Аромат грязного белья (сборник) - Михаил Армалинский

(А если бы он не содержал её, ревновала бы она, ведь вся эта ревность, быть может, основана на боязни потерять содержание? Деньги не столько портят отношения мужчины и женщины, сколько замутняют их истинные мотивы.)

В августе 1944 года немцев выперли из Парижа. Камю, редактор газеты Комбат, послал Сартра в командировку в Америку в группе журналистов. Америка оплачивала двухмесячную поездку, в течение которой журналисты должны были освещать участие Америки в войне. Сартр был в восторге – ещё будучи мальчиком, он мечтал побывать в этой великой стране. И вот 13 января 1945 года Сартр впервые в жизни на самолете летел в страну своей мечты. Он также представлял правую газету Фигаро.

Сартру не пришлось долго раздумывать над тем, как узнать Америку и выучить английский – для этого требовалась местная любовница. Через пару дней пребывания в Штатах он познакомился с Долорес Винетти, которая работала на французской радиостанции в Америке. Она родилась во Франции, работала актрисой, в ней бурлила смесь итальянской и эфиопской кровей. Долорес была замужем за богатым врачом.

Сартр мгновенно очаровал её своими словесами. А также интенсивным вниманием, предупреждая каждое её желание. Долорес разъезжала и разлётывала с Сартром по всей Америке и показала ему то, что осталось бы недоступным простому туристу.

Долорес подарила мне Америку, —

говорил впоследствии Сартр. В результате Сартр остался в Америке на дополнительные два месяца – доёбывать. А Бовуар отвлекалась от тоски о Сартре в объятиях актёра опять-таки родом из России – Михаила Витольда.

Воет в то время был военным корреспондентом на фронте в американской армии. Так что это был весьма реалистический вариант симоновского стихотворения:

Жди меня, и я вернусь,Только очень жди.

Бовуар ждала Сартра в объятиях любовников. Причём искренне ждала, но без иудо-мусульмо-христианских самоистязаний и жертвоприношений.

Вернулся в Париж Maheu, студенческая любовь Бовуар. После интенсивного гуляния по Парижу они впервые совокупились, на радость друг другу.

В мае 45-го Сартр вернулся в Париж. В июне ему исполнялось 40, и он ненавидел это наступающее событие. Он ушёл из преподавательства и решил зарабатывать исключительно писательским трудом.

Долорес Ванетти заявила Сартру, что не потерпит другой женщины, и просила его больше ей не писать. Бост вскоре поехал в Америку от той же газеты Комбат и переспал с Ванетти. Более того, он стал исповедоваться Бовуар, что, мол, тоже влюбился в Долорес. Бовуар трагедийствовала: двух мужиков, Сартра и Боста, уводит от неё одна и та же женщина.

В это время на Сартра обрушилась литературно-философская слава и заодно – на неразделимую с ним Бовуар. Слово «экзистенциализм» стало модным и звучным.

Одновременно были изданы несколько романов Сартра и Бовуар. Поставили пьесу Бовуар Бесполезные рты, в которой главную роль играла Ольга. Организовали литературный журнал Новые времена (по Чаплину), где Сартр – главный редактор и Бовуар – в редколлегии.

Литературный манифест в первом номере Новых времён Сартр посвятил Ванетти. Бовуар призналась, что изо всех женщин, которые были у Сартра, Ванетти была для неё самая тяжкая.

Вместо проведения рождественских праздников с Бовуар, как та надеялась, Сартр отправился в Нью-Йорк на двухмесячное рандеву с Ванетти. Но Бовуар времени не теряла, она писала свой очередной роман, редактировала Новые времена и подготавливала к печати работы Сартра, но самое важное – проводила время с Камю, восхищаясь им в письмах Сартру, – под предлогом откровенности мстила ему своей еблей. И добавляла, что счастлива своей жизнью с Сартром и желает ему весело проводить время.

Доктрина экзистенциализма, по Сартру, удручающе ограниченна и самонадеянна: поскольку Бога нет, то человек сам ответственен за свою судьбу. А так как не существует априори некой «человеческой сути» или «человеческой природы», человек сам выбирает, кем он становится. И потому нет человеку прощения или извинений за то, что он совершает. Люди «обречены на свободу», но избегают её.

(Красивая чепуха, вроде «человек – венец природы». Чепуха, ибо частное возведено в общее, с пренебрежением главным – Богом и его повелениями в форме генетики. Продолжение бреда Руссо с его «табула раса».)

Сартр продолжает: нечего плакаться – мол, «я не испытал великой любви» или «я не написал великой книги». Всё бы смог, коли задом шевелил. Просто люди обманывают себя, отрицая собственную свободу. Не болтай, а делай. Экзистенциализм – это не возможности или намерения, а реальные дела. (Прекрасная философия для России, но именно поэтому экзистенциализм не пользовался особой популярностью, поскольку перед мордой ставил зеркало. Россия всегда увлекалась идеалистической требухой, а от практических советов Россия только отмахивалась.)

С любовницами Сартра тоже происходили изменения. Бианка вернулась в Париж со своим мужем. Через пять лет после того, как Сартр её похерил, она так и не могла оправиться от этого удара. Причём Бианку он не содержал – её родители были богатыми людьми. Она то и дело плакала во время обеда с Бовуар, и Бовуар писала Сартру с угрызениями совести, что это человек, которому они действительно нанесли серьёзный вред.

Натали Сорокина стала большой специалисткой по соблазнению американских военных и мечтала таким способом поскорее перебраться в страну изобилия. Это ей триумфально удалось. Она забеременела от красавца военного и собиралась уезжать к нему в Калифорнию. Её жених мечтал стать киносценаристом и действительно им стал, причём весьма знаменитым.

Бовуар и Бост продолжали время от времени совокупляться. А между тем Бовуар писала Сартру, как она разрывается от нежности к нему и как она мечтает поехать куда-нибудь с ним на несколько месяцев и вместе работать.

Затем Бовуар полетела давать курс лекций в Тунис и Алжир.

Что за половая жизнь была у неё в этих странах, авторша не рассказывает.

Когда Бовуар вернулась в Париж, Сартр всё ещё пропадал в Америке, Бост находился в Италии, Ольга – с родителями, а Натали умотала в США. И тут Бовуар познакомили с писателем Борисом Вианом, что оказалось весьма кстати.

Сартр плыл морем в Америку восемнадцать дней. Раньше он шутил над Бовуар, что подверженность морской болезни зависит от силы твоей воли. Однако теперь он если не блевал, то не мог ни писать, ни читать, несмотря на свою хвалёную силу воли. Экзистенциализм не сработал, но сработала физиология.

Все на корабле знали о Сартре, и он даже прочёл для пассажиров лекцию об экзистенциализме.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});