Там, где заканчивается радуга - Сесилия Ахерн

Пойти туда нам посоветовал управляющий той гостиницей, где живет Тоби, и выбор оказался отличный: ресторан на самой вершине горы, и оттуда с одной стороны вид на остров, а с другой — на море. Дул ласковый ветерок, звезды мерцали, в углу кто-то играл на скрипке. Прямо как в романтическом кино, только гораздо лучше, потому что все было настоящее и происходило не с кем-то, а со мной.

Мы болтали, болтали и никак не могли наговориться, даже после того, как все съели, и, когда нас попросили уйти, оказалось, уже два часа ночи. Мне кажется, я в жизни столько не смеялась. Мы шли вдоль пляжа и продолжали болтать, и в воздухе была какая-то магия! Вспоминали прошлое, делились, что с нами было за эти десять лет.

Ма, не знаю, что это было — вино, жара, еда или гормоны, но со мной происходило что-то удивительное. Тоби коснулся моей руки, и у меня все тело как бы… зазвенело, понимаешь, с головы до пят. Мне почти уже тридцать один, но такого со мной никогда не было. И потом… эта тишина. Казалось, весь мир накрыла какая-то странная тишина. Оглушительная. Мы смотрели друг на друга так, будто виделись первый раз в жизни. Нам казалось, для нас двоих земля перестала вращаться. И эта поразительная, волшебная тишина!

А потом он меня поцеловал. Тоби меня поцеловал. Это был лучший поцелуй за все мои тридцать лет! И когда наши губы раскрылись, я приоткрыла глаза и увидела, что он смотрит на меня в упор, словно хочет что-то сказать. И действительно, в типичной для Тоби манере он сказал: «Спорю, на ужин ты ела пепперони!» Ужасно неловко! Мои руки автоматически взлетели ко рту в память бесконечного количества раз, когда он дразнил меня, что у меня еда застревает в скобках. Но он перехватил мои руки, и мягко отвел их, и сказал: «Нет, на этот раз я чувствую это на вкус».

У меня земля уплыла из-под ног. Это было так странно, что я целуюсь с Тоби, и в то же время так абсолютно естественно, и наверно, именно это и было самое странное — если ты понимаешь о чем я.

Сегодня мы весь день не расставались, и у меня такой холодок в животе при мысли, что вечером я снова его увижу. Сердце бьется так сильно, что мой медальон прямо подпрыгивает на груди. Теперь-то я знайю, о чем говорили мне подруги, когда пытались объяснить это чувство. Это так прекрасно, что объяснению не поддается. Отец сегодня сказал, что еще не видел у меня на физиономии такой глупой ухмылки.

Мама, Тоби просит меня переехать в Дублин! Не жить с ним, конечно, но чтобы мы были поближе. И наверно, я так и сделаю. Почему же нет? К черту всякую осторожность! Брошусь не глядя в неведомое и всякие прочие клише, и посмотрим, куда приземлюсь. Потому что, если не послушаться сейчас этого чувства, кто знайет, где я окажусь через двадцать лет?

Скажи, ма, это безумие или как? Ох, какие это были двадцать четыре часа!

От Рози

Кому Кэти

Тема Да!

Ох, Кэти, никакое это не безумие! Это счастье! Наслаждайся им, родная моя. Не теряй ни секунды!

От Кэти

Кому Алекс

Тема Влюблена!

Получается, мама была права, Алекс! Оказывается, можно влюбиться в лучшего друга! Я собрала вещи и еду домой в Дублин, и сердце мое полно любви и надежд, а голова — мечтаний! Мама рассказывала мне про тишину, которая окутала ее много-много лет назад. Говорила, что когда я с кем-то почувствую эту тишину, это верный признак, что он «тот самый» и есть. Я уж было начала думать, что она это напридумывала, но нет, так все и есть! Волшебная тишина бывает!

Вам пришло ICQ-сообщение от: АЛЕКС.

Алекс: Фил, она тоже слышала ту тишину!

Фил: Кто, что, где, когда?

Алекс: Рози. Она тоже почувствовала эту тишину, тогда, много лет назад.

Фил: Ааа, призрак страшной-ужасной тишины вернулся преследовать нас? А то давненько я от тебя про нее не слышал.

Алекс: Я знал, что она мне не померещилась!

Фил: Ну и что ты тогда тут делаешь, тратишь на меня время? Выходи из Инета, олух, и берись за телефон. Или за ручку.

Алекс вышел из Сети.

Дорогая моя Рози.

Ты этого не знаешь, но раньше я уже делал такую попытку — много, много лет назад. Того письма ты тогда не получила, и я этому рад, потому что чувства мои с тех пор изменились кардинально. Они стали гораздо, гораздо сильней и с каждым днем набирают силу.

Перейду сразу к делу, потому что если сейчас не скажу, то не скажу уже никогда. А мне нужно, просто необходимо сказать это.

Сегодня я люблю тебя сильней, чем когда-либо раньше; завтра буду любить еще больше. Ты нужна мне, как никогда. Я, пятидесятилетний мужчина, иду к тебе, как влюбленный подросток, и прошу тебя дать мне шанс заслужить твою любовь.

Рози Данн, я люблю тебя всем сердцем. Я всегда тебя любил. И когда мне было семь лет и я врал, что заснул, пока мы дожидались Санту, и когда мне было десять, и я не позвал тебя на свой д.р., и когда мне было восемнадцать, и пришлось уехать, даже в дни моих женитьб и твоей свадьбы, и крестин и дней рожденья, и даже когда мы ссорились, тоже любил. Любил всегда и в любых обстоятельствах. Прошу тебя, сделай меня счастливейшим из людей — будь со мной.

Жду ответа.

С любовью,

Алекс

Эпилог

Рози перечла письмо — казалось, что в миллионный раз, — аккуратно сложила его вчетверо и сунула в конверт. Глаза ее пробежались по коллекции писем, поздравительных открыток, распечаток имейлов и чатов, факсов и мятых записок из школьных лет. Сотни бумажных листов и листиков устилали пол ее спальни в Коннемаре, за каждым — своя история триумфа или печали, каждый — свидетельство ее жизни.

Она сохранила их все.

Теперь, сидя на овчинном ковре, она глядела на эту россыпь слов и вспоминала. Жизнь в словах. Всю ночь она потратила на то, чтобы перечитать их. Спину ломило, глаза чесались. От усталости и от слез. Те, кого она любила, так живо вернулись к ней в эту ночь, со своими мыслями, чувствами, опасениями, когда-то такими реальными, а теперь оставшимися лишь на бумаге. Друзья, коллеги, школьные приятели, возлюбленные, родня. За несколько часов она снова пережила всю свою жизнь.

Внезапно очнувшись, она заметила, что солнце взошло, что голодные чайки с возбужденными криками заметались над сердитым морем, что в окно, открытое, несмотря на утренний дождь, заглядывают серые, как клубы дыма, тучи.

Нежная радуга протянулась вдруг по лиловому небу, одним концом уткнувшись в крыши спящей деревни, другим — в поле напротив отеля «Лютик». Мерцающее видение из карамельно-красных, абрикосовых, зеленых, как авокадо, и нежно-желтых, как жасмин, темно-синих, дрожащих, перетекающих друг в друга полос. Так близко, протяни руку — и ухватишь.