Кот, проходящий сквозь стены - Роберт Хайнлайн

И тот продемонстрировал. С сокрушением должен признать, что и я не был наделен таким «приспособлением», как Галахад. Внешне он очень напоминал «Давида» Микеланджело (и был не менее красив), но то, о чем идет речь, трехкратно превосходило микеланджеловское творение. Вот каков был этот Галахад!

Я никогда не понимал, почему Микеланджело – в свете его общеизвестных «отклонений» – неизменно обделял изображаемых им мужчин?

Когда мы втроем завершили все процедуры «освежения после сна», то вернулись в спальню, которая вновь меня удивила. Впрочем, я не стал тратить нервы на дурацкие вопросы о том, где мы теперь, как сюда попали, куда девались остальные, особенно та, что мне всех нужней, и кто, наконец, устраивает эти безумные игры или скачки вокруг галактик? Или и то и другое? В этой спальне одна из стен исчезла, кровать превратилась в диван, вместо отсутствующей стены появился роскошный сад, а на диване играл с котенком человек, которого я помнил по мимолетной встрече в Айове две тысячи лет назад. Правда, эта дата все еще представлялась мне весьма сомнительной. Тем более что и без нее хватало хлопот с пятью или шестью годами Гретхен.

Я уставился на прибывшего.

– Доктор Хьюберт?

– Привет! – Доктор отстранил котенка. – Подойдите-ка. Покажите мне вашу ногу!

(Чертов грубиян, воображала!) – Вы сперва посоветуйтесь с моим доктором.

Он резко вскинул голову.

– Господи! Мы что, не знаем инструкций? И без ваших рекомендаций прекрасно обойдемся!

За моей спиной Галахад мягко произнес:

– Покажите ему вашу ногу, Ричард. Если не возражаете.

– Ну, коли велите вы…

Я поднял новую ногу и почти ткнул ею в лицо Хьюберту, не дотянув лишь сантиметра до его носища.

Хьюберт успел отшатнуться, и мое движение прошло без эксцессов. Хьюберт неторопливо наклонил голову влево.

– Положите ее мне на колено. Так будет удобнее для нас обоих.

– Ладно. Валяйте.

Опираясь на палку, я стоял довольно устойчиво. Галахад и Минерва сохраняли спокойный нейтралитет, пока доктор Хьюберт изучал мою ногу, оглядывая и трогая, но вовсе не так, как (на мой взгляд) это делал бы профессионал. Я хочу сказать, что у него не было никаких инструментов, кроме глаз и пальцев. Он пощипывал кожу, царапал ее, близко склонялся к зажившему шву и, наконец вдруг ногтем большого пальца провел по подошве.

Какой он, интересно, проверял рефлекс? Что, мой носок должен был скрючиться или загнуться назад? Впрочем, я всегда считал, что доктора делают всякие идиотские вещи без злого умысла.

Доктор Хьюберт поднял мою ногу, отпустил и, убедившись, что я в состоянии самостоятельно поставить ее на пол, объявил, адресуясь к Галахаду:

– Хорошая работа.

– Спасибо, доктор!

– Садитесь, полковник. Вы уже завтракали? Я поел, но вполне готов к новой трапезе. Минерва, не позаботились бы вы об этом? Хорошая девочка!

Полковник, я хочу с вами договориться сразу же и получить вашу подпись.

Какого чина вы ожидаете? Отмечу, что выбранный вами чин не повлияет на оплату. Но во всех случаях чин Хэйзел должен быть на одну ступень выше. И она остается на службе независимо ни от чего.

– Погодите, погодите! О чем это вы? Что я должен подписать? Какой еще чин? И почему вы так уверены, что я подпишу все, что вы мне подсунете?

– Я, естественно, подразумеваю службу в Корпусе Времени. Там же, где служит ваша супруга. Цель его – спасение компьютерной личности, известной под именем «Адам Селен». И это тоже разумеется само собой. Знаю, что Хэйзел обсуждала эти дела и поручила вам помогать ей. – Он указал на мою ногу. – Как вы полагаете, во имя чего вам сделан такой подарок? Теперь, имея обе ноги, вы нуждаетесь в целом ряде процедур и тренировок, начиная хотя бы с освоения «освежителя» и до неизвестных вам видов оружия.

Нуждаетесь в омоложении и прочем. Но все это стоит чрезвычайно дорого, и самый простой способ оплаты – это ваше вступление в Корпус. Одна эта нога стоит баснословно больших денег для чужака из примитивной эры… но не для члена Корпуса Времени. Надеюсь, вы это тоже понимаете. Если нет, то сколько времени надо, чтобы осознать очевидные вещи? Десять минут?

Пятнадцать?

(У этого лопотуна были типичные политические методы воздействия на простаков!) – Вовсе не так много. Я уже «осознал».

Он оскалился.

– Прекрасно. Поднимите левую руку и повторяйте за мной.

– Нет!

– Что «нет»?

– Просто – нет! Я не просил вас дать мне эту ногу.

– Как так? Просила ваша жена. И вы обязаны ее оплатить.

– Поскольку я не заказывал ее и вовсе не мечтал о вашем Корпусе, – я снова ткнул ногой ему в рыло и снова не успел задеть его мерзкий носище, то можете ее сразу же отрезать!

– Чего, чего?

– Вы прекрасно расслышали, что я сказал. Отрежьте ее и верните на свой склад. Тийна! Вы здесь?

– А как же, Ричард!

– Где Хэйзел? Как ее найти? Скажите ей, где я нахожусь.

– Она знает и просила вас подождать.

– Спасибо, Тийна!

Хьюберт и я молча сидели в разных углах дивана. Минерва куда-то исчезла, Галахад уединился в стороне. Но всего через несколько секунд моя дорогая ворвалась в помещение, благо одна его стена вообще отсутствовала.

– Лазарус! Черт бы побрал вашу гнусную душу! Какого дьявола вы решили вмешаться?

Глава 24

Оптимисты заявляют, что мы живем в лучшем из всех возможных миров,

пессимисты боятся, что так оно и есть!

Джеймс Брэнч Кэбелл (1879-1958)

– Послушай, Хэйзел!..

– У меня уже задница ноет от ваших «Послушай, Хэйзел»! Ответьте, что вы тут делаете, суя нос в мои дела? Я вам говорила: держитесь подальше от моей делянки! Предупреждала вас. Пыталась вдолбить, что дело это деликатное. Но стоило на секунду отвернуться, оставив его в руках Минервы и под прикрытием Галахада (мне требовалось отлучиться по делу), и что я нахожу, вернувшись? Вас! И как всегда лезущего вперед нахрапом, тычущего пальцем, хватающего за руку!.. И разрушившего всю мою скрупулезную подготовку!

– Но послушай, Сэди…

– Пошел к черту! Лазарус, что же это за такой червячок в вас сидит, вечно заставляющий лгать и мошенничать? Почему вы не можете вести себя благородно? Откуда этот гнусный зуд вмешательства? Не от Морин же, конечно! Отвечайте, черт возьми, пока я не оторвала вашу башку и не засунула ее вам же куда-нибудь!

– Гвен, я просто пытался прояснить…

И тут моя любимая прервала его таким залпом цветистого и выразительнейшего сквернословия, что сомневаюсь, смог ли бы я его здесь в точности воспроизвести? Память, увы, так несовершенна! Там было нечто вроде «Поменяй священное имя Арканзаса», но оформленное более поэтично.

Это звучало как песнопение. Она стала похожа на языческую жрицу, совершающую жертвоприношение. В роли человеческой жертвы был доктор Хьюберт.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});