Эпопея любви - Мишель Зевако

Неожиданное исчезновение Пардальяна-старшего, а затем и шевалье, очень насторожило маршала. Он приказал по вечерам накрепко запирать дом.

Лоиза уже несколько дней не отходила от матери. Жанна де Пьенн по-прежнему пребывала в состоянии тихого безумия. Она все еще считала, что живет в Маржанси, и время от времени шептала, прислушиваясь:

— Вот он идет! И сейчас я ему скажу! О, я так боюсь… Но когда Франсуа подходил к той, которую так любил, Жанна удивленно смотрела на него и не узнавала. Несчастный герцог с болью в сердце отступал…

А Лоизу мучило неожиданное исчезновение шевалье. Но виду она старалась не показывать. Страшная тревога терзала душу девушки.

В субботу вечером Лоиза сидела около Жанны де Пьенн и занималась вышиванием. Однако глаза девушки были устремлены куда-то вдаль. Безумная Жанна вроде бы дремала, но внезапно она очнулась, выпрямилась, насторожилась и прошептала:

— Наконец-то! Вот он идет… Но где же, где же он?

— Где же? Где же он? Увы, никто не знает… — эхом ответила Лоиза.

Как раз в этот момент в комнату зашел маршал. И такой болью и нежностью отозвалась в душе его эта сцена, что Франсуа подошел, обнял одной рукой мать, а другой дочь и прижал их к груди. Но тревога не покидала сердце маршала.

В ночь с субботы на воскресенье, около двух часов утра, во дворце Монморанси все спали, бодрствовала лишь стража. Царила полная тишина. Жанна де Пьенн и Лоиза легли в одной спальне. Маршал после десяти вечера ушел в свои покои.

Первые же удары колокола разбудили Франсуа де Монморанси. Он встал, оделся, надел кожаную кирасу, опоясался боевой шпагой и прихватил кинжал. Потом маршал выглянул в окно.

Он услышал странные звуки, причем шум все приближался и приближался. Вдали уже раздавались выстрелы. Колокола били набат. Маршал несколько минут внимательно вслушивался и все больше мрачнел.

Франсуа бросился в комнату, где спали Жанна и Лоиза. Девушка также вскочила с первым ударом колокола, уже оделась и теперь помогала одеваться матери.

— Тебе страшно, дитя мое? — спросил Франсуа.

— Ничуть не страшно, — ответила Лоиза. — Но что происходит?

— Сейчас узнаю. На всякий случай, оденьтесь в дорожную одежду… и будь наготове, дитя мое!

Франсуа вышел во двор. Там уже собрались, вслушиваясь в ночь, его дворяне. Солдаты заняли свои посты.

— Монсеньер! — воскликнул один из дворян, молодой де Ла Тремуй, которого к Монморанси прислал отец, старый герцог де Ла Тремуй. — Монсеньер, я уверен: сторонники Гиза атакуют Лувр. Надо спасать короля! Слышите, слышите! Сражение идет как раз в Лувре!

Маршал покачал головой. Он все больше волновался. Нет! На Гиза это не похоже, тот бы действовал осторожней…

— Ла Тремуй и Сен-Мартен, — приказал Франсуа, — сходите на разведку на берег Сены.

Молодые люди бросились на улицу.

Вернулись они около четырех утра. Взглянув на них, маршал понял, что Ла Тремуй и Сен-Мартен видели что-то ужасное: оба были смертельно бледны и дрожали.

— Маршал! — прохрипел Сен-Мартен. — Убивают гугенотов… всех до одного…

— Монсеньер! — взревел Ла Тремуй. — Убивают моих братьев, повсюду, в домах, на улице, в Лувре!..

— Я пойду туда! — заявил Франсуа де Монморанси твердым голосом.

И он скомандовал, как когда-то командовал войсками, идущими на Теруанн, навстречу армии императора Карла V:

— Господа, в седла! Привести моего боевого коня! Все быстро оседлали коней и приготовились к бою.

— Господа, — обратился к дворянам маршал, — мы постараемся сделать невозможное: поедем к Лувру, прорвемся к королю и потребуем от него прекратить эту резню… если он откажется — будем сражаться!

— Будем сражаться! — подхватили слова маршала его дворяне.

— Открыть ворота! — скомандовал Франсуа. Привратник ринулся к воротам.

Но именно в эту минуту странный шум послышался с улицы: грохот солдатских шагов, стук копыт боевых лошадей, звон клинков. И шум приближался ко дворцу. Потом все стихло… За воротами загремел исполненный злобы голос:

— Приготовиться к штурму дворца! Убивать всех! Вперед! Отдаю вам дворец на разграбление!

— Мой брат! — проговорил побледневший Франсуа.

И мощным голосом, перекрывшим шум кровавого сражения, маршал де Монморанси крикнул:

— Анри! Анри! Горе тебе! Будь ты проклят! Ответом ему был глухой стук тарана, ударившего в ворота.

— Всем спешиться! — скомандовал Франсуа. Дворяне покинули седла, коней отвели на конюшню. Маршал де Монморанси в несколько минут построил свои силы в боевой порядок: перед закрытыми воротами сорок солдат с аркебузами встали в четыре ряда по десять человек; причем первый ряд уже держал оружие на изготовку; слева от ворот встали несколько дворян, вооруженных длинными пиками; справа — еще четыре-пять человек с таким же оружием. Сам Монморанси отдавал команды, стоя на парадной лестнице.

— Трус! Трус! — бесновался за воротами Данвиль. — Я принял твой вызов. Вот он я! Выйди! Я тебя отхлестаю твоей же перчаткой.

— Открыть ворота! — крикнул Франсуа.

Стоявшие по обе стороны дворяне отодвинули тяжелые железные засовы, потянули на себя огромные створы массивного дуба и распахнули главные ворота дворца Монморанси!..

Это был смелый и неожиданный маневр. Ошеломленные нападавшие даже попятились подальше от распахнутых ворот. А спокойный и мощный голос Франсуа вновь раздался с парадной лестницы:

— Первый ряд… Огонь!

Прогремели выстрелы десяти аркебуз; на улице поднялся невообразимый шум, а солдаты первого ряда уже отступили, пропустив вперед второй ряд, и перезаряжали свои аркебузы.

— Вперед! Вперед! — надрывался Данвиль.

— Второй ряд… Огонь!

И снова загремели выстрелы, поднялся черный дым, вспыхнули огни, на улице раздались стоны и проклятия. Солдаты Данвиля начали беспорядочно отступать.

— Третий ряд… Огонь!

— Четвертый ряд… Огонь!

Отряд Монморанси пятился назад тем самым проулком, куда позднее выбрались Пардальяны. Тридцать трупов уже валялось на земле, слева и справа от ворот. Данвиль спешился и, разъяренный собственной беспомощностью, злобно погрозил кулаком в сторону дворца Монморанси, возвышавшегося неприступной крепостью.

— Ворота закрыть! — скомандовал Франсуа.

Однако хладнокровие быстро вернулось к Анри и он занялся организацией повторного штурма. Для начала он собрал разбежавшихся рейтар, а всадникам велел спешиться. Коней отвели на берег Сены, к пристани паромной переправы. Затем Данвиль велел отогнать от ворот беснующуюся толпу зевак. Потом он довольно долго советовался со своими дворянами. Так прошел час…