Шрифт:
Интервал:
Закладка:
"— Боже, какая непосредственность!" — подумал он, жадно глотая свою первую еду после столь долгого перерыва. (Да, было вкусно, и ещё как!)
"— Неужели все англичане таковы? Правда, она и меня принимает за англичанина!"
Оставила девочка его, только когда все было съедено, и то, чтобы принести кувшин темного пива. Когда подавала его, снаружи донесся голос отца, звавшего её к себе.
— Just a minute![15] — она с улыбкой убежала.
Тюльпан с пивом перешел к очагу, чтобы прогреть тело, промерзшее до костей. Повсюду было тихо. Из кузницы не долетало ни звука. Подойдя к дверям, Тюльпан увидел как кузнец торопливо куда-то уходит, а Эмма глядит ему вслед. Тюльпан, сам не зная почему, почувствовал, как ему сводит желудок. Он был уверен — произошло нечто необычное, раз отец девочки так торопливо скрылся за поворотом. Эмма, повернувшись, кинулась назад, к Тюльпану. Выглядела она взволнованной, прекрасные большие глаза были полны слез. На секунду заглянула ему прямо в глаза, и её личико последовательно выражало неуверенность, тревогу и сочувствие. Потом, как будто после долгих колебаний она вдруг решилась, взяв его за руку, заставила едва ли не бежать вместе с ней.
"— Что происходит? Какая жалость, что я глухонемой, когда теперь вижу даже слишком ясно — начинаются такие дела, что объяснить все могут только слова!"
Тюльпану ужасно захотелось перестать изображать глухонемого и спросить Эмму, куда она его тянет и почему они так мчатся?
Они пробежали уже несколько сот метров, когда Тюльпан вдруг удивленно заметил, что они очутились на мощеной дороге, ведущей в Лондон. Далеко впереди по направлению к столице двигалось огромное стадо овец, с собаками по бокам и пастухами, которые кутались в плащи из серой шерсти и опирались на длинные посохи.
По жестам Эммы он понял, что должен догнать стадо. Но почему? Что, черт побери, происходит? Тюльпан изобразил губами слово "why?"[16], не произнося его, причем дал понять, что весьма обеспокоен.
— Please![17] — торопливо сказала она, оглядевшись при этом вокруг себя, — Heard me![18] —
Тюльпан дал ей понять, что внимательно слушает и постарается понять все, что она говорит, и она пустилась объяснять, выговаривая как можно старательнее, словно жизнь Тюльпана зависела от того, насколько хорошо он её поймет. А жизнь Фанфана от этого действительно зависела! Он изумленно понял это после двух-трех Эмминых жестов.
Вот что произошло: три дня назад в Бентаме, удаленном отсюда миль на пятнадцать, убит был некий сквайр, ограбленный на несколько сот фунтов! Убийца скрылся, но вчера на этой дороге произошло нечто странное в дилижансе, направлявшемся в Лондон. Молодой человек, глухонемой, по неосторожности или похваляясь показал, что у него с собой такая уйма денег, которая явно не соответствовала его положению. Когда его хотели схватить, сбежал и до сих пор не найден. Об этом все в округе узнали вчера вечером, а вот отец Эммы — только сегодня утром, когда один фермер к нему приехал за подковами — как раз в те минуты, когда Фанфан ел яичницу, поджаренную Эммой!
— Потому отец меня и позвал, — продолжала Эмма. — Велел мне задержать вас подольше, чтобы он успел к соседям за помощью. А вы убили этого сквайра? — вдруг сорвалась она в слезы. — Если да, то я грешу, спасая вас.
Тюльпан покачал головой — нет, мол, — твердя себе, что нужно заговорить.
