Одиссея Грина - Филип Фармер

Послышался треск, и туннель прекратил крутиться. Демон оторвался от Калла, и прежде, чем он успел прийти в себя, демон напал на него. Он схватил Калла и начал его лупцевать.

Калл в тот момент был слишком поражен всем происходящим, чтобы чувствовать боль. Но потом нахлынула такая боль, что он едва мог переносить ее.

— Каинова печать! — кричал демон. — Знак Сатаны! Или что там у тебя есть! Поцелуй от меня своего дружка, искателя X.! Скажи ему, что X. все еще жив, что X. даст ему прощение, если он найдет его! Ложь! Ложь!? Может быть! Пока! Бывай, братец!

Завывая по-волчьи, он бросился из туннеля и побежал к пустыне. Но далеко он не ушел. Перед ним вдруг открылась трещина, она пробежала по пустыне молнией, зигзагом. Она расширялась, от нес отходили маленькие трещины. Одна из таких открылась под ногами у демона. Тот вскинул руки, попытался свернуть, но у него не хватило ловкости, и он упал. Его пасть распахнулась в беззвучном крике — из-за грохота крика нельзя было услышать. Его тело сверзилось в трещину, только ноги дрыгнули в воздухе.

Сразу же после этого туннель наклонился вперед, очевидно, попав на гребень волны, бегущей через пустыню.

И тут кусок туннеля вдруг снова покатился. Теперь это был уже не туннель, а труба, цилиндр. Но вращалась она не так уж быстро, и три ее обитателя перебирали ногами, как белки в своем колесе, чтобы сохранить вертикальное положение.

Но они не могли угнаться за вращением, ноги становились все тяжелее и тяжелее. Наконец они упали и начали вращаться вместе с трубой. Труба поднимала их только для того, чтобы опять уронить.

И вдруг она с грохотом остановилась.

Несколько минут они не могли подняться, только стонали и всхлипывали. Но вот Калл встал и, задыхаясь, сказал:

— Нам надо избавиться от этих статуй. До сих пор нам везло. Но если нас начнет крутить опять, — а ведь обязательно начнет, — нам может больше не повезти.

Филлис продолжала лежать, всхлипывая, но Федор поднялся. Весь он был в царапинах и кровоподтеках, а лицо стало сплошной красной массой. Калл знал, что и он выглядит не лучше, и хорошо понимал, каких усилий стоило маленькому славянину подняться: его собственные мышцы тоже ужасно болели. И все же он заставил себя пойти и выкатить статуи из трубы. Тяжелые и угловатые, они катились плохо-, их приходилось долго раскачивать. Они вконец вымотались, пока тащили первую статую. Это было изображение существа с огромным телом и головой крокодила. Его длинная морда выпирала под прямым углом и не позволяла просто катить идола. Каждый раз, когда морда упиралась в пол, им приходилось поднимать тело, используя челюсти как рычаг. Затем верхняя челюсть с грохотом падала на пол. К счастью, им пришлось проделать это только три раза, потом они достигли конца трубы.

Бледные, задыхающиеся от усталости, они стояли и смотрели друг на друга. Ни один не хотел первым возобновлять работу.

— Еще две осталось, — наконец выдавил Калл.

Он выглянул из трубы, надеясь найти какое-нибудь другое убежище, из которого не надо будет выкатывать тонны камней. Такое, чтобы было закрыто хоть с одной стороны, такое, чтобы не катилось от малейшего толчка. Такое, в котором можно спокойно сидеть и чувствовать себя в относительной безопасности…

То, что он увидел, поразило его. Та же сила, что заставила вращаться их трубу, оторвала огромные куски от скал и сбила их в огромные кучи. Их цилиндр остановился как раз на вершине одного такого новоявленного холма. Под ними лежали ряды и ряды огромных холмов из песка, земли и осколков камней, все это смешано с обломками металлических труб и кусками гранита, базальта, мрамора, которые лежали некогда в строгом порядке и слагали огромные здания. Даже те здания, которые были высечены из цельных глыб камня, лежали как попало: одни на крыше, — другие на боку, третьи — наполовину провалились в трещины.

Повсюду валялись изуродованные тела демонов и людей. Каменные деревья были с корнем выворочены из земли или с террас зданий. Некоторые из них были переломлены пополам.

— Отчего все это? — прошептал за спиной Калла Федор.

— Что вызвало конец света?

— Что-то замедляет вращение нашей раковины, той, что формирует поверхность нашего мира, — сказал Калл. — И каждый раз, когда вращение замедляется, песок и камни на поверхности начинают скользить по инерции. И образуются вот такие холмы. Трение масс песка и камней друг о друга вызывает сильный нагрев. Ты заметил, что стало жарче?

