Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они слились в поцелуе. Дэвид прижал ее к себе с такой силой, что пурпурный цветок на лацкане Оливии стал плоским, а его шляпа упала. При виде его седых волос она отстранилась и с удивлением спросила:
— Что случилось? Только не говори, что ты покрасил волосы.
— Я оставлю эту часть истории без комментариев.
— О чем еще ты умолчал? — спросила она, оттолкнув его на расстояние руки. — Подожди… С твоей сестрой все в порядке?
— Да, она чувствует себя прекрасно.
— А она помнит о том, что случилось?
— Немного. Мне кажется, она считает те события ужасным сном.
— Чудо, — с понимающим взглядом прошептала Оливия. — Вот как я это назвала бы.
— В любом случае, такое уже не повторится.
— Значит, «Медуза» действительно исчезла?
Дэвид кивнул, и она печально покачала головой. Медальон годами находился в плохих руках, и теперь, после его возвращения, магические свойства амулета были утрачены навсегда.
— Эта статуя представляет собой вершину искусства великого скульптора и художника, — подытожил профессор из Скрентона. — Несмотря на долгую и плодотворную жизнь Челлини — одного из самых выдающихся мастеров Ренессанса, — «Персей» остался его единственным шедевром, уцелевшим до наших времен.
И хотя Дэвид и Оливия могли бы оспорить последнее утверждение, они не сказали ни слова.
Глава 48
В это время герцог уехал, со всем своим двором и со всеми своими сыновьями, за исключением принца, каковой был в Испании; поехали сиенскими болотами; и этим путем он добрался до Пизы. Схватил отраву этого дурного воздуха раньше остальных кардинал; и вот, спустя несколько дней, на него напала чумная лихорадка, и вскорости она его убила. Это был правый глаз герцога; он был красивый и добрый, и его было премного жаль. Я дал пройти нескольким дням, пока не решил, что слезы высохли; затем я поехал в Пизу.[10]
Маркиз отодвинул от себя рукопись и поднес к губам чашку горячего шоколада. За окнами послышался вой полицейской сирены. Он вновь взглянул на последние строки своей автобиографии, написанные в декабре 1562 года. В ту пору он отчаялся и решил прервать описание своей жизни. На протяжении веков Сант-Анджело иногда делал кое-какие записи, которые теперь хранились в подвале его особняка. К чему рассказывать остальную часть истории, думал он, если для этого пришлось бы раскрыть самый важный секрет, лежащий в ее основании? И какой смысл продолжать автобиографию, которая не имела конца?
Однако недавно он заметил в себе радикальные изменения. Его руки вновь обрели утраченный талант. Он набросал эскиз статуи, и тот ему понравился. Маркиз впервые за века заказал глыбу мрамора. Он вдруг почувствовал нараставшую потребность взять ручку и возобновить рассказ о своей судьбе независимо от того, будет опубликована рукопись или нет, поверят ему люди или посчитают его безудержным фантазером.
— Бенвенуто, уже почти полночь, — послышался голос маркизы. — Может быть, пойдешь в постель?
Он повернулся и увидел Катарину, стоявшую в дверном проеме. Ее длинные черные волосы ниспадали на плечи. В белом шелковом пеньюаре она походила на призрачную фею, а ее интонации предлагали нечто большее, чем сон.
— Я пью горячий шоколад, — с улыбкой ответил он. — Не хочешь присоединиться?
Асканио оставил серебряный кувшин на столе.
— Вот почему ты не спишь по ночам.
— Мне нравится ночь. Разве ты не помнишь, как я однажды оснастил студию дюжиной факелов, чтобы работать в любое время суток?
— Я помню, — ответила она, скрывая зевоту ладонью.
— А потом соседи начали жаловаться на стук молотка по ночам.
— И ты все равно запаздывал с каждым заказом. Иногда я удивлялась тому, что герцог не повесил тебя на башне Барджелло.
— Он сам был виноват. Связался с Бандинелли. Когда я думаю о той безвкусице, которую он учинил на пьяцце делла Синьория…
Катарина покачала головой, отказываясь попадаться на крючок. Она слышала все это тысячи раз.
— Я иду спать, — сказала маркиза, подходя к супругу и склоняясь, чтобы поцеловать его в лоб.
Она хотела отойти, но Сант-Анджело обвил ее руками и затащил к себе на колени.
— Помнишь тот вечер, когда я впервые увидел тебя? В руках того хлыща в Фонтенбло?
— На самом деле это я постаралась тогда очаровать тебя. Ты был занят разговором с французским королем, убеждая его в необходимости нового фонтана.
— И он признал правоту моих слов.
— Ты был таким бесстыдным и ненасытным! Мне это очень понравилось.
— Я влюбился в твои глаза.
Они по-прежнему остались фиолетовыми, манящими и полными соблазна.
— Что это? — спросила она, переворачивая страницы рукописи. — A-а, понимаю. Ты решил продолжить автобиографию?
— Я подумываю о такой возможности.
— Тебе придется о многом умолчать. Ты так не считаешь?
— Зато сколько нового я расскажу!
— Тебе никто не поверит.
