Кот, проходящий сквозь стены - Роберт Хайнлайн

Я сидел рядом с Лазарусом и, вспомнив тот глупейший осмотр, которому он подверг мою ногу, свесил голову и стал нарочито играть с котенком. Не хотелось смотреть ни на Лазаруса, ни на прочих, ибо в словах Хэйзел содержалось нечто унизительное и сбивающее меня с толку.

В этой позиции я невольно перевел взгляд со своих ног на ноги Лазаруса. Сказал ли я раньше, что он был не обут? Я вначале сам не придал этому значения, ибо уже привык к тому, что на Тертиусе совершенно нет интереса к одежде. Я не хочу сказать, что они ходят полностью раздетыми.

(Потом мне стало известно, что здесь, в городе Бундоке, покупается больше одежды, чем в любом земном городе с таким же миллионным населением. И только потому, что однажды использованная одежда тут же заменяется новой.) И еще я пришел к выводу, что и обнаженное тело, и босые ноги не могут занять ваши мысли более пяти минут.

Лазарус был облачен, вернее, завернут в некое полотнище типа полинезийского «лава-лава» или, скорее, юбки. И его ноги я разглядел только что…

Хэйзел продолжала обличать:

– Лазарус хотел жульнически сыграть на слабости Ричарда, на его органической ненависти к невыплаченному долгу. И вынудил его потребовать, чтобы новую ногу ампутировали! Отчаявшись и стремясь смыть пятно с собственной чести, Ричард заявил: «Отрежьте ее и водрузите обратно в хранилище!».

– Ох, да прекрати ты балаган! – взорвался Лазарус. – Ричард говорил это не всерьез. Всего лишь риторическая фигура, красное словцо. Он хотел показать, что я его раздосадовал. Да, так, наверное, и было. Я совершил ошибку. И признал ее. И хватит болтать!

– Вы в самом деле совершили ошибку, – вмешался я. – Огромную ошибку.

Но и я до сих пор заблуждался, хотя сказанное мной вовсе не было красным словцом. Теперь я всерьез настаиваю, чтобы мне сделали ампутацию и чтобы вы взяли обратно свою ногу. Именно свою! Посмотрите-ка сюда вы все и посмотрите туда. Сперва на мою ногу, а потом – на его правую ногу! И ни один из них не усомнился в моей правоте. Из четырех мужских ног, находящихся рядышком, три были совершенно однотипны: две ноги Лазаруса и моя «новая». Четвертая же была той, которая принадлежала мне от рождения.

Она совпадала с остальными лишь размером, но не цветом кожи, волосатостью, строением, любой другой деталью!

Когда Лазарус стал талдычить о цене ноги, меня это просто обидело. Но теперь, обнаружив, что он и есть тот самый анонимный донор-благодетель, оказавший свою милость помимо моей воли, я не смог этого вынести.

Я злобно посмотрел на него.

– Доктор, без моего ведома и согласия вы поставили меня в неприемлемое положение вашего должника. И я не желаю его терпеть дальше!

Меня просто трясло от негодования.

– Ричард, Ричард, ну, пожалуйста, успокойся, – почти закричала Хэйзел.

Но и я кричал свое. Та красно-рыжая старшая леди поспешила ко мне, склонилась и прижала мою голову к своей материнской груди. Она, как бы баюкая меня, стала нежно приговаривать:

– Нет, Ричард, нет! Вы не должны так волноваться!

* * *

Мы ушли оттуда поздно. Нас уговорили остаться на ужин, так как хозяева не могли отпустить нас столь расстроенными.

Хэйзел и Морин (милая старшая леди, успокоившая меня) старались уверить, что стоимость операции и лечения нисколько не должна меня тревожить, поскольку Хэйзел полностью погасила ее со своего депозита в местном банке (что подтвердила и Тийна), а если понадобятся дополнительные расходы, то Хэйзел вполне способна и желает оплатить и их.

(Я подумал, что моей любимой следовало бы это сделать сразу же через Тийну, но решил не докучать ей своими соображениями. К черту это («танстаафл») – вот основная истина, но правда и то, что «нищий не выбирает»! А в тот момент я и был нищим. Не слишком-то выигрышная позиция для торговых сделок и препирательств.) Что же касается злополучной ноги, то, согласно незыблемым местным обычаям, «запасные части» – руки, ноги, сердца, почки и так далее – не продаются и не покупаются, они лишь материал и приложение к хирургическому сервису, за который, собственно, и выписывается счет.

Галахад тоже подтвердил это правило.

– Мы это делаем, чтобы избавиться от «черного рынка». Я бы мог назвать вам некоторые планеты, где действительно есть такой рынок, а это означает, что подходящая печень наверняка связана с убийством донора. У нас такое полностью исключено. Лазарус самолично утвердил наш кодекс более полувека назад. Мы покупаем и продаем что угодно, за исключением человеческих органов, а тем более – их носителей! – Он прибавил с усмешкой: – Есть и еще одно соображение, благодаря которому не стоит переживать. Вы же не могли ничего сказать в то время, когда наша команда «приторачивала» ногу к вашей культе. Но теперь никто не станет ее отхватывать… если только вы сами не соберетесь провести такую операцию с помощью складного ножа. Реампутация на Тертиусе исключена, впрочем, коли вы сами решитесь выступить в роли хирурга, то, пожалуйста, пригласите меня: я с большим интересом понаблюдаю!

Он выговорил последние слова настолько серьезно, что Морин даже выбранила его. (Впрочем, и я не уверен, что он шутил.)

* * *

И все же возникшая ситуация в корне изменила намерения Хэйзел.

Лазарус проговорился, что его поползновения базировались на предварительно разработанном и согласованном с высшими инстанциями плане. Просто он не сумел доказать, что этот план – не дурацкая и смешная затея. А вот если бы этого захотела Хэйзел (вернее, если бы она так прямо и сказала), да вообще если бы она захотела от меня чего угодно, – я бы не смог устоять, точно так же, как не устоял перед Гретхен ее папочка Джинкс Гендерсон.

Правда, о всех этих тонкостях Лазарусу было невдомек. Мне кажется, его попросту снедала жажда выглядеть «самой большой лягушкой в болоте». Он полагал, что должен быть женихом на каждой свадьбе и покойником на каждых похоронах. Единственное, на что он не претендовал, – это его собственная сущность, парень из деревни с соломой в волосах и навозом между пальцами ног. (Если случайно показалось, что я не в восторге от Лазаруса Лонга, то мне с этим вряд ли стоит спорить!) План был почти точно изложен Лазарусом: надо было, чтобы я вступил в Корпус Времени, где состояла и Хэйзел, далее предполагалось, что я пройду курс омоложения с правом выбора – просто получить организм восемнадцатилетнего или в придачу к нему и соответствующую внешность («косметический» этап процедуры омоложения). Пока бы длился этот курс, я обучался бы «галакте», а заодно штудировал бы «многовселенскую» историю, охватывающую, по крайней мере, обозримые события нескольких временных линий развития, а по завершении всего этого прошел бы еще и разностороннюю военную переподготовку. После описанных трудов я стал бы воплощением Ангела Смерти, неважно – вооруженного или нет. И если Хэйзел решит, что я вполне готов, мы с ней должны были бы взяться за выполнение нашей задачи «Адам Селен» в операции, получившей название «Повелитель Галактики».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});