Плач демона вне закона (народный перевод) - Ким Харрисон

Чувствуя на себе взгляд Трента, я зажала фитиль белой свечи, при этом бормоча:

— Consimilis, calefacio*, — итак, я начала творить заклинание. Накопленная во мне энергия вылилась, что меня порадовало, потому что я зажгла одну свечу, которая олицетворяла огонь очага, вместо того, чтобы зажечь две свечи по отдельности при помощи магии. Пламя замерцало, как лучик чистого света среди грязного воздуха, и я задержала дыхание и сосчитала до десяти. Не появилось ни одного демона. Как я и ожидала, они не узнают, что я здесь, пока я не коснусь линии. Я могла продолжать заклинание.

Нерешительные топтания Трента на периферии моего зрения прекратились.

— Что вы делаете?

Мои челюсти сжались, но я не ничего ответила, просто взяла пакетик с солью и стала осторожно высыпать им удлиненную фигуру восьмерки, которая была измененной линией Мёбиуса. Это проклятие было одним из немногих, которые я когда-либо видела, где не использовалась пентаграмма, и я задавалась вопросом, было ли это совершенно другим направлением магии. Может, дисбаланс от него будет не таким уж страшным.

— Рэйчел? — Позвал Трент, и я присела на корточки и сдула непокорный завиток, который выбился из-под моей шляпы.

— У меня десять минут, и я собираюсь сотворить проклятие, которое воспрепятствует вызову Ала из Безвременья.

— Сейчас? — Удивленно спросил он, приподнимая свои ухоженные брови. — Вы сказали, что демоны смогут почувствовать, когда вы коснетесь линии. Они будут у нас через несколько секунд!

Дрожащими пальцами я осторожно поместила медную пирамиду туда, где пересекались линии соли.

— Вот почему я собираюсь это сделать вне защитного круга, — сказала я. — Во мне достаточно накопленного Безвременья, чтобы сделать это.

Кери сказала, что достаточно. А я доверяла ей. Навязчивая мысль о том, что я создаю проклятье вне круга, очень, очень будоражила меня.

Мягкие ботинки Трента переступили в знак протеста, а я, игнорируя его, стала копаться в сумке в поисках бруска красного дерева, который ранее я забыла вынуть.

— Почему вы так рискуете? — Спросил он. — Вы собираетесь проклясть демона до восхода солнца. В Безвременье. В оскверненной церкви. Разве вы не можете сделать это, когда вернетесь домой?

— Если я вернусь домой, — упрекнула я. Он притих, и я поставила плоский деревянный брусок около образца Ала. — Если я этого не сделаю, мне придется умереть, чтобы мои друзья не понесли наказание, которое Ал приготовил для меня. Он будет пойман в ловушку в Безвременье, — я взглянула на эльфа. — Навсегда.

Трент присел там, откуда он мог видеть и меня, и статую. Удовлетворив свое любопытство, он умолк. Я установила на вершине пирамиды деревянную палочку, похожую на ложку для осмотра горла, так, чтобы два её конца нависали над свободными петлями линии Мёбиуса. Я старалась, но действительно трудно было не думать о том, что он сказал о наложении проклятия перед восходом солнца. Это было плохо. Я имею в виду, действительно скверно.

— Ладно, — сказал он, удивив меня. Я потрясенно посмотрела на него: он что, думал, что я ждала его разрешения?

— Хорошо, я рада, что у меня есть твое согласие, — дрожащими пальцами я взяла красную свечу Ала и поместила ее в самую дальнюю от меня петлю восьмерки со словом «Аlius**». Золотую свечу я установила в моей петле со словом «Ipse***». Золотую. Моя аура уже давно не была золотой, но использование черной свечи убило бы меня.

Я набрала горстку соли в ладонь и пробормотала при этом несколько слов на латыни, таким образом её активировав. Затем, прежде чем разделить соль на равные части, я её несколько раз встряхнула и стала рассыпать вокруг каждой незажженной свечи, проговаривая те же самые слова. Быстро, прежде чем Трент опять отвлечет меня от огня, олицетворяющего очаг, я зажгла свечи, снова произнеся в самом конце те же самые слова. Они надежно защищали все три точки и были неизменны. Это было необходимо для безопасности.

— Кто научил вас зажигать свечи силой мысли? — Спросил Трент, и я подскочила.

— Кери, — резко ответила я. — Не помолчишь, пожалуйста? — Добавила я, и он встал, твердо решив находиться возле статуи, вне поля моего зрения.

Я почувствовала, как моё давление стало падать, и, двигаясь медленно, чтобы не нарушить равновесие палочки на вершине пирамиды, я отломила кончик ампулы и вылила из неё три рубиново-черные капли на палочку со стороны Ала. Запах жженного янтаря усилился, став удушливо густым. Мои глаза заволокло слезами, в то время как я возилась с церемониальным ножом. Почти готово. Это проклятие было простым, никакая сложная магия не использовалась. Самая трудная часть заключалась в получении образца. А мой был уже здесь.

