, как он понял, что думает об этом, – заставившая грудь с болью сжаться: под эту медленную мелодию он мог бы пригласить Катю на танец, и тогда они бы вновь положили руки на тела друг друга, ощущая окутывающий их жар. Её серые глаза… В них таилась непонятная красота, какую никогда не разгадает человечество. И её губы… Когда Женя целовал их, он будто сливался с чем-то потусторонним, с чем-то волшебным, с чем-то таким, что никак не укладывалось в рамки человеческого понимания. Это была магия. Это было нечто новое и…прекрасное. Жить хотелось хотя бы ради того, чтобы вновь и вновь касаться Катиной кожи, прижимать её к себе и чувствовать, как она обнимает тебя в ответ.

Но она соврала. Лгала, не хотела рассказывать то, что знал Алексей. И как бы красивы ни были её глаза, своей красотой они не смогут затмить этот поступок.

– А где Егор? – Женя отодвинул от себя рюмку – пьянеть не хотелось. Совсем. Чем больше алкоголя попадало в организм, тем истошнее внутри взвывали чувства. – Он же вроде сказал, что придёт. А опаздывает уже на полчаса.

– Он не придёт. Сказал, что хочет остаться в комнате, что-то там сделать.

– А Вика?

– Тоже не придёт.

Влад говорил тихо, уставившись в одну точку, совсем как солдат, недавно вернувшийся с войны, так что пришлось напрячь слух, чтобы услышать его. Но уже со следующими словами голос Влада стал намного громче:

– Женя, Егор пригласил тебя сюда не просто так. И он, и я заметили, что в последнее время ты сам не свой. Будто бешеный, что ли! И, конечно, мы оба знаем, с чем это связано. Точнее, с кем.

Карие глаза настороженно блеснули на юношеском лице, а линии скул грозно прорезались сквозь кожу.

– Я же сказал, что не хочу о ней говорить. Она в прошлом, и на этом точка. Огромная такая, жирная точка.