«Если», 2008 № 08 - Журнал «Если»

Когда «Мальвиль» вышел на русском языке — а было это тридцать лет назад, — то у всех, кто полагал, что авторы мейнстрима способны писать хорошую фантастику, появился новый мощный аргумент в защиту своей точки зрения.

Но до этого у наших читателей состоялось знакомство с творчеством Мёрля-реалиста. Хотя антифашистский роман «Смерть — мое ремесло» (раскрывающий психологию коменданта нацистского концлагеря) и антиколониальный «Остров» большого шума не вызвали. Чего не скажешь о романе «Уик-энд на берегу океана», который в 1949 году принес автору Гонкуровскую премию и рассказывал о знаменитой операции второй мировой войны — морской эвакуации войск союзников, блокированных во французском порту Дюнкерке. Многие по сей день считают «Уик-энд на берегу океана» лучшим романом о войне вообще. Успеху книги во многом способствовало и то, что Робер Мёрль сам был тогда в Дюнкерке и наблюдал все воочию…

Вообще, знакомство с биографией писателя убеждает, что для Мёрля война — тема отнюдь не проходная. Для него это пограничная, экстремальная и, увы, столь расхожая в человеческой истории ситуация, когда испытанию на прочность подвергается не только каждый воюющий солдат, но и весь социум в целом, все наши обыденные представления, культурные и моральные нормы, идеология, коллективное бессознательное. Словом, все то, что делает нас собственно человечеством. Для Робера Мёрля это «пепел Клааса», и после «Уик-энда на берегу океана» мы вправе были ожидать от писателя новых томов его «Войны и мира». И дождались — спустя десятилетие, когда нашу тогдашнюю литературную тишь да гладь неожиданно взорвал «Мальвиль». И «литературную вообще», и научно-фантастическую — потому что на сей раз речь шла о войне и о послевоенном мире, очевидцев коих не имеется.

К «Мальвилю» французский писатель шел почти семьдесят лет.

Робер Мёрль родился 28 августа 1908 года в алжирском городе Тебесса. В судьбе его отца тесно переплелись гуманитарные дисциплины и антигуманная война. Военный переводчик капитан Феликс Мёрль в первую мировую участвовал в знаменитой Дарданелльской операции, когда англо-французские войска безуспешно пытались сломить сопротивление турок на Галлиполийском полуострове. Отец писателя тогда чуть не погиб, но не от пули или снаряда, а от тифа, и был эвакуирован в Марсель. В 1918 году во Францию переехал его сын Робер.

Он окончил в Париже престижный Лицей Людовика Великого с дипломом философа и филолога. Первой опубликованной книгой стала его докторская диссертация, посвященная творчеству Оскара Уайльда. Защитив ее, новоиспеченный доктор наук занялся преподаванием английского языка и английской и американской литературы. Читал лекции в университетах и лицеях Бордо, Марселя, Парижа, одно время его коллегой, преподававшим на соседнем философском факультете, был сам Жан-Поль Сартр.

А в 1939-м началась новая мировая война. Мёрль был призван в армию и во время Дюнкеркской операции служил, как и его отец, военным переводчиком. На английском судне молодой офицер добрался до другого берега Ла-Манша, попал в Лондон и в дальнейшем воевал в составе «Сражающейся Франции» под руководством генерала де Голля. Мёрль дважды попадал в плен к немцам, побывал в концлагере (из которого пытался бежать, но не удалось…), так что и фактура романа «Смерть — мое ремесло» взята автором не из книг. Был награжден за военные заслуги Боевым крестом — и, в общем, чудом остался жив. После освобождения Франции он вернулся к преподавательской деятельности, заняв пост профессора языка и литературы в университете Ренна, а позже преподавал в Тулузе, Казне, Руане, Алжире и Нантерре.

Еще одна любопытная биографическая деталь: в 1974 году уже признанный писатель, лауреат, живой классик французской литературы — одним словом, мэтр! — вступил в коммунистическую партию. Относиться к этому можно по-разному — особенно если вспомнить, что в ФКП тогда состояли и тот же Сартр, и Пикассо. Но в любом случае это обстоятельство явно способствовало тому, что почти все главные произведения писателя были изданы в СССР.

Последняя строка в биографии Робера Мёрля написана 28 марта 2004 года. В тот день знаменитый писатель скончался в своем доме под Парижем от сердечного приступа. Не дожив до столетнего юбилея четырех лет…

Что касается биографии литературной, то, кроме упомянутых выше реалистических романов «Уик-энд на берегу моря» (1949), «Смерть — мое ремесло» (1952), «Остров» (1962), Мёрль является еще автором шокирующего романа «За стеклом» (1970), написанного по горячим следам майской студенческой революции 1968-го. И еще полутора десятков книг, включая 13-томную историческую эпопею «Судьба Франции». В последней события национальной истории XVI–XVII веков описаны глазами главного героя — протестантского лекаря, ставшего шпионом.

Но читателя «Если», конечно же, интересуют прежде всего три фантастических романа Робера Мёрля.

К этому новому для себя жанру известный прозаик впервые обратился в 1967 году, опубликовав роман «Разумное животное», по которому позже был снят известный фильм «День дельфина» (надо сказать, имеющий мало общего с литературным первоисточником). Сам же роман стал, по сути, очередным антивоенным выступлением Робера Мёрля. Находясь под впечатлением от прочитанных книг известного американского врача, психоаналитика, писателя и мистика Джона Лилли, много писавшего об общении с дельфинами, а также от недавнего «Карибского кризиса», французский писатель пророчески предсказал использование морских братьев наших меньших в военных целях.

Но было в этой книге еще одно, что однозначно указывало на ее принадлежность к научной фантастике. Ведь перед нами еще одна история о Контакте, о выработке языка общения с иным разумом, с той лишь разницей, что наткнулись на него земляне не в космических далях, а буквально у себя под носом — в морских глубинах.

И все же после «Разумного животного» можно было бы говорить лишь об эпизодическом увлечении автора научной фантастикой, если бы вскоре не явился настоящий Большой роман — «Мальвиль» (1972). Толстенный том в не помню уже сколько сотен страниц потрясал, завораживал, будоражил, провоцировал на спор, переворачивал все с ног на голову, заставлял задуматься. А чем еще заниматься настоящей научной фантастике, как не всем перечисленным!

Это был прекрасный подарок отечественному читателю, порядком истосковавшемуся по настоящей философской фантастике. Но совершенно неблагодарный объект для критика-рецензента — ну не раскладывалась эта книга, хоть ты тресни, «по полочкам», не поддавалась однозначным оценкам!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});