Князья Хаоса. Кровавый восход норвежского блэка - Мойнихэн Майкл

Как гласит пророчество, эти знамения предвещают ещё более ужасный катаклизм — последнюю битву, после которой наступят Сумерки Богов. Один и остальные Асы будут сражаться с силами тьмы несмотря на то, что их собственная судьба предрешена. Нечестивый Локи, коварный лжец и плут, освободится от своих уз и примкнёт к схватке. Его сын, ужасный волк Фенрир (Фенриз) победит Одина, проглотит Солнце, и Земля погрузится во мрак. Сурт, великан, охраняющий вход в царство злобных духов Муспелльхайм, своим огненным мечом подожжет Землю, и весь мир охватит очистительный огонь. После того, как погибнут небеса и земля, начнется воскрешение мира и его новая молодость. Поля вновь зазеленеют и зацветут, бог Солнца Бальдр вернётся и на горе Гимли построит залу великих и справедливых правителей.

Идеальную параллель с легендой о Рагнароке можно найти в египетской мифологии, где сказочная птица Феникс сгорает в пламени с тем лишь, чтобы! воскреснуть вновь и в ослепительном опереньи восстать из пепла.

Был момент, когда «отцы-основатели» блэк-метал просто-таки бредили Рагнароком, всерьёз мечтая ускорить его приближение. Они пытались поджечь фитиль пороховой бочки, лежащего за фасадом цивилизации двадцатого столетия затаённого чувства злобы на ближнего — так же, как и их нечаянные попутчики — праворадикалы. Ни первым, ни вторым этого сделать не удалось. Это отнюдь не означает, что в бочонке закончился порох, просто пока ещё никто не нашёл конец бикфордова шнура.

Наше путешествие в мир, где непостижимым образом сплелись музыка, преступление и инфернальная философия, мы начали отрывком из стихотворения одного из самых одарённых норвежских писателей и поэтов уходящего столетия Тарьея Весааса. В нём он пишет об "огненной птице", незабываемом мифологическом Фениксе. Поразительно, но в своем несложном стихотворении «Пепел» Варг Викернес выражает почти те же настроения. Сочиняя свои стихи, оба автора, безусловно, вкладывали в них разный смысл, вдобавок стиль и язык Викернеса безмерно примитивны в сравнении с таким мастером слова, как Весаас, но в то же время оба стихотворения звучат сверхъестественно в одной тональности. Помимо того, что оба они навевают одно и то же настроение, главное кроется всё же в том, что в стихах как Викернеса, так и Весааса, заключена глубоко символичная правда.

Их вдохновенные слова могут сказать о движущих миром силах, обо всех великих потрясениях, куда больше, нежели любая, даже самая мощная теория, любые исследования, ибо они передают невыразимое. Помимо этого в них есть и упоминание о циклической сути человеческого бытия: бесконечной органической смене рождения, жизни, смерти. В них заключен свой особенный символизм, а именно в царстве символов можно найти ключ (не забудьте о всепоглощающем человеческом стремлении идентифицировать себя с помощью символов!) к разгадке такого необъяснимого, казалось бы, феномена, как блэк-метал.

В этом свете тот факт, что скандинавские повстанцы использовали в качестве своего оружия исключительно огонь, не вызывает ни малейшего удивления. Огонь олицетворяет собой все силы, которые заключены внутри подобных вспышек. Как сказал древнегреческий философ Гераклит, "всё превращается в огонь, и из огня всё рождается". Гастон Бахелард в своей книге "Психоанализ огня" (Psychoanalysis of Fire) так рассуждает на эту тему:

Если всё бренное жизнью познаваемо постепенно, то огнём оно познается мгновенно. Огонь — это сверхживой элемент. Он последняя и вселенская инстанция. Огонь живёт в наших сердцах. Он живёт в небесах. Он возникает в самых сокровенных недрах материи и согревает нас теплом любви. Иначе он может вернуться туда, откуда пришел — вернуться в свое латентное состояние в материи, в темнице которой он будет тлеть ненавистью и местью.

