Возвращение в Египет - Владимир Шаров

Дядя Святослав – Коле

Мы учим о Египте, как о спустившемся на землю Небесном Иерусалиме. Говорим о нем, как о Рае, спроектированном и с начала до конца построенном человеком. Воспеваем его каналы и возведенные посреди пустыни города, в утренней дымке как бы висящие над песками. Сравнивая с Палестиной, пишем о разумном рукотворном мире, независимом от стихий и прихоти Высшей Силы. О приведенной в порядок культурной регулярной земле и о подобном ей человеке, в результате упорного труда отставшем от варварства. И на всё это есть Благословение Господа, который велел человеку самому управляться на земле.

Дядя Ференц – Коле

Те пять шестых избранного народа, что не были увлечены общим движением и решили остаться, говорили уходящим, что Адам – Божье создание, оттого построенное в Египте руками человека – каналы, храмы и города – всё есть чудо Господне. Чудо разума Божьего творения, его силы, его могущества. А туда-сюда бродить с овцами по Синаю – что же тут замечательного?

Дядя Юрий – Коле

Те, кто ушел, помнили это. Повернув назад, они сказали себе, что Бога нет, но есть Рай и это Египет, где всё так и прет из земли.

Дядя Юрий – Коле

Когда-то, во времена Исхода, они переправились через Красное море, чтобы принести жертву Господу, теперь, будто решив сдержать данное фараону слово, шли обратно. Они отказались от Бога, который не помог, не спас, наоборот, принес одни беды.

Дядя Януш – Коле

В человеке усталость от Бога, Который чересчур многого от него ждал. За эти несколько тысяч лет мы впитали Его разочарование в нас, и теперь каждый, будто неудачный ребенок, себя стыдится. Конечно, самообманы случаются, но в общем, все понимают, что больше Он ни в кого не верит, ни на что не надеется. И так это тянется и тянется, а чего ради, и Он, и мы за давностью забыли.

Дядя Юрий – Коле

Усталость от Бога, который переменчив, может казнить из-за ерунды, в другой раз смягчится, простит.

Дядя Степан – Коле

Отказ от Бога и от чуда, от воды, от манны небесной, от перепелов, прочего вызвал невиданное ликование. Буквально взрыв его: всё сами и своими руками. Это и было свободой.

Дядя Петр – Коле

К чудесам у твоего дяди Святослава сложное отношение. В пятнадцатом году перед уходом на фронт он написал сестре Кате, что «кажется, наш народ закалился и окреп, стал наконец достоин своего Господа. Мы больше не пеленочники, и даже за помочи, как народ еврейский, поддерживать нас теперь не надо». А в тридцать четвертом году уже мне: «Федоров, Вернадский и революция внушили народу, что ему достанет силы встать, пойти и дойти до Небесного Иерусалима. Для этого не нужно никаких чудес: ни бьющей из-под скалы воды, ни манны, ни перепелов, и Завета тоже не нужно. Чудеса есть слабость, есть несамостоятельность, зависимость от Господа – советского человека они могли бы только унизить».

Дядя Ференц – Коле

Слишком часто «люди исхода» делаются «людьми возвращения в рабство». Может, они просто легки на подъем, а куда идти – им всё равно.

Дядя Юрий – Коле

А может, в них, наоборот, много оседлости. Увлеченные общим движением, они поднялись, пошли за Господом, однако затем одумались, стали поворачивать обратно.

Дядя Петр – Коле

У Юрия другое понимание времени. Он утверждает, что при переходе через Красное море те, кто уходит из Египта, всегда сталкиваются с теми, кто туда возвращается. Часто даже они ждут друг друга, чтобы вместе воспользоваться расступающимися водами. Из-за этого столько крови, столько сумятицы и неразберихи. Из-за этого столько запутавшихся, тех, кто пошел не с теми и не туда.

Дядя Юрий – Коле

Мы вусмерть запутались, кто из нас египтянин, а кто народ Божий, оттого почем зря режем и режем друг друга.

Дядя Артемий – Коле

Среди возвращающихся в Египет было много трусов и паникеров. Иногда, уже войдя в море, они начинали вопить: а что, если фараон, когда народ предстанет пред ним, спросит, почему семя Иакова предало родину – страну, в которой родилось, выросло, и пошло за каким-то проходимцем, провокатором Моисеем; того хуже, потребует ответ за казни египетские? Как они тогда оправдаются, чем вымолят себе прощение – и тут же начиналась общая истерия. Самое любопытное, что это безумие разом охватывало всех: и тех, кто шел из Египта, и кто, напротив, возвращался обратно, и они, будто малые дети, скуля и стеная, вместе бросались к какому-нибудь поводырю.

