Том 10. Дживс и Вустер - Пэлем Вудхауз

— Да.

— То есть в этом самом доме?

— А почему бы и нет?

— Я думал, вы захотите увидеться с ним наедине.

— Вот именно. Вы пойдете прогуляться.

И вновь я мысленно возблагодарил своего ангела-хранителя, который постарался, чтобы эта гордая красавица не стала миссис Бертрам Вустер. Ее невозмутимая уверенность, что стоит лишь свистнуть, и все тут же кинутся исполнять ее прихоти, действовала на меня угнетающе. Гордость Вустера была глубоко задета бесцеремонностью, с какой меня выставляли из моего же дома, и не будет преувеличением сказать, что кровь закипела у меня в жилах. Меня подмывало произнести нечто язвительное, например: «Вот как?», — однако preux chevalier,[105] каким я всегда стремился быть, не должен попирать слабый пол железной пятой, как бы его ни провоцировали.

Вместо этого я просто ответил: «Уже иду» — и отправился в заведение «Гусь и кузнечик», передать Орло тайное послание.

8

Я нашел Орло Портера в баре, где он пил джин с газировкой. На его лице, и без того мало привлекательном, застыло угрюмое выражение, нисколько не радующее глаз. Он явно был в дурном настроении, что нередко случается, когда томящееся в разлуке сердце А понимает, что шансы преодолеть препятствия к воссоединению с томящимся в разлуке сердцем Б равны, в лучшем случае, восьми из ста.

Мрачность Орло могла объясняться и другими причинами. К примеру, до него дошло известие, что сегодня утром в Москве ликвидировали какого-нибудь его приятеля, а возможно, он сам укокошил капиталиста и теперь не знает, как избавиться от трупа. Но я все же был склонен приписать его унылый вид терзаниям любви и даже слегка пожалел его.

Орло встретил меня взглядом чернее тучи, и мне стало ясно, что мы никогда не будем обмениваться с ним рождественскими подарками, и еще я подумал, глядя на Орло, как же его много, и все — анти-вустеровской закваски. То же самое мне обычно приходило в голову при виде Спода. Наверное, есть во мне что-то, пробуждающее низменные страсти в мужчинах восьми футов роста и шести футов в плечах. Как-то я поделился своим наблюдением с Дживсом, и он согласился, что это просто удивительно. Чем ближе я к нему подходил, тем тусклее становился его взор. Что бы на самом деле его ни расстраивало, мое прибытие не послужило лучом света во мраке его души. Выражение его лица оставалось постным, как у зрителей бесплатных дневных спектаклей или как у снулой рыбы на прилавке. Не повеселел он даже тогда, когда я передал ему послание Ванессы. Последовало продолжительное молчание, нарушаемое лишь бульканьем стекавшей в его глотку газировки.

Наконец Орло заговорил, но голосом ожившего трупа из фильма ужасов, где герой поднимает надгробную плиту в склепе под разрушенной часовней, а покойник возьми да вступи с ним в беседу.

— Не понимаю.

— Что же тут непонятного? — удивился я, добавив «товарищ», поскольку вежливость еще никому не повредила. — Готов бескорыстно оказать любое доступное мне содействие в разрешении небольших затруднений, которые могут у тебя возникнуть. Я пришел помочь.

Я подмешал в свои слова столько тепла, что хватило бы расплавить медного истукана, но на Орло мои слова не произвели ни малейшего действия. Он продолжал сверлить меня взором тети Агаты.

— Странно, ты уверяешь, будто у вас всего лишь шапочное знакомство, а между тем она готова нелегально приходить в твой дом. Если еще вспомнить, как конспиративно ты вел себя в Эгсфорд-Корте, то все это не может не навести на подозрения.

Когда ваш собеседник пускает в ход такие слова, как «нелегальный» и «конспиративный», да еще говорит про подозрения, тут всякий благоразумный человек будет действовать с оглядкой. Но, к счастью, я мог дать простое и ясное объяснение, что я и сделал с обезоруживающей откровенностью, полагая этим разрешить все недоразумения.

— В моем появлении в Эгсфорд-Корте не было ничего нелегального. Я оказался там по ошибке. А визит мисс Кук в мой дом был конспиративным поневоле, потому что отец не спускает с нее глаз. И ко мне она пришла потому, что никак иначе не могла связаться с тобой. Она не знала, что ты приехал в Мейден-Эгсфорд, и боялась, что, если ты ей напишешь, письмо попадет к папаше. Ему перехватить письмо, адресованное дочери, — раз плюнуть.

Мне казалось, что я объяснил все как нельзя более убедительно, но Орло продолжал сверлить меня глазами.

— И все-таки странно, почему именно тебя она сделала своим доверенным лицом, — гнул он свое. — Это предполагает близкие отношения.

