Американская фантастика. Том 3 - Андрэ Нортон

— Бездарная работа! Но ради Бога, скажи, что ты здесь делаешь? Что означают твои дикие выходки? Почему ты не можешь оставить меня в покое? — Она уже кричала.

Кэти — «конс». Ренстед — «конс». Они сами решают, что лучше для бедняги Митча, и, не задумываясь, действуют. Таунтон тоже лезет решать мою судьбу. Двигают меня, как пешку, по шахматной доске.

— Шахматная королева, — отчеканил я и, подойдя к Кэти, вдруг залепил ей пощечину. Настороженность в ее взгляде исчезла, теперь в нем было просто удивление.

— Ну-ка, зови сюда этого, который вышел.

— Митч! Что ты собираешься делать? — Теперь она больше походила на прежнюю Кэти.

— Я сказал тебе, зови его.

— Ты не смеешь мне приказывать…

— Эй, ты! — заорал я. — Чертов колдун!

Он вбежал в комнату и наткнулся на мой кулак. Удар сбил его с ног. Когда я начал обыскивать его, Кэти, как дикая кошка, бросилась на меня сзади. Я извлек из кармана астролога револьвер и оттолкнул Кэти — она упала и с удивлением смотрела на меня, потирая ушибленное бедро.

— А ты, однако… большой мерзавец, — удивленно произнесла она.

— Тут станешь кем угодно, — согласился я. — Шокен знает, что ты на Луне?

— Нет, — она потерла большой палец об указательный.

— Опять лжешь.

— Мой маленький правдолюб, — издевательски протянула она. — Мой маленький рекламный чародей и пожиратель огня…

— Советую разговаривать повежливей, не то получишь вот этой штукой по физиономии.

— Боже мой, ты действительно на это способен. — Она прикрыла лицо рукой, с опаской поглядывая на револьвер.

— Рад, что ты это поняла. Еще раз спрашиваю — Фаулер Шокен знает, что ты на Луне?

— Как сказать, — она продолжала коситься на револьвер. — Он действительно посоветовал мне совершить эту поездку, чтобы забыть о тяжелой утрате.

— Позвони ему и пригласи сюда.

Она не ответила и даже не пошевельнулась.

— Слушай, — разозлился я. — Это говорит Гроуби. Тот самый Гроуби, в которого стреляли, на которого бросались с ножом, которого обворовывали и похищали. У него в мире был один-единственный друг, и того отравили на его глазах несколько часов назад. С ним пыталась позабавиться садистка, которая неплохо знала анатомию. Он убил ее и не жалеет об этом. Он попал в лапы к «Хлорелле», да так, что ему не выбраться оттуда. Его обвиняют в убийстве и саботаже. Женщина, которую он считал своей любимой, — лгунья, фанатичка и дрянь. Гроуби терять нечего. Могу выйти на улицу, отдать себя в руки полиции и рассказать все, что знаю. Они не поверят мне, но все же займутся расследованием. Рано или поздно, но подтверждение они получат. Пусть в это время я уже буду казнен. Это не имеет значения. Мне терять нечего.

— А что ты от этого выиграешь? — спокойно спросила она.

— Хватит упрямиться. Звони Шокену.

— Только после того, как сделаю еще одну попытку, Митч. Одно твое слово особенно больно задело меня. Ты назвал меня «фанатичкой». Да, я уговорила Ренстеда подсунуть тебя вербовщикам. Во-первых, потому что хотела спрятать тебя подальше от наемных убийц Таунтона. А во-вторых, хотела, чтобы ты узнал жизнь простого человека. Я думала… Не знаю, что я думала… Считала, что ты увидишь, сколько вокруг несправедливости. Это трудно заметить, живя среди избранных. Легче увидеть снизу, на дне жизни. Я думала, что потом, когда ты вернешься, мы с тобой найдем общий язык и будем работать вместе ради единственной настоящей цели. Но этого не получилось. О, все это твой проклятый ум, такой блестящий и такой извращенный! Сейчас тебе хочется только одного — снова попасть в число избранных, есть, пить и спать лучше других. Как жаль, что ты не фанатик, а все тот же прежний Митч. Ну вот, я сделала еще одну попытку.

А теперь можешь поступить так, как считаешь нужным. Не беспокойся, что этим причинишь мне горе. Хуже не будет, чем тогда, когда мы ночи напролет кричали друг на друга. Или когда я уходила по заданиям «консов» и не могла тебе об этом сказать, хотя и видела, как ты ревнуешь. Или когда отправила тебя на плантации «Хлореллы», надеясь превратить работника рекламы в нормального человека. Или когда, любя тебя, не могла полностью принадлежать тебе, потому что между нами лежала тайна. Мне было очень больно. И удар револьвером — ничто по сравнению с этой болью.

Наступила пауза, которая, казалось, длилась вечность.

— Позвони Шокену, — неуверенно сказал я. — Попроси его прийти сюда. Затем уходи и прихвати с собой этого звездочета. Еще не знаю, что я скажу Шокену. Но даю тебе и твоим друзьям два дня на то, чтобы вы переменили штаб-квартиру, условные знаки и всю вашу остальную идиотскую ерунду. Позвони Шокену и убирайся отсюда. Больше не хочу тебя видеть. Никогда.

Мне не удалось уловить выражение ее лица, когда она взяла трубку и набрала номер.

— Пожалуйста, третьего секретаря мистера Шокена. Говорит доктор Нэвин, вдова мистера Кортнея. Мое имя есть в списке, если не ошибаюсь. Благодарю вас. Второго секретаря мистера Шокена, пожалуйста. Говорит доктор Нэвин, вдова мистера Кортнея. Могу я поговорить с личным секретарем мистера Шокена? Мое имя есть в списке… благодарю… Хелло, мисс Грайс. Это доктор Нэвин. Могу я поговорить с мистером Шокеном? Конечно… благодарю вас. — Она повернулась ко мне:

— Придется чуть-чуть подождать. — Несколько секунд мы молчали. Наконец она произнесла:

— Хелло, мистер Шокен!.. Хорошо, благодарю вас. Не могли бы мы встретиться и поговорить по важному делу. Служебному и… личному… Чем скорее, тем лучше, я думаю. Первая улица Магазинов, д-р Астрон… Нет, нет… Просто удобное место для встречи. Благодарю вас, мистер Шокен.

Я выхватил у нее из рук трубку и услышал голое Фаулера Шокена: «Хорошо, дорогая. Тайны интригуют. До скорой встречи». — Кэти была достаточно умна и могла бы инсценировать разговор по телефону, но это действительно был голос Шокена. В моей памяти всплыли утренние часы на заседаниях правления, блестящие доклады, напряженная, но приносящая удовлетворение работа и возглас: «Хорошо потрудились!», служивший ориентиром на трудном пути. От тоски по привычному легонько защемило сердце. Словно я вернулся домой.

Кэти кое-как привела в чувство звездочета, и, не сказав больше ни слова, они покинули обсерваторию. Дверь захлопнулась.

Ну и черт с ними…

Через несколько минут я услышал жизнерадостный голос Шокена:

— Кэти! Эй, есть тут кто-нибудь?

— Войдите! — крикнул я.

Вошли сначала двое телохранителей Фаулера Шокена, а затем и он сам. Его лицо тут же покрылось красными пятнами. — Где же?.. — начал он. А затем: — Вы похожи на… Ты, Митч! — Он схватил меня в объятия и весело провальсировал со мной по комнате; телохранители остолбенели от изумления.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});