Рождение (СИ) - "Мария Птица-Кошка"

— Отличное замечание, — кивнула она довольно. Вот наследница Руали и создаёт то, чему учили с самых ранних лет: продвигает доверенный ей народ в сторону наиболее комфортных условий существования. И это радует пусть и не чистокровную, но всё-таки кандидатку. Её не только слушают — оценивают и взвешивают. Следовательно, принимают всерьёз.

— Если мы дадим трон ему, затем можем и кому другому помочь. Мы станем помехой! — согласился рыжий сторонник с высказанным опасением.

— Но можем стать и надёжными союзниками. Нас надо будет беречь! Мы станем реальной силой! А, чтоб не случилось недопонимания, они должны учесть: рассчитывать на нашу солидарность можно лишь после подписания бумаги по всем законам григстанской нации и назначения нашего герцога, равного их герцогам. Против бумаги не попрёшь!

— Он не пойдёт на это, — пожал плечами предводитель Сопротивления, раздумывая над причиной столь эпатажного заявления.

— Я говорила с ним. Он согласен, — выпалила на одном духу. Свершилось. Дальше уже им решать, куда вести целое сообщество, всецело полагающееся на их мудрость.

— Без моего ведома?! — в глубине зрачков приемника Шамула будто огонь недобро вспыхнул. Сложившееся положение намного опаснее, чем предполагал до сих пор: всё-таки управление опасной подопечной утеряно.

— Это было рискованно. Если б он решил схватить меня, ничего б не изменилось. Я не выдала бы ему Убежища. А теперь… Сиото задумался над моим предложением. Вы бы не пустили меня. Недоверие с одной стороны, как к григстанке, а с другой — моё физиологическое состояние. Вы бы побоялись отпустить меня туда теперь, господин Осилзский! — виновато пояснила высокородная.

— Риул, в принципе, обучен грамоте. Может всё проверить, — неожиданно протянул Нгдаси. Вот уж от него подобного никто не ждал! «Певец Эры Равноправия» действительно заинтересовался! — Только вот… А где гарантии, что потом не отрекутся от бумажки?

— Рискованно. Сиото экстравагантно редким способом придёт к власти. Через захват. У него будет множество врагов, готовых уцепиться за любой повод, чтобы поставить его княжение под сомнение. Если он своего самого решающего союзника после достижения цели решит уничтожить — это превратится в отличный козырь для его противников. Поначалу — точно не сможет, а после уже станет поздно, если род герцога укрепится и превратится в достаточно весомую фигуру в Оутласте. Всё будет уже зависеть от ситуации.

— Она дело говорит. Шанс для всего нашего вида, — после короткой звенящей паузы произнёс Соул, рассматривая маленькую иноплеменницу перед собой, словно некую диковинку.

— Всё бы хорошо, но… — Ланакэн подошёл вплотную к Силион и с холодной злостью уставился в зелёные глаза, робко выискивающие поддержку. — Я предупреждал, что накажу за своеволие? Радуйся, ограничусь этим из-за… Как ты там назвала? Твоего «физиологического состояния»?

Его рука ударила достаточно слабо, чтобы не разбить в кровь, но от пощёчины едва удержалась на ногах.

— Потом поговорим. Выйди! Нам надо обсудить твоё предложение. Оно заинтересовало всех. Результат для тебя вполне положительный? — прозвучало весьма жёстко, но без усилий прочла боль от беспокойства, вызванную ею, и уныло потупилась. Его ярость уместна: григстанка прилюдно продемонстрировала, насколько слабо лидер Сопротивления контролирует силу кровной наследницы, по его же воле привеченной в пещерном городе. Когда-то данное другу слово моут и напомнить, ибо опасность более, чем явная. К тому же… действительно не ожидал, что Безумная Красавица станет подвергать себя настолько большому риску, а привязанность к ней слишком крепко влияет на многие решения. Нынче почувствовал эту зависимость особенно неприятно чётко.

* * *

Создатель Убежища стоял у входа в жилище, уткнувшись лбом в стену, и собирался с духом. Надо зайти внутрь и постараться выразить все свои рассуждения, несколько несогласные с полученными результатами совещания. Нужные фразы предательски не приходят. Наконец, решился на импровизацию, вошёл и выпил воды из кувшина, стараясь потянуть время. Слишком сильно стукнул об стол сосудом, чуть не разбив, обернулся к Силион и снова остановился.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Я всё понимаю, господин Осилзский. Простите! Но иначе было нельзя! Моя жизнь ничего не значит в данной ситуации. Если всё получится, то человечество выживет. Если родится ребёнок, то ему будет шанс на существование в мире, где есть место для такого, как он. Если меня казнят за содеянное, я приму, как само собою разумеющееся, не беспокойтесь.