— Ну что ты, какое там. Мне доверяют свои секреты девушки, с которыми я почти не знаком. Они видят во мне отца.

— Хорош отец. Если девушка видит в тебе отца, надо проверить, все лив порядке у нее с головой.

— Ну ладно, скажем, брата. Они знают, что добрый старый Берти никому не разболтает их маленькие тайны.

— Нашелся добрый старый Берти. Если хочешь знать, по-оему, ты змей, который шныряет вокруг и похищает наших любимых женщин.

— Ничего подобного, — возразил я. Вот, оказывается, чем на самом деле занимаются змеи!

— Мне все это кажется сомнительным, — продолжал Орло. И тут он, к моей радости, вдруг сменил тему: — Ты знаешь человека по имени Споффорт?

Я ответил, что нет, вроде бы не знаю.

— П.Б. Споффорт. Здоровенный детина с подстриженными усиками.

— Нет, я с ним не знаком.

— И не скоро познакомишься. Он в больнице.

— Прискорбно слышать. Как он туда попал?

— Я его отправил туда. Он поцеловал женщину, которую я люблю, на пикнике, который устраивает Клуб мероприятий и развлечений на свежем воздухе при школе искусств Слейда. А ты, Вустер, целовал когда-нибудь женщину, которую я люблю?

— Что ты, Боже сохрани.

— Смотри, не вздумай. Долго она пробыла у тебя?

— Считанные секунды. Впорхнула на мгновение и тут же выпорхнула. Только и успела сказать, что ты похож на рыцаря в сверкающих доспехах на белом коне, и попросила передать, что будет ждать тебя завтра ровно в три часа в моем доме.

Похоже, это его успокоило. Он все еще хмурился, но уже не как Джек Потрошитель, замысливающий очередное убийство. Однако у него еще оставались некоторые сомнения.

— Мне не кажется удачной идея встречаться у тебя в доме.

— Почему?

— Ты будешь путаться под ногами.

— О, с этим все в порядке, не беспокойся, товарищ. Я пойду прогуляться.

— Ах, так, — обрадовался он. — Пойдешь прогуляться? Очень полезное дело, разомнешься хорошенько. Разрумянишься. Только не спеши. Не торопись с возвращением. Тут, говорят, есть красивые места, которые стоит осмотреть.

На этой добросердечной ноте мы расстались. Орло отправился к стойке за новой порцией джина с газировкой, а я к себе домой, чтобы сообщить Ванессе, что pourparlers[106] прошли успешно и Орло прибудет к стартовой отметке завтра ровно в три пополудни.

— Как он выглядел? — озабоченно спросила она. Ответить на этот вопрос было непросто, поскольку Орло выглядел как мелкий гангстер, который мается флюсом, но я сочинил несколько тактичных слов, и, как сказал бы Дживс, они были встречены с чувством удовлетворения. Ванесса ушла.

Сразу же после ее ухода в комнате снова возник Дживс. Вид у него был слегка смущенный.

— Мы не закончили наш разговор, сэр, нас прервали…

— Да, Дживс, нас прервали, но я рад сообщить вам, что мне больше не нужен ваш совет. Пока вы отсутствовали, ситуация прояснилась. Стороны договорились о встрече, и в скором времени она состоится, притом здесь, в этом самом доме, завтра в три часа дня. Чтобы не быть помехой, я отправлюсь на прогулку.

— Весьма отрадно слышать, сэр, — сказал Дживс, и, на мой взгляд, попал в самую точку.

9

На следующий день без пяти минут три я препоясал чресла и готовился исчезнуть, когда явилась Ванесса Кук. Мое присутствие неприятно удивило ее. Она поморщилась, словно от меня дурно пахло, и спросила:

— Вы еще не ушли?

Подобный вопрос показался мне довольно-таки бестактным даже для гордой красавицы, но, следуя своему правилу всегда оставаться preux,[107] я миролюбиво ответил:

— Уже ухожу.

— Ну так идите же, — приказала она, и я пошел.

На улице все было по-прежнему, не на чем взгляд остановить. Тут и там столетние старцы обменивались воспоминаниями об англо-бурской войне, какая-то собака с интересом изучала нечто, обнаруженное ею в сточной канаве, и больше ничего, совершеннейшая пустота. Я дошел до конца улицы, посмотрел на юбилейную поилку для скота, потом перешел другую сторону и двинулся в обратном направлении, размышляя о том, как был бы доволен Э. Дж. Мергэтройд, если бы видел меня сейчас. И тут мое внимание привлек магазин, совмещенный с почтой. Я вспомнил, как Дживс говорил, что здесь не только продаются марки, почтовые открытки с видами, носки, ботинки, рабочая одежда, розовые леденцы, желтые леденцы, бечевка, сигареты и канцелярские принадлежности, но есть еще и небольшая библиотека.