Наш Ближний Восток. Записки советского посла в Египте и Иране - Владимир Виноградов

В стране на руководящих постах появилось много, мягко говоря, странных молодых людей, в основном приехавших из США. Они быстренько отпустили нужной величины бороды, надели что похуже и стали «руководить», занимать посты министров, их заместителей, губернаторов, вице-губернаторов, начальников управлений, отделов в министерствах и ведомствах. Необходимыми знаниями они явно не обладали, так, кое-чему научились. Но командовали резво. Отличало их одно – резко отрицательное, доходящее до враждебности отношение к Советскому Союзу. Исламские обряды исполняли исправно, даже с налетом кокетства – смотрите, мол, я все знаю, что и как нужно делать, несмотря на то, что пробыл 10–15 лет в США. Кричали они и «смерть Америке!», но как-то вяловато, зато с удовольствием и во весь голос – «смерть Советскому Союзу!».

С такими людьми нам приходилось иметь дела каждодневно, проявляя при этом необходимую выдержку. Одним из таких деятелей был новый губернатор провинции Гилян. В начале 1981 г. познакомился с ним. Были и практические дела, и… интересно было взглянуть на человека, который утверждал и клялся, что сам видел «летающие тарелочки» над… зданием советского консульства в Реште. «Тарелочки», постояв некоторое время, затем направлялись в сторону Каспийского моря, значит – в Советский Союз, к себе домой. Прибыв в Решт, мы увидели, что на всем длинном каменном заборе нашего консульства намалевано большими буквами: «Шпионское гнездо США и СССР». Рядом «корпус стражей исламской революции» устроил себе казармы из бывших армейских. Только теперь все здесь выглядит по-другому: понастроили бойниц, где круглосуточно дежурят у пулеметов, подняли забор, ощетинили его колючей проволокой… Одним словом – крепость. Это, конечно, признак слабости власти, а не силы.

Губернатор – маленького роста, с лихорадочным блеском в глазах – тряс руку, начал из Корана по-арабски, сам перевел на английский… И пошел, пошел учить нас антиимпериализму. Навязчиво, примитивно и… неискренно. Еле-еле удалось повернуть его на практические вопросы, а в отношении его ярого антиимпериализма ответить: «Придет время, поймете, возможно, сами, кто по-настоящему борется с империализмом».

Сам губернатор учился, конечно, в США, затем преподавал физику в школе. Кончил беседу дружелюбно, тряс руку, клялся в дружественном расположении.

Но вот через день газеты поместили сообщение о беседе губернатора с советским послом. Со слов губернатора, конечно. Там говорилось, что он, губернатор, уличил советского посла во лжи (?!). Дескать, посол говорил о готовности его страны развивать торгово-экономические связи, а «мы – иранцы – этому не верим» (?!). И еще, конечно, какие-то поучения, которые он якобы делал послу. О чем говорил посол, разумеется, не писали. Пришлось посылать официальную ноту протеста в МИД Ирана.

Уже тогда, находясь в Реште, мы как-то особо почувствовали, что губернатор-то явно не к месту, не вписывается он в местную обстановку, какой-то чужой людям. Да нам гилянцы и говорили о неприязни к нему со стороны местных жителей. Мы поэтому не особенно удивились сообщению, что этот губернатор стал жертвой террористического акта, не известно как и кем совершенного.

Коснулась «исламизация» и армян, живущих в Иране. Всего в Иране армян насчитывалось около 220 тыс. человек, из них 130–150 тыс. человек жили в Тегеране, где было 26 армянских церквей, в том числе одна католическая, и 27 школ для армянских детей. Люди другой культуры, другого вероисповедания, образа жизни – армяне жили своей жизнью как небольшая колония. Привилегий особых не имели. Старались держаться вместе, объединялись в клубы, объединяла их также церковь, которая, однако, не признавала эчмиадзинского католикоса, а находилась в ведении «католикоства», управляемого… из Бейрута. И в Иране среди армян были и миллионеры, и крупные лавочники, и более мелкие собственники-ремесленники различных профессий. Много среди армян было интеллигенции. Часто совершали поездки в Советский Союз. Постоянно шел процесс репатриации желающих. Список был длинный – более 30 тысяч человек, иранские власти строго регулировали: отпускали на родину около 500 чел. в год. В целом армяне хорошо относились к Советскому Союзу, хотя, возможно, и состояли в разных партиях.

Иранское исламское духовенство не могло не обратить внимания на эту большую и довольно организованную, хотя бы и вокруг церквей, группу населения. Вообще можно сказать, что всякая организованность какой-либо группы населения как-то инстинктивно настораживала духовенство, оно как бы чувствовало для себя опасность от всего более или менее организованного и не находящегося полностью под его властью: армии, партий, союзов, обществ, даже армян…

Армяне – христиане, и христианская религия находилась в числе тех религий, которые признавались и шахом, и иранским духовенством: мусульманство, иудаизм, зороастризм и христианство. Все другие религии – еретические – потому запретные.

Так вот, исламские власти вдруг в 1981 г. «обнаружили», что в армянских школах ведется преподавание армянского языка, изучается история Армении на армянском языке и богослужение ведется, конечно же, на армянском языке. Власти потребовали ведения всех видов преподавания на персидском языке и, кроме того, изучения Корана на арабском языке, пригрозив, что в ином случае дипломы армянских школ не будут признаваться наравне с дипломами других, чисто иранских школ.

Пришлось главе армянской церкви вместе с общественными деятелями добираться до высшего религиозно-политического руководства страны, просить, убеждать и воздействовать (чем? армянская община отнюдь не была бедной). Кроме Корана, вопрос вроде бы уладили, но разнесся слух о намерениях заставить армян перейти в мусульманство. Это увеличило число желающих репатриироваться на родину. Теперь уже большинство подавших заявления о переезде в Советскую Армению составляли не старые люди, которые решили последние годы жизни провести в родных местах и быть там похороненными, а молодежь, которая не могла получить образования в Иране и не имела работы. Многие богатые армяне поспешили, конечно, эмигрировать, когда это было еще возможно, в Европу и в США. Ранее полные деликатесов продовольственные магазины Арзумана и Микаэляна опустели, особенно мясные отделы магазинов, ломившихся от разнообразия свиных и иных колбас, приготовленных по лучшим российским рецептам дореволюционного времени. Чтобы не навлечь на себя гнева, армяне время от времени проводили в Иране демонстрации в поддержку режима.

Нормы жизни, общения между людьми становились все более беспринципными, что противоречило видимости высокой морали, к которой так красноречиво призывали исламские проповедники всех степеней и рангов. Казалось, с нации соскребли позолоту и осталось что-то ржавое и грубое.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});