— То есть… Мои чувства тебя совсем не волнуют. Ясно, — негромко отозвался мужчина. — Здесь не Руали. Здесь я руковожу, согласно воле Аюту. И ты обязана мне подчиняться! Других вариантов нет! Совсем нет! Не забывайся, Силион Окналзски!

— Я…

Он ненавидит её имя, но подчёркнуто официально назвал именно так. Старается выглядеть ледяным, но никак не получается.

— Ты должна научиться считаться со своим положением здесь! Раз и навсегда! Я не… Не хочу, чтобы мне пришлось выполнять своё обещание! — поколебался, потом не удержался и крепко прижал её к груди, мысленно ругая себя за непозволительную слабость. Кто-то окликнул, намереваясь войти, отчего по всему телу пробежала волной дрожь. Соул… Что скажет наедине? При всех поддержал проект, но… Одно дело поддержать возможные перспективы спасения всех, а другое… посмотреть в лицо реальности: ослабленному контролю над григстанкой — угроза ведь очевидна! Из груди вырвался хриплый вздох.

Ланакэн вышел навстречу, вместо того, чтобы предложить войти, словно бы стараясь отсрочить встречу товарища и Силион, облик которой может напомнить о чреватости потакания излишне самостоятельной девчонке. Осилзский был слишком бледен и заметно выжидал. В первый момент Нгдаси растерялся, обнаружив перед собой не завуалированный ничем страх. Цель собственного визита напрочь вылетела из ума. Растерянно пялился на старого союзника. И наконец понял, чего напряжённо боится увязший в межвидовых предубеждениях лучший ученик Шамула.

— Ты… Думаешь, будто я прибыл напомнить тебе о… данном тобою слове убить Силион, если станет опасной и неуправляемой? — озвучил собственное подозрение и натолкнулся на то, что стоящий перед ним никак не находит нужных аргументов для защиты своей женщины, сколько лихорадочно ни старается подобрать, уже впадая в откровенную панику. Будто окаменел. Только по виску соскользнула капелька пота, выдавая судорожную работу мозга.

— Я не за сим пришёл. Хотя, конечно, тебе бы стоило лучше контролировать григстанку, но… Она права. Права настолько, что мне нечего возразить. И… не тот случай, когда стоило бы настаивать на выполнении твоего обещания. Не беспокойся! — попытка мягкого обращения вызвала несмелую, буквально заискивающую улыбку, столь не похожую на поведение гордого от природы фермерского беглеца. Наследник Шамула невольно провёл ладонью по ставшему влажным лбу, в горле что-то мешает, дыхание заметно срывается. Откинулся спиной на стену и постарался взять себя в руки.

— Прости, не ожидал, что ты так к этому отнёсся. Иначе раньше бы объяснил собственную позицию, — в интонации лекаря проскользнули нотки сожаления и сочувствия. При всех бывший земледелец держался сурово и рассудительно, не выдавая настроения, искренне считая себя загнанным в ловушку. Они все пришли к согласию. Остаётся договориться о встрече с Сиото. И робкая надежда на возможность альтернативного вымиранию пути подарена никем иным — подозрительной во всех отношения иноплеменницей. Приходится брать в расчёт, смиряясь с её участием в данном «мероприятии».

— Я даже забыл, зачем сюда пришёл… Ну и реакция у тебя теперь на меня! Вспомню — вернусь, — вяло бросил товарищ, спеша удалиться. Неприятно наблюдать друга в глубоком смятении, захотелось дать возможность оклематься.

Когда Ланакэн вернулся, его усталый голос придушенно прозвучал в тишине:

— Что же ты делаешь со мною?!

— Я…

— Нет. Рассказывай. Рассказывай всё, о чём я не в курсе. И что мне ещё необходимо узнать о предстоящем. И я очень надеюсь: на сей раз тайн и подпольных игр у меня за спиной нет. Или я всё-таки выполню своё слово. И напоминать мне будет не обязательно. Завтра мы собираем Совет Старейшин. Их слово — окончательное. Пока все согласились на объединение с Косимоном.