Чтобы успокоить народ, навести порядок, в частности, разобраться с главным: кто куда идет, приходилось в сотый раз останавливаться и объяснять потерявшим разум людям, что ничего бояться не надо, никто ни в чем обвинять их не станет. Фараон будет им только рад. Если же все-таки возникнут вопросы, они скажут, что, как и говорили Сыну Солнца, уходили в пустыню принести жертву своему Богу, а теперь, держа данное слово, возвращаются домой и готовы преданно, старательно исполнять любые повинности. Когда фараон это услышит, он растрогается и никому ничего не поставит в вину. Наоборот, как отец блудного сына, прижмет народ к груди, скажет, что лучше любого бога – не важно, где он обитает: в пустыне, на горах или в морской бездне – напоит и накормит семя Иакова, защитит его от невзгод.

Дядя Ференц – Коле

Те, кто переправился через Красное море обратно в Египет, были встречены не праздничным фейерверком, а казнями (голод, вши, смертоубийства Гражданской войны) и приняли это как должное. Вера, что путь искупления – страдание, иного не дано, разделялась всеми.

Коля – дяде Петру

Я спрашиваю кормчего, а нельзя ли хотя бы сделать так, чтобы было меньше крови. Он отвечает, что вера странников тихая, она будто таится, оттого бегуны редко ходят столбовыми дорогами, предпочитают проселки и лесные тропы. Но ведь все мы, в сущности, одна душа – малое пространство – на этом пятачке тем, кто продолжает уходить прочь от Создателя, с теми, кто уже раскаялся и теперь возвращается к Отцу Небесному, разойтись нелегко. Кроме того, египтяне, сколь бы ни были они многочисленны, тяжело переживают, считают за измену, если ты с ними не заодно и, следовательно, народ не полон.

Дядя Артемий – Коле

У нас всё более или менее в порядке. Кто должен расти – растет, а кто работать – работает. Твои приветы и поздравления с Новым годом я огласил, в ответ семейство и целокупно, и поодиночке тоже тебе кланяется, надеется, что и у вас с мамой нынешний год сложится не хуже минувшего. О том, что ты спрашивал в последнем письме, я много думал, и вот что получается. Похоже, вера прошивает душу, будто челнок ходит туда-сюда между Святой землей и Вавилонской блудницей, снова Святой землей и Египтом. Пересекая пустыни и Красное море, она кого-то увлекает за собой, прочих оставляет на хозяйстве. Конечно, родиться без Исхода она не может, и, чтобы окрепнуть, войти в полную силу, ей необходима Земля Обетованная, но в другие времена без Междуречья и долины Нила она бы не выжила.

Смотри: Авраам уходит из Ура Халдейского, но дальше Вавилонское пленение – возвращение на круги своя. Позже – строить Второй Храм вернется лишь доля изгнанников. Однако и те, кто остается, не отступят от Всевышнего, не забудут Его. Больше того, они создадут Вавилонский Талмуд, которым вера жива до сего дня.

То же и с Египтом. Сначала он спасет и размножит Иосифа, потом напитает Иакова, его сыновей. Он будет кормить и давать кров евреям при римлянах – как до Тита, так и после него. Спасет от смерти Христа, гонимого Иродом. В общем, одно и другое не дистиллят добра и зла, скорее полюса магнита.

Дядя Юрий – Коле

Познавая добро и зло, ты, как уток, мечешься туда-сюда между Египтом и Землей Обетованной. В своей вере и молитве, в своем служении Господу иногда почти находишь Его, потом снова теряешь. Во время этой не имеющей ни начала, ни конца маеты, когда Красное море переходишь, не надеясь на чудо: не торгуясь, отстегиваешь столько жизней, сколько запросят, и идешь; ты вынашиваешь, рождаешь потомство, так что всё продолжается. Надежда, что пустыня однажды кончится и ты, как блудный сын, вернешься к Отцу, тоже теплится.

Петр – Степану

Некоторые из Гоголей сводили эти перекочевки из Египта в Землю Обетованную и обратно к языческому в своей сути, безнадежному движению по кругу. Они не соглашались, не хотели верить, что путь из зла в добро все-таки есть, пусть он и извилист, запутан.

Дядя Святослав – Коле

Мы живем в переходную эпоху. Пережитки и родовые пятна так просто не сведешь. Мир после революции – мир за гробом. Одни в смертном поту уходят в небытие, другие встречают рассвет новой счастливой жизни. Но пока, прости Господи, варево: в один котел бросили предсмертные судороги и родовые схватки, стоим помешиваем ложкой.

Дядя Ференц – Коле

Основой, фундаментом сталинской монархии была постоянно ведомая гражданская война. С этой целью она была формализована (НКВД – от следствия до лагерей – и Особые совещания), после чего превратилась в обычный правильно функционирующий институт и легко вписалась в государственное устройство. Страна была вполне манихейской. Вечное, неистребимое зло (размножающиеся, воспроизводящие себя враги народа), зло, без устали совращающее добро, – те же вчерашние соратники, ставшие врагами, бывший Божественный синклит, взбунтовавшийся против Творца, теперь низвергнутый в ад.