В нашем исследовании мы воочию убедились как действуют силы, описанные в мифах Европы, напрямую связанные с огнём. Титан Прометей украл огонь у богов и дал его людям; он являет собой образец дерзкого, пытливого бунтаря, который не видит инертность и косность. Он идеал провидца, искателя и художника. Более того, Прометей представляет собой главнейший прототип Сатаниста: он иконоборец, противник существующего, своими делами подстегивающий наступление перемен. Ещё один сказочный великан предстает перед нами в форме Сурта, стража Муспелльхайма, огненного царства, которому подвластны разрушительные аспекты огня. Он выкорчевывает старое, дряхлое, изжившее себя, не дающее взойти молодой поросли. Сурт — ещё один вдохновитель бунтарства, но венцом его усилий должно быть воскрешение, рождение заново. Без этого его бунт суть не более, чем материализованный нигилизм.

Огонь разжигает в человеке дух творчества; это искра, от которой Загорается воля к созиданию. Как точно заметил Бахелард, он олицетворяет полярность чувств: с одной стороны — пылкие высшие идеалы, с другой — горячий всепоглощающий, не прислушивающийся к голосу разума, нрав. Революционеры обладают пламенным характером, и их самая высокая мечта — увидеть как огонь революции уничтожает прогнивший старый мир. Религиозному фанатику, будь он христианин или Сатанист, видятся гротескные картины огненной адской геенны.

Нынешнее «цивилизованное» общество не очень-то жалует огонь, как в буквальном, так и в переносном смысле. Большинство людей потеряло связь с настоящим огнём; некогда мистическое, вселенское действо разведения костра во тьме ушло из их жизни. Тех, кто пытается разжечь пламя раздора и разногласия, мир, ставший рабом комфорта и сферы всевозможных услуг, с распростёртыми объятиями не встречает. Голос тех, кого природа одарила неукротимым духом, заглушают или заставляют петь под общие аккорды. Их порывы должны быть погашены раз и навсегда. Проявлений чувств, выходящих за общепринятые рамки, следует остерегаться — ослушникам же уготована участь изгоев. Выходящее из берегов море приторных развлечений — в награду за прилежное поведение предоставляет нам официозная «культура». Искусство и музыка, доступные массам, имеют консистенцию мягкой, рыхлой пульпы — среды, которую трудно назвать огнеопасной.

Но несмотря на это, пламя ещё не умерло. Оно теплится в угольях, покрытых толстым слоем пепла, и погасить его нельзя. Силы прагматизма и материализма страждут раскидать эти головешки и затоптать ногами. Но чем под большим покровом пытаются они скрыть огонь, тем интенсивнее становится в его недрах жар сопротивления. Вместо того, чтобы погаснуть и навсегда остыть, угольки неповиновения только разгораются пуще прежнего. В них начинается движение, они со всё большим ожесточением пытаются найти источники кислорода. Горящие искры ума, духа и чувств ищут друг друга. Их самая светлая надежда заключена в том, что они вновь смогут слиться в единое пламя, высвободив всю свою внутреннюю энергию. Если у них будет необходимое горючее, они смогут рассеять тьму и испепелить все дряхлое, увядающее, стоящее без движения.

В своих стихах Тарьей Весаас часто говорит об огне, этой неукрощённой обществом людей энергии. Он рассказывает нам о "стране тысячи огней", аллегорической земле, которую может посетить всякий, но только никому не удастся найти её на географической карте. Варг Викернес хорошо знает её координаты — она лежит в нас самих.

Стихами Весааса мы открыли нашу книгу, ими же мы её и закончим:

Пепел и лавы мёртвой следДа лишь воспоминаний дымО мире юном — днях седыхСчастливой некогда земли, которой уж в помине нетСтрана несчитанных огней во мгле веков погребенаНо под плитою гробовой геенны пекло ждёт — до дняКогда поднимется со днаОгонь, рождённый от огняТарьей Весаас, "Страна тысячи огней"