Шрифт:
Интервал:
Закладка:
СОФЬЕ ЛИБКНЕХТ
Бреслау, после 16 ноября 1917 г.
[…] Соничка, моя дорогая птичка, как часто я думаю о Вас, постоянно вижу Вас перед собой, и всегда у меня такое чувство, что Вы одиноки и заброшены, как мерзнущий воробышек, и я должна была бы быть с Вами рядом, чтобы оживить и развеселить Вас. Как жаль те месяцы и годы, которые теперь проходят без того, чтобы мы, несмотря на все ужасное в мире, смогли вместе провести хоть несколько чудесных часов. Знаете, Сонюша, чем дальше это длится и чем больше подлое и чудовищное ежедневно превышает все меры и границы, тем спокойнее и тверже я внутренне становлюсь. Ибо к стихии, бурану, потопу, солнечному затмению нельзя применять масштабы морали, их надо рассматривать как нечто данное, как предмет изучения и познания.
Негодовать против всего человечества и возмущаться им в конечном счете бессмысленно.
Таковы явно единственно объективно возможные пути истории, и надо следовать ей, не давая сбить себя с главного направления. […]
Хоть смейся, хоть плачь, что такая нежная птичка, как Вы, рожденная для солнечного света и беззаботного пения, оказалась ввергнутой судьбой в самый мрачный и жестокий период мировой истории. Но что бы ни было, мы рука об руку проплывем сквозь эти времена и преодолеем их. […]
Я теперь глубоко погрузилась в геологию. Она, верно, покажется Вам очень скучной наукой, но это заблуждение. Я читаю о ней с лихорадочным интересом и страстным удовлетворением, она колоссально расширяет духовный горизонт и углубляет единое, всеобъемлющее представление о природе, как ни одна частная наука. Я хотела бы рассказать Вам массу интересного, но для этого нам надо было бы разговаривать друг с другом вместе, гуляя до обеда по зюдэндскому полю или провожая друг друга домой тихой лунной ночью. Что Вы читаете? Как обстоит дело с «Легендой о Лессинге» [Меринга]? Я хочу знать о Вас все! […] Что пишет Карл? Когда увидите его снова, передавайте ему от меня тысячу приветов. Обнимаю Вас и крепко жму Вам руку, моя дорогая, дорогая Соничка! Пишите поскорей и побольше!
Ваша Р. Л
СОФЬЕ ЛИБКНЕХТ
[Бреслау, ранее 24 декабря 1917 г.]
[…] В такие моменты я думаю о Вас и очень хотела бы дать Вам такой волшебный ключик, чтобы Вы всегда и во всех положениях воспринимали то прекрасное и радостное, что есть в жизни, чтобы Вы тоже жили в упоении и словно бы шли по ярко цветущему лугу. Я не хочу внушать Вам ни аскетизм, ни наигранную веселость, а хотела бы подарить Вам все реальные чувственные радости, которые Вы только можете себе пожелать. Но в придачу еще и мою неиссякаемую внутреннюю веселость, чтобы я могла видеть Вас шагающей по жизни в расшитом звездами плаще, который защитит Вас от всего мелкого, тривиального, пугающего. […]
СОФЬЕ ЛИБКНЕХТ
[Бреслау], 12 мая 1918 г.
[…] Вы тоже принадлежите к тем птицам и живым существам, из-за которых я издали внутренне дрожу. Я чувствую, как Вы страдаете оттого, что годы уходят безвозвратно, а «жизни» все нет. Но терпение и мужество! Мы еще поживем и доживем до великого. Пока же мы видим, как погружается в пучину весь старый мир — что ни день — еще кусок, новый оползень, новый гигантский обвал… А самое комичное то, что большинство этого даже и не замечает и верит, что все еще ходит по твердой земле. […]
Раздел пятый
Февраль и октябрь 1917 г. в России
И я пишу это послание, уступая желанию, неоднократно исходившему из кругов группы «Интернационал», чтобы сказать нашим русским друзьям и единомышленникам, что мы связаны с ними всеми узами страстной и глубокой симпатии и что мы видим в них, а не в призраках «старой, испытанной тактики», сильнейших передовых борцов нового Интернационала.
Франц Меринг, 1918 г.*[Февральская] революция в России*
Война отодвинула на несколько лет, но не смогла помешать тому, что ощутимо надвигалось еще до ее начала: новая вспышка революции. Русский пролетариат уже после 1911 г. стал преодолевать свинцовый груз периода контрреволюции и год от года все чаще вновь подымал в экономических и политических забастовках революционное знамя 1905 г. Русский пролетариат позволил лишь два с половиной года дезорганизовывать себя империалистической войной, порабощать диктатурой сабли, сбивать с толку национализмом. Он снова восстал, чтобы сбросить ярмо абсолютизма, и заставил сейчас русскую буржуазию шагать вперед.
