На неведомых тропинках. Шаг в темноту - Аня Сокол

— Амулеты? — тут же потребовал у них старик.

Целитель задрал рукав светлой рубашки и снял с запястья кожаный ремешок, напоминающий спортивный напульсник. Бывший водитель снисходительно посмотрел на мужчину и эффектным, как он полагал, жестом снял с пояса короткий метательный нож в темных ножнах из петель крепления.

— Мальчишка, — простонал староста, — в ножички до сих пор не наигрался.

— У вас-то что? — возмутился изменяющийся, еще бы, такую идею не оценили. — Наверняка что-то убийственное?

— Точно, — кивнул Семёныч, забирая нож, — ремень. Если ты потеряешь эту тыкалку, я совершу им убийство с особой жестокостью.

Ведьмак отошел, послышался размеренный шепот, вещи, которым предстояло стать амулетами, были крепко зажаты в его руках.

— А у тебя что? — спросила я Тину.

— Кольцо, — она подняла руку и пошевелила пальцами. На среднем красовалось весьма скромное колечко с финифтью.

Послышался шум мотора, метрах в ста от перехода на обочине остановился оливковый «Форд Фьюжн», хлопнула дверца, на дорогу вышел Алексий.

— Извините, не успел вернуться вовремя, — сказал он и сразу, не дожидаясь просьбы, протянул ведьмаку очки. Мохнобровый фыркнул, забрал нож и прицепил назад к поясу.

Появление проклятого почувствовали все. Струна не просто задрожала, она заиграла, издавая звук, который никто не слышал, низкий, раскатистый. На этот незвучащий звук обернулись все. Из тьмы леса, существовавшего вне времени, выплыла темная фигура беса.

— Ого, — высказался мохнобровый, — я тоже так хочу.

В кои-то веки я была согласна с ним.

— Не советую ступать на тропы проклятых, — сухо ответил Семёныч.

Черный дым поднял рукав плаща и, сформировав ладонь, достал из кармана плотную синюю тряпочку или, может, мягкую игрушку, так сразу не поймешь. Староста помедлил, прежде чем взять предмет и как следует рассмотреть. Не совсем тряпочка, не совсем игрушка — вязаная синяя варежка с грязно-белым узором на сером коротком куске бельевой резинки. Даже думать не хочу, откуда Михар ее срезал.

— Что это? — спросил ведьмак.

— Какая разница? — прогудел бес. — Я не ношу украшений, не пользуюсь ножами, безразличен к одежде, а этот плащ готов сбросить в любую секунду… Так какая разница, что это будет?

— Никакой, — ответил феникс, надевая очки, — поэтому мне и непонятно, почему? Ты мог взять что угодно, любую вещь, но притащил это!

— Это и есть вещь, — емко ответил проклятый.

Больше вопросов ему не задавали. Подготовка к установке защитного периметра закончилась, когда старик вернул Михару грязную варежку. Все ждали, все смотрели на ведьмака: шесть пар глаз, четыре со смесью любопытства и опасения, феникс с одобрением, а Михар… Не знаю, читать по вспыхивающим в темноте углям проклятого бесполезно.

— Я буду первым, — приступил к инструктажу, выходя вперед, Семеныч, — от меня заклинание пойдет на вас. Алексий, Константин, Михар, вы посильнее, так что во вторую линию. Тина, Арсений, Ольга за ними в третью. Сенька, я сказал «за», а не «перед», марш за Михара.

Бывший водитель подчинился, явно все равно несогласный с определением тех, кто сильнее.

— Надеть амулеты. Стоять на месте, что бы ни случилось, что бы вы ни услышали, ни увидели и ни почувствовали. Кто сорвет установку, получит плетей. Готовы?

Мужчины не ответили, мохнобровый рыкнул, мы с Тиной кивнули, словно от нашей готовности что-то зависело.

Опоры замерли. Мы замерли. Трое напротив троих и одинокая фигура ведьмака впереди, там, где ползет туман, там, где начинается переход, нырок нити в наш мир изолированный безвременьем. Старик поднял руки в нелепой пародии на молитву солнцу, которого здесь нет. Дерганые, изломанные жесты, в такт размеренному отрывистому речитативу, слова и позы, взмахи кистями и гортанные звуки заклинания. Когда-то старик отшвырнул меня от себя одним взглядом, сегодня же он походил на вынырнувшего из прошлого колдуна дикого племени. Разная магия, разный результат. Я лишний раз убедилась, что ничего в этом не понимаю.

За спиной Семеныча стал собираться пылевой смерч. Хлопья тумана, грязь, пыль, песок, обрывки листьев, травы закручивались спиралью высотой в человеческий рост. Ведьмак говорил и говорил. Гортанные слова резали слух. Руки изгибались, пальцы переплетались и подрагивали от напряжения, ладони сходились и расходились. Смерч дрогнул и потянулся к первой фигуре на своем пути. Заклинание вытянулось, верхнее окончание сузилось, став похожим на веретено. И, качнувшись к старику, сорвалось с места. Это напоминало бросок кобры, резкий, стремительный и неожиданный. Рядом приглушенно вскрикнула Тина. Смерч прошел сквозь тело старосты, сквозь поясницу, сквозь пряжку ремня. Все посторонние частицы осыпались на землю. Остался чистый ветер заклинания.

Старик запнулся, пылевое веретено вздрогнуло, но поток неизвестных слов возобновился. Заклинание повело верхушкой, как гончая носом. Все видели, как тяжело ведьмаку дался этот прорыв сквозь собственное тело, это же ждало и нас. Веретено качнулось к фениксу и через мгновение уже вылетело из затылка мужчины, пройдя прямо через лицо, через надетые очки. Алексий покачнулся, но устоял. Я слышала, как клацнули его зубы. Пылевой смерч собрался снова. Бросок, на этот раз к бесу. Заклинание врезалось в плащ, как раз на уровне кармана, куда проклятый опустил варежку. Это было похоже на выбивание ковра, удар по ткани, колышущееся полотно и в воздух взлетает темная пыль, темный дым. Вместо того чтобы пройти сквозь эфемерное тело Михара, заклинание ударило его, рассеялось и, обтекая плащ, собралось за его спиной в подвижное острожалое веретено. Встретились две стихии, состоящие не из вещества, а из магии, и одна из них оказалась крепче.

Черный целитель крякнул, когда смерч рванулся к нему и прошел сквозь запястье с кожаным ремешком. Тина издала тихое шипение, выпуская воздух меж стиснутых зубов, магическое веретено влетело в кольцо с финифтью.

Я следующая.

Носик смерча собрался напротив приколотого к груди украшения. Я выдохнула. Заклинание рванулось вперед и ударило в блестящую, сделавшую честь любой сороке, брошку. Сильно, со звоном и белыми искрами, рассыпавшимися перед глазами. Смерч отбросило назад или он отступил сам. Подобрался как хищник, почуявший добычу, став в два раза короче. Взведенная пружина, готовая вот-вот распрямиться. И она распрямилась. Удар. Сердце колотилось как сумасшедшее, отдаваясь в ушах, в ногах, руках, горле. Я не устояла, сделала шаг назад. Веретено изогнулось для нового броска. Ведьмак, пытавшийся удержать магию под контролем, вскрикнул, и я поняла: все идет не так. Что-то изменилось, когда заклинание дошло до меня, стало неправильным. Третий удар был последним. Брошь разлетелась блестящими металлическими осколками, будто была сделана не из металла, а из стекла.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});