Белая лошадь, черные ночи - Иви Марсо

стоит в одних штанах, меч низко висит на бедрах, а рубашка отличается от той, которую я одалживала столько раз, что она стала как вторая кожа. Ладони ноют от желания сжать ткань в кулак. Он подходит достаточно близко, чтобы почувствовать тепло его тела. Он кладет тяжелую руку на основание моего горла.

― Скажи, что этот поцелуй не вызвал у тебя никаких чувств.

Я знаю, какой поцелуй он имеет в виду. Когда я сидела на коленях у Райана, мои руки обвивали его шею, наши языки слились. Но я не хочу, чтобы он знал правду.

― А как же шлюха? ― спрашиваю я. ― Ты ничего не чувствовал с ней?

Его ладонь скользит вверх и легко сжимает мое горло, когда он наклоняется ко мне с едва сдерживаемым нетерпением.

― Я не трахал никакую шлюху. После тебя я не вставлял свой член ни в одну женщину и не собираюсь. Маленькая фиалка, разве ты не знаешь, что я никогда не смогу захотеть никого, кроме тебя?

Мои губы прикрываются, чтобы издать тихий стон. Этот мужчина мучает меня. Он собирается уничтожить меня. А я с такой готовностью делаю шаг в зыбучий песок, умоляя его похоронить меня целиком.

― Бастен, ― тихо стону я.

Он прикрывает веки.

― Повтори это еще раз. Скажи мое настоящее имя.

Я сглатываю комок в горле, вызванный тем, что его рука все еще нежно сжимает его.

― Бастен.

Не успеваю я опомниться, как он поднимает меня с пола, словно я ничего не вешу. Мои ноги, которые свободно двигаются благодаря боковым разрезам платья, инстинктивно обхватывают его бедра. Как только наши тела соединяются, из него вырывается глубокий, хриплый вздох.

Он разворачивает меня и прижимает спиной к стене. Шершавый камень царапает мою спину, словно ногти. Красивые крылья из гусиного пуха трещат и ломаются на части. Перья дождем сыплются на пол. Кажется, его не волнует, что мы уничтожаем наряд, который, должно быть, стоит больше, чем он зарабатывает за год.

Наши губы сливаются в поцелуе, который становится битвой воль. Его рот горячий. Его язык ласкает и гладит мой, словно хочет поглотить всю меня. Твердый край его зубов касается моей нижней губы. Он втягивает ее в рот, прикусывая достаточно сильно, чтобы молния пронеслась по моему телу до самых пальцев ног. Я запускаю руку в его волосы, прижимая его голову к своей. Это похоже на игру, и мы оба полны решимости победить.

Его руки на моей заднице свободно исследуют меня, словно я его приз, который он хочет разграбить. Прорези платья позволяют ему касаться моих самых интимных мест, защищенных только атласными трусиками.

― Их нужно снять, ― резко приказывает он.

Я дергаю бедрами, и он опускает меня на пол. Сначала он берется за сломанные крылья, расстегивает кожаные ремни на моей груди и спускает их с плечей. Я глубоко вдыхаю, наконец-то освободившись. Но прежде чем я успеваю выпутаться из трусиков, он опускается передо мной на колени, словно собираясь молиться богам. Грубо отодвинув прорезь платья, он проводит руками по передней части моих трусиков. Его горячее дыхание охлаждает и без того влажную ткань. Он так близко к моей киске ― должно быть, захлебывается в моем аромате. Мои щеки пылают от осознания того, что он видит, насколько я уже мокрая, мое тело жаждет его настолько, что я просто теку от желания.

Он зацепляет пальцами края трусиков и медленно спускает их вниз по моим ногам, проводя ладонями по гладкой коже бедер и икр, пока не достигает моих ступней. Затем он прислоняется лбом к моей нижней половине и стонет.

― Твой запах. Я жаждал его. Ничто его не заменит.

Он встает и расстегивает брюки, а затем снова хватает меня за задницу, отбрасывая юбку платья в сторону, чтобы обхватить моими ногами свои бедра.

Моя голова откидывается к стене. Что со мной не так? Я ненавижу этого мужчину… но моему телу все равно. На самом деле, от ненависти я становлюсь еще более влажной. Это нелепо, но ненависть ― мощная форма связи. Долгое время это был единственный язык, который я знала. И Бастен такой же. Нас вырастили в насилии, поэтому неудивительно, что мы жаждем его.

Мы оба так чертовски извращены. Такие сломленные.

По крайней мере, мы сломлены вместе.

Его веки опускаются, когда он освобождается от штанов и прижимает свой член к моему входу. Он скользит кончиком вверх и вниз по моей блестящей киске, а его грудь вздымается.

― Боги, ты такая чертовски мокрая.

Мои бедра подрагивают, не в силах сдерживаться. Мой язык высунулся, чтобы смочить пересохшие от быстрого дыхания губы. Но как бы я ни ерзала, он продолжает дразнить меня.

Он требует:

― Скажи мне, что ты думала обо мне, когда целовала его.

Я обнажаю зубы, и меня охватывает яростная вспышка гнева.

― Я не думала. Я ненавижу тебя, я вообще о тебе не думаю.

― Ты такая чертовски красивая, когда врешь, ― бормочет он, а затем наконец берет меня одним жестким движением.

Из моего горла вырывается вздох, когда его член полностью заполняет меня. Клянусь богами. Ни одно чувство в мире не сравнится с тем, как ощущается Бастен внутри меня. Мое возбуждение облегчает проникновение, но он такой большой, что все равно растягивает меня так, что это приносит и удовольствие, и боль. Он на мгновение зарывается лицом в мою шею, а его член погружается в меня до упора. Затем он выходит и снова входит рывком.

Я вскрикиваю, преодолевая давление, и он зажимает мне рот одной рукой, а другой поддерживает меня.

― Тише, ― дышит он. ― Ты же не хочешь оповестить весь замок о том, что я трахаю невесту Райана.

Но когда он мощными толчками вбивает меня в стену, я не могу удержать свои стоны. Он прижимает руку к моему рту, чтобы заглушить их.

― Вот так, ― говорит он низким голосом. ― Покажи мне, как тебе это нравится.