Пока Трент наблюдал за мной сзади, я уколола свой указательный палец. От внезапного толчка сердце застучало быстрее, и я выдавила три капли на свой конец палочки. Дрожь во мне усилилась, поскольку я выдавила крови на одну каплю больше и нечаянно размазала ее по красной свече. Проклятие было готово, осталось заклинание. Никакой демон не почувствовал бы то, что я сделала. Я не подключалась к линии. Энергию я извлекла из хранилища в моем ци. Я посмотрела на часы, затем на Трента. Я должна сделать это. Мне это не нравилось, но другие мои решения нравились ещё меньше. Глубоко вдохнув, я закрыла глаза.

— Evulgo****, — прошептала я, запуская проклятье.

Я и раньше использовала это заклинание. Я чувствовала, что оно как бы закрепляло проклятье. Это чувство усилилось, когда оглушающая волна накрыла меня, и я испытала необъяснимый страх от ощущения присутствия в огромном зале с сотнями людей, они все разом говорили, но никто никого не слушал. Моё сердце забилось быстрее. Я чувствовала усиливающееся во мне проклятье, которое ввинчивалось в мое ДНК, становясь мной, пульсируя настолько сильно, что заглушало биение сердце. Потрясенная, я открыла глаза.

Трент стоял надо мной. Вокруг него виднелось слабое желтое свечение. Я посмотрела на свои руки, в первый раз увидев свою ауру без помощи магического зеркала. Она была прекрасной, золотой и чистой. Без копоти. Я чуть не заплакала, увидев это. Если б только она могла такой остаться, но я знала, это происходило только потому, что всё было в состоянии постоянного изменения.

— Ты в порядке? — Спросил Трент, и я кивнула. Я должна закончить проклятье прежде, чем струшу и брошу это дело.

С пересохшим ртом я повернула палочку на сто восемьдесят градусов, чтобы переместить образец Ала в мою петлю и наоборот.

— Omnia mutantur*****, — прошептала я, пробуждая проклятье.

Всё меняется, подумала я, а затем подскочила, когда меня накрыло чувство, будто с меня сдирают кожу. Руки задрожали — посмотрев на них, я увидела, что моя аура исчезла. Её просто… не было.

— У меня не оставалось выбора, — объяснила я Тренту, может быть, оправдываясь. Затем мои внутренности сжались, когда дисбаланс обрушился на меня.

Меня захлестнула глубинная боль, выгнув тело. Я забилась в панике, при этом ногой разрушив фигуру проклятья, когда меня скрутило в клубок. Послышался запах погасшей свечи.

— Дженкс! — Закричал Трент. — Что-то не так!

Я не могла дышать. Прислушиваясь к своим ощущениям, я попыталась открыть глаза. Моё лицо касалось истлевшего ковра, и захрипев, я попыталась взять над собой контроль. Я чувствовала себя так, будто голова раскололась надвое. Уже отчаившись что-либо увидеть, я с трудом разлепила веки. От этого мне стало ещё хуже. О, Господи, в этот раз дисбаланс был намного сильнее, чем когда-либо прежде.

— Рэйч, ты в порядке? — Спросил Дженкс, паря над ковром в нескольких дюймах от меня.

Я успела сделать целый вдох прежде, чем боль опять поразила меня. Я не хотела принимать на себя дисбаланс, но иначе он бы просто меня убил.

— Держи её! — Закричал Дженкс. — Я не могу помочь ей, проклятье! Трент, держи её, пока она не навредила себе! — Заорал он, и я зарыдала, когда почувствовала руки Трента, крепко обнимающие меня. Они не дававали мне скатиться вниз по лестнице.

— Я приняла его, — задыхаясь, сказала я, моя голова будто взорвалась, а грудь свело от спазма. — Я приняла на себя это чёртово проклятье.

Как вырубается свет без электричества, так мои мышцы разжались без сил, и я с трудом втянула в себя воздух, пропахший свечным дымом. Я сделала ещё один вдох, затем другой, просто получая удовольствие от существования без боли. Мышцы медленно расслабились, лишь в голове продолжала пульсировать боль. Трент сидел позади, обняв меня руками. Моё лицо было влажным, и Трент отпустил меня, когда я потянулась вытереть влагу и остатки ковра со своего лица. Медленно, словно во сне, я посмотрела на свои руки, чтобы убедиться, что это были слезы, а не кровь, перед тем как вытереть их. Голова болела очень сильно.

— Я в порядке, — проскрипела я, и объятия Трента ослабели. Я слышала, как он скользнул в сторону и поднялся. Дженкс смотрел на нас с перил, его лицо было бледным и измученным.