Но Эмма, озабоченная и расстроенная, подсунула ему дощечку, которую взяла с собой, и он торопливо написал:
"— Клянусь Богом, нет никакой моей вины в том преступлении!" — I was sure![19] — ответила она и засияла счастливой улыбкой сквозь слезы. — But you must…[20] — И показала, что ему нужно поскорее бежать. Тюльпан и так знал это слишком хорошо, — как мог бы он доказать свою невиновность, найди у него столько золотых монет?
И долго ли ещё смог бы разыгрывать глухонемого? А выяснив, что он не глухонемой, решили бы, что ему есть что скрывать! И было — то, что он француз, и это тут же вышло бы наружу, услышь они его английский. Тюльпан взял Эмму в объятия и та, всхлипывая, прижалась к нему.
— Now, come on![21] — сказала наконец. И снова они пустились бегом, чтобы догнать огромную отару овец. Догнав, Эмма заговорила с человеком, который был там, видимо, главным, — высоким загорелым стариком, в таком же плаще, как у остальных пастухов, но на голове его была широкополая шляпа, а в руке палка. Эмма его в чем-то убеждала, старик смотрел при этом на Тюльпана. Время от времени кивал и что-то отвечал, похоже, соглашаясь.
Эмма вернулась к Тюльпану, шедшему чуть позади и сумела объяснить, что огромная отара направляется в Лондон, чтобы снабдить город мясом, что Тюльпан получит посох и будет принят пастухом, по пути получит стол и ночлег. Отара шла издалека, и никто из пастухов не мог знать об убийстве сквайра — а стражники никогда не станут беспокоить поставщиков мяса, поскольку пастухи — люди весьма уважаемые ввиду своей полезности для общества!
— Тот старый джентльмен — мой дедушка! — под конец сообщила Эмма Тюльпану (слава Богу, на таком английском, который понимал даже он, поскольку выбирала слова попроще, чтобы выговаривать их понятно даже для глухонемого).
— Они проходят тут дважды в год, всегда в одно и то же время, поэтому я решила, что это самый безопасный способ для вас вовремя убраться из нашего графства. Пришлось сказать, что моему папе вы понравились и он решил доверить вас именно ему. Дедушка никогда проверять не будет — они с папой лет двадцать назад разругались насмерть и никогда больше не встречались. Счастливо, Strawberry! — и она снова расплакалась, ибо девчушка эта, несмотря на потрясающий ум и рассудительность, в которых мы уже убедились, была весьма чувствительной и непосредственной. Не будь ей только пять лет, Фанфан бы с удовольствием женился на ней — ну, разумеется, не будь его голова занята только Летицией! Эмму он начал просто обожать — и потому отвел её на минутку в сторону и вдруг заговорил:
— Эмма, я никогда о тебе не забуду, даже если проживу сто лет!
— Но вы прекрасно говорите, — удивилась она. — Хотя и немой!
— Наверно, произошло чудо, — ответил он с хмурым удивлением, уместным в такой момент.
— Я верю в чудеса! — восторженно заявила Эмма.
Переведенный с английского, этот диалог не представляет ничего особенного, но мелодичность английской речи и её ритмическая величавость придали ему возвышенность. А когда Тюльпан вложил Эмме в руку десять золотых, которые достал из кармана, она вдруг сказала:
- Огненный скит - Юрий Любопытнов - Исторические приключения
- Фанфан-Тюльпан - Пьер Вебер - Исторические приключения
- Жозеф Бальзамо. Том 1 - Александр Дюма - Исторические приключения
- ДАртаньян в Бастилии - Николай Харин - Исторические приключения
- Графиня де Шарни. Том 1 - Александр Дюма - Исторические приключения
- Графиня Козель - Юзеф Крашевский - Исторические приключения
- Графиня де Монсоро. Том 2 - Александр Дюма - Исторические приключения
- Принцесса крови - Дмитрий Агалаков - Исторические приключения
- Королевские бастарды - Поль Феваль - Исторические приключения
- История посуды. От глиняных черепков до императорского фарфора - Егор И. Кузнецов - Прочее домоводство / Исторические приключения