Викинг - Фабио

– Я чувствовал, что я часть тебя! И мне казалось, что я скольжу с высокой-высокой горы, и ты держишь меня и никогда не отпустишь, не дашь мне уйти и выйти из тебя.

Вспомнив, что она ощущала вчера, когда Виктор двигался в ней, Рейна задохнулась от наслаждения. Ей ужасно захотелось испытать все это снова. Виктор спросил:

– Что ты чувствовала, когда я был в тебе?

– Мне казалось, будто мы составляли одно целое, – прошептала Рейна, – будто мы – один человек.

– Но мы и есть одно целое, любимая! Ничто не сможет разлучить нас. – И в эту секунду, задыхаясь от счастья, Рейна, наконец-то поверила ему. – А теперь, – прошептал мужчина, – я хочу дотронуться до тебя. Я буду ласкать тебя сначала руками, а потом губами и языком.

– Нет! – в отчаянии и ужасе закричала она. Однако, его пальцы уже коснулись края ее женской плоти.

– Просто скажешь мне – остановись, когда захочешь, дорогая, – прошептал он. Его нежность лишила ее стыда и переполнила желанием.

– Нет, не останавливайся!

Его палец начал осторожное движение внутрь, и Рейну сразу окутала теплая, густая волна удовольствия. Время, пространство исчезли. Осталось только мужское дыхание, смешивающееся с ее дыханием, и его руки то ли двигающиеся, то ли нет внутри нее и обладающие магической силой способной вознести ее на небеса. Рейна еще шире раскинула ноги и двинулась навстречу мужским ласкам.

– Так, дорогая, хорошо, двигайся ко мне, наслаждайся!

– Как?

– Я тебе покажу, научу тебя!

Виктор просунул свободную руку жене под поясницу и приподнял повыше ее бедра, показывая как и в каком ритме двигаться. И то, что она оказалась во власти мужских рук, подчиняясь их командам, доставило Рейне острое наслаждение. Она вскрикнула, чувствуя, как в ней легко и стремительно движется мужской палец. Она подалась ему навстречу, старалась дать ему возможность проникнуть как можно глубже, затем выгнулась всем телом, ощущая, как все ее тело покалывают острые иголочки восторга и счастья. А упоительный ритм движения его рук убыстрялся и Рейна боялась, что не выдержит налетающего на нее шквала. А Виктор уже ласкал ее двумя пальцами. Другая его рука стремительно скользила по любимому телу, сжимала ее упругие ягодицы, нежно играла с сосками.

Рейна громко стонала. Ее тело выгибалось, а муж стал возле нее на коленях, все посылал и посылал свою руку в ее недра, стараясь проникнуть как можно глубже. Она дрожала от сильнейшего возбуждения, почти лишилась рассудка. И продолжая двигаться в этом сумасшедшем ритме, едва сумела проговорить:

– Виктор, умоляю… Я не вынесу…

– Не бойся, девочка, тебе будет хорошо!

– Нет!

В ответ он обрушил на нее такой водопад ласк, что стоны Рейны превратились в громкие крики.

– Ты убьешь меня! – воскликнула задыхаясь она.

Однако, ее мольбы не помогали, и Рейна думала, что еще минута-другая и ее просто разорвет на части переполняющее блаженство. Она вскрикнула вновь, и вдруг Виктор нагнулся к ее широко раздвинутым в стороны ногам и своими губами продолжал сладостную пытку жены. Она судорожно сжала ноги, но только крепче прижала его лицо к самым сокровенным частям своего тела, и его язык, раздвигал горячие складки женской плоти, скользнул в ее знойные, влажные недра. Рейна вскрикнула.

– Не бойся, малышка, – произнес он хрипло и вновь стал ласкать жену языком и пальцами.

Рейна чувствовала, как всю ее переполняет жгучая волна наслаждения, она рыдала; кулаки ее били по ложу; от этой сладкой муки, казалось, разорвется сердце. Она сделала попытку вырваться из его объятий, но Виктор был всюду: и в ней, и над ней. Внезапно Рейна потеряла ощущение реальности. Единственное, что еще существовало в этом призрачном мире, – это мужчина, на руках которого она медленно взмывала туда, где мириадами звезд взрывались бесчисленные солнца, и где вокруг нее в безумном вихре кружились золотые искры наслаждения.

Наконец, Виктор ощутил, что тело Рейны задрожало в экстазе любви. В полузабытьи она высоко подняла согнутые в коленях ноги, забросила их ему на плечи. Ее тело содрогнулось, потом еще раз, еще… и это биение любимого тела переполняло его душу счастьем и нежностью.

Рейне показалось, что она умерла. Но смерть эта была так прекрасна, так сладостна, что сердце ее залила благодарность к мужчине, подарившему ей эти незабываемые мгновения.

Когда все кончилось и дыхание любимой женщины стало спокойнее и тише, он бережно опустил ее ноги на постель и посмотрел ей в лицо. Рейна увидела на его глазах слезы, и радость от того, что они только что пережили вместе, наполнила ее.

– Ну вот, – прошептал он, нежно целуя Рейну, – я очень люблю тебя! Вот так я тебя и люблю. Я готов всю свою жизнь доставлять тебе такое удовольствие, если ты этого захочешь.

Рейна чуть не расплакалась от этих слов: так неожиданно и радостно ей было слышать о том, что Виктор ради нее готов забыть о собственном наслаждении. И тогда, желая отблагодарить его за доставленные минуты счастья и понимая, что равноценным подарком может быть только она сама, Рейна резко потянулась к поясу мужских штанов, стремительно развязала его и высвободила восставший, исполненный внутренней мощи ствол.

– Возьми меня, пожалуйста, – тихо попросила она. Виктор нежно обнял ее и прошептал:

– Только если ты действительно хочешь этого.

Ее пальцы сомкнулись на мужском члене. Она нетерпеливо провела ладонью вверх-вниз и шепнула в ответ:

– Я отдаюсь тебе свободно. Пожалуйста, возьми меня.

– Ты, вправду, этого желаешь? – снова спросил он, боясь поверить.

– Да! Да! Муж мой, да! Я умру, если ты сейчас же не наполнишь меня собой!

Дрожа от желания, она заставила его лечь на спину и села на его бедра. Он крепко сжал ее ноги руками и спросил еще раз:

– Рейна, а вдруг у тебя появится мой ребенок?

Она представила, как его семя наполняет ее, и даже задрожала от возбуждения. В эту секунду ни ее гордость, ни ее воинские привычки не имели значения. Отныне и навсегда – она хотела родить Виктору ребенка! Хотела всем сердцем! Всей душой!

– Да, да, я знаю, – прошептала она, опускаясь вниз и чувствуя, как мужчина заполняет ее собой. Медленно, целую вечность она опускалась, скользя по твердому, упругому стволу. Виктор испугался, что желание лишит его разума и он причинит ей боль. Но уже в следующую секунду, услышав ее мучительно-сладостный стон, забыл обо всем. Ощущения Рейны оказались такими сильными, такими прекрасными, что она тут же захотела их повторить и начала приподниматься. Сейчас она знала и чувствовала только одно: эти мгновения счастья, когда она, словно птица, взмывает над своим любимым, – значит в ее жизни больше всего на свете.