Безутешный счастливчик - Венедикт Васильевич Ерофеев

спать спокойно». (А если он не хочет, пусть не спит.)

«Броня крепка, и танки наши быстры».

Разряд людей (гоголевское в «Тарасе Бульбе»), «которые на весь мир и на все, что ни случается в свете, смотрят, ковыряя пальцем в своем носу».

«Дыбом стал бы ныне волос от тех страшных знаков свирепства полудикого века», – о нашествии запорожцев на Польшу.

«Чувствовал какую-то духоту на сердце» (у Гоголя).

«Царица! – воскликнул Андрий, полный и сердечных, и душевных, и всяких избытков».

Он же, ей же: «Вижу, что ты иное творенье Бога, нежели все мы».

«В изобилии и роскошном избытке текли дни мои».

У поляков («у ляха») «пустоголовая натура» – говорит кошевой у Гоголя.

У Гоголя в «Бульбе»: «широкая, могучая славянская порода – перед другими что море перед мелководными речками».

У Гоголя Т. Бульба: «Бывали и в других землях товарищи, но таких, как в русской земле, не было таких товарищей!»

«жемчужною душою»

Еврей Янкель в «Бульбе»: «Такой нехороший народ, что ему надо на самую голову наплевать».

Он же: «а из морды сделают такое, что и глядеть не можно».

И опять Гоголь, и в том же «Тарасе Бульбе»: «Не будем смущать читателей картиной адских мук, от которых дыбом поднялись бы их волосы. Они были порождение тогдашнего грубого, свирепого века, когда человек вел еще кровавую жизнь одних воинских подвигов и закалился в ней душою, не чуя человечества».

У Бальзака никто никогда не бывает посажен («Блеск и нищета куртизанок» не в счет). Зато: «Маленькая голова блондинки виконтессы де Босеан была чудесно посажена на гибкой белой шее».

История благодарности в русской поэзии:

Благодарность Пушкина. Язвительная благодарность Михаила Лермонтова. Салонная Вертинского (благодарю вас за любовь и так далее). Исаковский (спасибо вам, что в годы испытаний). И современников благодарности камерно-эрот. (цит. из Андрея Вознесенского).

_______

Солженицын: «вельможные развлечения» Абакумова, «верхний разум» и «нижний разум», верхние и нижние сферы умственной деятельности.

У Солженицына не раз: «На милость разум нужен» («милосердие» – поповские штучки).

Безобразная идиома «особое назначение»: «Тюрьма особого назначения», «отряд особого назначения», «части особого назначения».

Взамен острога – современное тюрзак (тюремное заключение, официально).

девять грамм

«от слабости умерев, уклонился от отбывания срока»

Это, оказывается, идет и от Антона Макаренко. Этих, то есть бандитов, еще можно исправить. А тех, то есть священников, мыслящих, меньшевиков – они не наши и неисправимы. Гнусное несоответствие между отношением к политическим и уголовникам. Ср. прежде.

И у Солженицына, и у Солоухина – Ундол, символ непонятности.

Солженицын, иронически: «Кого нам стесняться в своем отечестве».

Солженицын: до войны еще тюремного цвета, эти грузовики-спецмашины для перевозки зэка. После войны: в радостные тона и с надписью «Хлеб» или «Пейте советское шампанское».

Солженицын: «и вы по крупицам уже начинаете терять свою бессмертную душу».

Солженицын, в иркутской пересылке: «Которые без сознания, выходи!»

Солженицын: «мордатые скотины с безжалостным оскалом».

«и у них даже устройство, на вас похожее, две ноздри… и т. д.»

«благонамеренные ортодоксы»

вынуждала дисциплина, а побуждали высшие государственные интересы

это вот, то есть еще ненужная озабоченность о пайке, параше, etc. «только язвила и суетила усталые души»

«Особи с мягким уступчивым выражением быстро умирают на островах» («Архипелаг»).

«на погосте живучи, всех не оплачешь»

Самое трогательное. В камерах на пересылке. Умерший смердит, но его не трогают и не выдают – лишняя пайка.

«потому что часы Эпохи стучат и не ждут»

_______

Русские романтики 30–40-х гг., и не только романтики, – убежденные девственники: Николай Гоголь, Станкевич, Константин Аксаков, Михаил Бакунин, Чаадаев.

Герои Д. К. Джерома, садясь в одну лодку с собакой, берут с собой и бутылку виски – «на случай аварии».

Записные книжки Ильфа:

«Конная статуя профессора Тимирязева».

«Бойтесь данайцев, приносящих яйцев».

«Иванов, решает нанести визит королю. Узнав об этом, король отрекся от престола».

По Ильфу, Камергерский переулок – центр и надежда всех кладо- и золотоискателей.

«Меня тошнит от запаха чистой воды».

«Анализ мочи – на стол мечи».

«Ввиду учета шницелей ресторан закрыт навеки».

«унизить горный хребет»

«подсознательный насморк»

«жасмины из Алеппо»

«торгует, как испанцы с индейцами»

По Ильфу: маленький ротик, как у свиньи-копилки.

«выгнали за половое влечение»

Еще: «Не давите на мою психику».

«Давайте ходить по газону, подвергаясь штрафу».

У Ильфа: романс «Она полна противоречий».

«Надсмеялся над бедной девчонкой,

Надсмеялся, потом разлюбил».

«Лучшего пульса не бывает, такой только у принца Уэльского».

Ильф: «Жила-была на свете тихая семейка: два брата-дегенерата, две сестрички-истерички, два племянника-шизофреника и 2 племянницы-неврастенички».

Еврей старый у Ильфа: «Нельзя жить так хорошо. Надо портить себе удовольствие».

Предел Ильфовой фантазии в восточных чинах: «Император Трапезунда».

Мишель Нострадамус (1503–1566).

Из I Центурии. (1555):

«И в тине погрязнет ладья рыбака» (о католиках).

«Он лестно дорвется до власти порочной,

Позер и скотина, воспрявший с низов».

«Славянский народ под ненастливым знаком,

Их тюрьмы и песни царям их не впрок,

На смену придет, как священный оракул,

Схоласт и догматик и ложный пророк».

«Женевское озеро вытерпит скуку

Надменных, пустых и коварных речей».

О Петре:

«Проснется Восток в восемнадцатом веке.

Там даже снега оживут под луной.

Весь север великого ждет человека:

Он правит наукой, трудом и войной».

О Бонапарте:

«Рожден близ Италии дерзкий воитель,

Империя будет в мятежной стране!

Но сколько солдат за тебя перебито,

Чудесный мясник, в безуспешной войне!»

II Центурия

(«В Далмации – кровь, молоко и туманы!»)

Об Ильиче:

«Звезда восходящего скоро погаснет,

И был не у власти безвольный монарх.

Взял верх созидатель несбыточных басен:

Парадом командуют хитрость и страх».

(В том же размере, что и гимн:

«Разрушены школы республик свободных»)

«Мотор разовьет сумасшедшую скорость,

Тараном пробив неприкаянный век».

III Центурия

«Испания! Годы великой разрухи

А после – порядок и твердая власть».

О марксизме и пр.:

«Взойдет деспотизм философии новой,

Предтеча германской атаки на мир».

О Геббельсе и фашизме:

«На горе всем тем, кто не с ним и не с