Если ныне революция в России победила так быстро, в течение нескольких дней, то это единственно и целиком потому, что она по своей исторической сути только продолжение великой революции 1905–1907 гг. Контрреволюции удалось подавить ее лишь на короткое время, но нерешенные задачи революции требовали решения, а неисчерпаемая классовая энергия вспыхнула вновь в самых трудных условиях. Свежесть воспоминаний о 1905–1906 гг., о почти неограниченном политическом господстве пролетариата в России, о его смелых атаках, о его крайне революционной программе — вот что побудило русскую буржуазию так поразительно быстро принять решение встать во главе движения. То был страх перед необузданным размахом народной революции, которая показала буржуазному классовому господству в 1905–1907 гг. свою голову Медузы. Он побудил Родзянко, Милюкова и Гучкова сразу встать на сторону революции и со своей стороны выдвинуть решительную либеральную программу. Это — попытка одураченной десять лет назад имущей буржуазной России овладеть революцией и, выполнив ее задачи в буржуазно-либеральной форме, исключить этим ее решительно демократические, а также социальные тенденции.
Здесь прежде всего проявилось — вопреки всем всезнайкам, умно-осторожным советчикам и маловерам-пессимистам, — что дело революции 1905 г. не погибло, что жертвы, которых она тогда стоила, были принесены не напрасно, что отважно-революционный характер требований, выдвинутых социалистическими рабочими, оказался весьма «практичной» политикой. Сегодняшние мужество и энергия русской либеральной буржуазии — всего лишь слабый отблеск огненных сполохов 1905–1907 гг. Тогда размах мощи пролетариата через короткое время бросил буржуазию в объятия контрреволюции, сегодня он в первый же момент побудил ее сразу встать во главе движения именно для того, чтобы предотвратить повторение подобного развертывания этой мощи.
Революция в России, таким образом, с первого натиска победила бюрократический абсолютизм. Но эта победа — не конец, а лишь слабое начало. Ведь, с одной стороны, рано или поздно начнется попятное движение буржуазии со своей выдвинутой в данный момент вперед позиции решительного либерализма. Это с неизбежной логикой вытекает из ее общего реакционного характера и ее классового противостояния пролетариату. С другой стороны, однажды разбуженная революционная энергия русского пролетариата со столь же неизбежной исторической логикой должна вновь повернуть в русло решительно демократического и социального действия и снова развернуть программу 1905 года: демократическая республика, восьмичасовой рабочий день, отчуждение помещичьей собственности и т. д. Но прежде всего для социалистического пролетариата России отсюда вытекает самый настоятельный лозунг, неразрывно связанный со всеми другими: конец империалистической войне!
Здесь программа русского революционного пролетариата вступает в острейшее противоречие с русской империалистической буржуазией, которая грезит о Константинополе и наживается на войне. Действие ради мира именно в России, как и везде, может развернуться только в одной форме: это революционная классовая борьба против собственной буржуазии, борьба за политическую власть в государстве.
Такова неотвратимая перспектива более отдаленного развития русской революции. Будучи далека от завершения своего дела, она пока исполнила лишь краткую увертюру, за которой последуют мощнейшие классовые бои за мир и радикальную программу пролетариата.
Огромная историческая драма на Неве не обошлась без сопутствующих ей милых игр сатиров на Шпрее. Если память нам не изменяет, лозунг, выдвинутый 4 августа 1914 г., гласил: освобождение России от царского деспотизма. Это якобы было священной целью бойни народов, и будто именно ради этой «старой программы Маркса и Энгельса» мужи германской социал-демократической фракции решились поддержать войну.
А сейчас? Где же ликование по поводу достигнутой цели ведущейся Германией войны? Где же триумф в правительственной прессе: «Мы этого добились, ура!»? Словно подмоченные пудели, взирают германские «освободители» на дело русской революции, не в силах даже сделать приличную гримасу, «хорошую мину» при плохой игре. Комедия первых месяцев войны, этот инсценированный немецкой социал-демократией и для немецкой социал-демократии фарс с целью надувательства народных масс настолько позабыты, что актеры больше и не пытаются хоть как-то прикрыть свое испорченное настроение извлеченными из-под слоя пыли масками.
- Информационный террор. Тактика и стратегия информационной войны - Никита Данюк - Политика / Публицистика
- Александра Коллонтай. Валькирия революции - Элен Каррер д’Анкосс - Биографии и Мемуары / История / Политика
- Левые коммунисты в России. 1918-1930-е гг. - И. Рисмухамедова - Политика
- Махинаторы. Кого ждет Колыма - Владимир Бушин - Политика
- Женщина и социализм - Август Бебель - Политика
- Ядовитая монархия - Александр Григорьевич Михайлов - Политика / Публицистика
- Государственный переворот. Стратегия и технология - Олег Глазунов - Политика
- Политическая антропология - Николай Крадин - Политика
- Вторая мировая война - Анатолий Уткин - Политика
- Неизвестный СССР. Противостояние народа и власти 1953-1985 гг. - Владимир Козлов - Политика