Он понимал правоту ее слов. Но какая разница? Мастер тем и отличается от ремесленника, что делает свою работу, не тревожась о мнении публики. Они поцеловали друг друга. Она похлопала рукой по его широкому плечу и, выскользнув из объятий, сказала:
— Ты знаешь, где найти меня.
Сант-Анджело допил остатки шоколада и выключил настольную лампу. Ему не хотелось спать. Наверное, Катарина правильно определила причину его бессонницы. У него возникло желание покопаться в старых записях, собиравших пыль в глубоком подвале. Этим вечером он чувствовал странное вдохновение.
Маркиз спустился на первый этаж и, одолев еще один пролет лестницы, подошел к тяжелой стальной двери, которой мог бы позавидовать директор любого солидного банка. Приложив палец и глаз к биометрическим сканерам, он повернул колесо замка, и дверь открылась. Автоматически включился свет. Вентиляторы воздуховодов тихо зажужжали.
Перед ним раскинулась череда подвальных комнат, в которых хранились бронзовые статуи, масляные картины в золоченых рамах, античные гобелены и шкафы, наполненные бесценными геммами. Такой могла быть пещера Али Бабы. Но Сант-Анджело не останавливался. Он направился в самое дальнее и секретное место в подвале. Хотя лампы над его головой имели ту же яркость, что и в других комнатах, этот угол по каким-то причинам всегда казался темнее остальных помещений, как будто некая мистическая сила приглушала здесь яркость освещения. Даже маркиз, при всей его храбрости, старался не задерживаться тут на долгое время. У дальней каменной стены располагался приземистый черный сейф, в котором он держал свои бесценные сокровища. Сант-Анджело пригнулся к замку, ввел комбинацию и, повернув несколько ручек, открыл тяжелую двойную дверцу.
На нижней полке лежал волшебный венок. Рядом на черной вельветовой подушке покоилась гарпа. В среднем отделении хранилась потрепанная кожаная папка с его биографическими записями. Он вытащил ее и положил на крышку сейфа. В затемненном пространстве верхней полки угадывались очертания железной шкатулки. Она тускло поблескивала, как глаз крокодила. Маркиз закрыл двойную дверь, но что-то заставило его остановиться. Он много лет не открывал шкатулку, которую когда-то сделал для хранения магического зеркала. Позже Сант-Анджело поклялся себе, что больше никогда не прикоснется к ней. Но сейчас она манила его. Любопытство стало таким сильным, что он вытащил ее и провел ладонью по круглым дискам, размещенным на крышке. Секретной комбинацией служило прозвище Катарины. Он аккуратно повернул диски и услышал тихие щелчки замков. Сант-Анджело замер, не зная, открывать ли шкатулку или убрать ее обратно в сейф. Однако его пальцы, будто обладая собственной волей, приподняли крышку и откинули ее назад на маленьких петлях.
Холодный свет ламп проник в шкатулку. Какое-то время трофей, покоившийся внутри, не подавал признаков жизни, но затем, пока маркиз удерживал взгляд на зеркале, закрепленном на внутренней стороне крышки, существо пробудилось от долгого сна. Сначала в желтых глазах отразилось смущение. Потом зрачки сузились в отчаянии. Змеи, заменявшие космы волос, зашевелились в воздухе, их крохотные зубы защелкали впустую. Рот горгоны открылся в привычном оскале, словно собирался закричать. Но даже если это был бы крик ярости, кто, кроме маркиза, услышал бы его?
Он наблюдал за ее отражением в зеркале, стараясь не выдавать свой инстинктивный страх. Взгляд отсеченной головы источал бессильную ярость — бурлящую невыразимую злобу. По прошествии веков горгона по-прежнему оставалась нетленным воплощением безумия, смерти и разорения. Он смотрел в ее глаза, как в бездну. Маркиз много раз хотел предать свой приз очищающему пламени. Но при каждом таком случае его рука останавливалась по воле таинственного импульса. Уничтожение головы казалось ему неправильным поступком. Теперь, когда его жизнь стала такой же обычной, как у всех других людей, он не осмеливался уничтожать последнее и живое доказательство бессмертия. Жизнь и смерть, добро и зло — все это являлось частью непознанного космического плана. И хотя маркиз пресек свое вмешательство в законы природы, он не мог преодолеть чувство гордости, восторга и удивления.
- История зеркала. Две рукописи и два письма - Анна Нимова - Триллер
- Жестокая тишина - Пол Мейерсберг - Триллер
- Одна из нас мертва - Дженива Роуз - Детектив / Триллер
- Во сне и наяву - Полина Чернова - Триллер
- Наблюдатель - Дэвид Эллис - Триллер
- Среди волков - Эрика Блэк - Детектив / Триллер
- Дьявольские трели, или Испытание Страдивари - Леонид Бершидский - Триллер
- Жена моего мужа - Джейн Корри - Триллер
- Колокол - Лора Кейли - Детектив / Триллер / Ужасы и Мистика
- переКРЕСТок одиночества 2 - Руслан Алексеевич Михайлов - Детектив / Повести / Триллер / Разная фантастика