И верно — все они истекали потом. Кроме того, он заметил, что кто-то, а может, и все втроем покрыли внутренность цилиндра испражнениями. Немудрено — ведь они пережили такой ужас!

— Давай уберем эти статуи, — сказал Калл. — Вращение может снова замедлиться, а может, наоборот, ускориться. Бог знает, что еще может произойти.

— Какой смысл, — сказал Федор мрачно, — нас размелет на куски так же как этих… этих…

Он указал на несколько тел поблизости. Они выглядели так, будто по ним прошелся паровой каток, а затем борона.

— Может, у нас и нет шансов, — сказал Калл, — но мы должны действовать так, как будто они у нас есть. Пока мы живы…

— А почему нас должны пощадить? — возразил Федор. — Мы грешники. Мы должны…

— Грешники… — прошептала Филлис. — О Боже, мы грешники и теперь мы должны заплатить за это. О Боже, я искренне раскаиваюсь. Раскаиваюсь…

— Замолкни! — сказал Калл. — Оба заткнитесь! Если вы сейчас же не прекратите причитать, как две истеричные старухи, и не поможете мне вытащить отсюда этих двух идолов, я одним пинком под зад вышвырну из туннеля вас обоих.

Нам выпал один шанс из миллиарда. Что, черт побери, с вами случилось?! Вы хотите совершить самоубийство? Разве вы не знаете, какой это грех! Но ведь если вы прекратите всякие попытки спастись, будете сидеть сложа руки, то как раз и убьете себя сами. Сидеть сложа руки — просто самоубийство, и вы прекрасно знаете это. Федор, что с тобой случилось? Ведь это ты все время заставлял меня идти! А теперь ты вдруг сам потерял всякое Мужество?

— Это Апокалипсис, — пробормотал Федор, кривя свои алые губы и выкатывая свои маленькие глазки. — Это Судный День! Кто может пережить гнев Господень?

— Что ты знаешь о гневе Господнем! — возразил Калл. — Помоги мне выкатить этих идолов, а то ты получишь весь гнев Господень как раз в точку соприкосновения твоего зада с моей подошвой.

— Все, что я сейчас должен сделать, это уйти, — спокойно сказал Федор. — Я ни капельки не боюсь тебя!

— Хорошо, — ответил Калл. — Но ты поможешь мне? Поможешь? Ты, брат по семье человеческой?

Он подошел к статуе и начал ее пихать. Федор, все еще всхлипывая, подошел помочь ему. Второй идол оказался не таким тяжелым, как первый, и у него не было выступающих частей. Ворча и задыхаясь, они подтащили идола к краю цилиндра и вывалили наружу.

Но третья статуя была самая большая, стояла дальше всех, и ее руки были расставлены в стороны и чуть опущены вниз, будто она хотела вцепиться в металл, чтобы никто не мог стронуть ее с места. Двое мужчин управлялись с ней очень медленно и вынуждены были часто отдыхать. Калл облаял Филлис и велел ей подниматься и идти им на помощь. Она застонала и подняла голову, чтобы посмотреть на него; ее спутанные грязные волосы свисали сосульками. Все ее тело было в крови и грязи, губы распухли от удара, одна из грудей была наполовину закрыта огромнейшим ярко-красным кровоподтеком.

— Я и так устала, — простонала она. — Я не могу помочь тебе. И вообще, к чему эта борьба? Федор прав — мы обречены.

Калл поставил ногу ей на плечо и с силой толкнул. Она упала на спину, уставившись на него.

— Не хрена валяться на спине, ты, грязная шлюха! — сказал Калл. — Это раньше ты могла получить все радости жизни, не меняя позы. Но эти деньки миновали! Вставай! А то я сейчас приложусь ногой туда, где у тебя не хватает яиц!

Она попыталась плюнуть ему в глаза, но ничего не вышло — изо рта у нее показалась коричневая слюна и повисла на подбородке.

— Ты и твоя несчастная шкура — вот все о чем ты можешь думать, — хрипло прошептала она. — Почему бы тебе не сдохнуть, не прекратить свое жалкое существование?

— Потому, что я этого не хочу, — огрызнулся Калл. — Вставай, говорю!

Он наклонился, взял ее подмышки и поставил на ноги.

Она покачнулась и упала бы, если бы он ее не поддержал. Ее тело было холодным и скользким от пота, она дрожала, она была парализована ужасом.

— Я не хотела… — всхлипывала она. — Это просто потому, что я вынесла больше, чем могу вынести. Я просто хочу, чтобы все это кончилось. И как можно быстрее.

— Я тоже не хотел, — сказал Калл. — Но я должен был что-то сделать, чтобы заставить тебя подняться. Ну, а теперь помоги нам. Нам пригодится любая помощь.

Толку от Филлис было мало. Когда она попыталась толкнуть идола, ее руки соскользнули и она упала.