Стая (СИ) - Оксана Сергеева

— Мам, когда мы к бабуле поедем?

— Как отец решит свои дела и освободится. На днях думаю.

— Здорово, я так соскучилась по ней. Он мог бы просто отправить нас туда, я бы с удовольствием побыла там на каникулах.

— Он тоже хочет с матерью повидаться. Как приедем, видно будет.

— Наташ, сделай нам чайку.

Когда отец вошел, Юля не подняла головы, подставляя в строчку очередное слово.

— Юра звонил. — Наталья кивнула и поставила чайник.

— Да, я знаю. Он искал меня. Сейчас перезвоню.

Внутри у Юльки екнуло. Отчего и почему — сказать не могла. Но что-то заставило ее оторваться от своего увлекательного занятия — какие-то смутные ощущения на правах интуиции. И сразу озноб сменился жаром — в дверях стоял Денис. Вот кого — кого, а Шаурина она никак не ожидала увидеть. Когда отец вышел позвонить, Денис поздоровался и положил на край стола папку, что держал зажатой подмышкой.

— Юляш, ты будешь? — спросила Наталья.

— Нет, мамочка, спасибо. Сыта по горло, — на последнем язвительном слове Юля бросила уничтожающий взгляд на Дениса, сгребла журнал с авторучкой и вышла.

— Вот оно как, — сказал он, когда Юля скрылась с глаз.

Наталья в ответ только протяжно и громко вздохнула. Потом, памятуя о Юлькиных словах, взглянула ему в глаза.

Ты смотри!.. Точно, они у него прямо стальные стали с мороза, блестящие. Все, как дочь говорила.

Ясно, что Юля в любовь окунулась с головой.

Так быстро и просто это не пройдет, даже если сейчас она чувствует себя разбитой. Никого она вокруг себя не видит, никого не замечает. Ее мальчик на свидание приглашает, а она даже не помнит, какого цвета у него глаза…

* * *

Высоко над затихшим городом стояла луна. Холодная и безжизненная.

Затренькал дверной звонок. Денис натянул футболку, которую некоторое время держал в руке, и нехотя отошел от окна. Нехотя, потому что теплый душ вогнал его в легкий расслабленный транс — шевелиться было трудно.

Как и ожидал, за дверью стоял Вадим.

— Увлекательно, — засмеялся Денис, увидев большой глобус. — Заваливай.

— А как по-другому. В самый раз для твоей блудной души. — Друг ответил улыбкой и прошел внутрь, втаскивая подарок.

Огромная прихожая встретила теплом и запахом присущим только новым еще не обжитым помещениям. Его можно назвать пустым.

Но разве бывает пустой запах? Как видно, бывает…

В простенках между дверями ярко горели светильники. Посреди комнаты бежала светлая ворсистая дорожка. Шкафы из темного дерева высились как исполины, подпирая потолок.

Оторвав презент от пола, Денис поразился его весу:

— А чего он тяжеленный такой?

— Я ж говорю — для души. Зри в корень. — Вадим убрал куртку в гардероб и потер продрогшие ладони. Откинул верхнюю часть шара. Все оказалось не так просто, внутри был бар, уже заполненный спиртным.

— Вот это да! Другое дело, — одобрил Денис. — Давай по рюмашке тогда, что ли.

— Что ли, лучше по две… — кивнул Вадим, следуя за другом на кухню. Далеко «глобус» убирать не стали. Пристроили тут же у круглого обеденного стола.

— Случилось чего? — спросил Денис.

Вадим хотел ответить, но сбился с мысли, уставившись на декорированную стену.

— А-а… — протянул Шаурин. — Ты еще не видел этого рукоблудства?

— Нет. Эффектно, конечно. Это ты сам придумал?

— Боже, сохрани, — Денис приложил руку к сердцу.

— А чего она не голая?

— Не обижай Машку, она девушка приличная. Мы с ней уже сдружились. Чего не голая, надо спросить у тех, кто ее сюда определил.

— Не думал, что все у тебя так плохо, что пора на стенку баб лепить.

— Я и сам не думал, а вот теперь задаюсь вопросом.

— Ладно, доставай колбасу — закусь за тобой. Я пойду руки помою и осмотрюсь на местности. А то в прошлый раз я видел только бетонные стены.

Пока друг бродил по комнатам, Денис вытащил из холодильника все съестное.

— Что я могу сказать, красиво жить не запретишь, — развел руками Вадим, когда вернулся. — Я надеюсь, мы не новогодние салаты доедать будем? — ухмыльнулся Бардин, глянув на «скатерть — самобранку» организованную за несколько минут.

— Нет, считай, тебе повезло. Танюха приходила. Так что сегодня будет все прилично с салатиками и мясом «по-французски». Ладно, оставим лирику, чего случилось? Рассказывай.

— Что рассказывать? — Бардин бухнулся на стул и ткнул пальцем в «глобус»: — Если что, я за отечественного производителя.

— Понял — не дурак, был бы дурак — не понял. — Денис занял свое место за столом и свернул крышку на бутылке «Столичной». — Что-то должно было произойти, чтобы ты оторвал свою задницу от дивана и примчался ко мне среди ночи.

— Давно не виделись.

— Допустим.

— Я человека убил.

То ли подумать Денису нужно было после услышанного, то ли еду прожевать, но некоторое время он молчал. А когда заговорил голос его остался таким же ровным и спокойным, как и прежде:

— Давай определимся: ты убил человека или преступника?

— А есть разница?

— Для меня нет, а для тебя есть. Убил при задержании?

— Да.

— Отписался?

— Да.

— В чем проблема? — равнодушно пожал плечами.

Настала очередь Вадима помолчать. Не мог он внятно объяснить свое состояние. Возможно, не хотел. Сложно было признаться, что с того момента боялся оружие в руки брать и появилась в нем самом какая-то незнакомая неуверенность, мешающая работать. И просто жить — мешающая.

— Снится? — спросил Денис.

В этом коротком слове прозвучало понимание. Хотя было оно едва уловимо, как холодок, веющий от окна в морозную стужу.

— Да.

— Когда следующий раз приснится, расскажи ему анекдот, — мрачно пошутил Шаур, кидая на Вадима пронзительный взгляд.

— Ты когда-нибудь стрелял в человека?

Денис потянул время, с удовлетворением отметив, что в светлых глазах друга, еще недавно безжизненно блеклых, блеснули искры.

Эмоции — это хорошо. Именно они сейчас ему и нужны.

Заданный секунду назад вопрос завис где-то вверху, накаливая воздух напряжением, как гроза наливает чернотой тучу.

— Давай перефразируем, — нарушил тягостное молчание Шаурин. — Хочешь спросить, убивал ли? Потому что можно стрелять, но не убить. Можно даже не ранить. Можно и по пустым бутылкам стрелять… — После этих слов Денис потянулся к бутылке, разлил водку и после выпитой стопки сказал: — Только первый снится, следующие не будут. А потом и первый перестанет. И будешь, ты, Вадя, спать мертвым сном. Каламбур какой, да? — рассмеялся резким немного неестественным смехом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});