Падение Левиафана - Джеймс С. А. Кори

Страх перед апокалипсисом – тем, что он видел в пространстве колец еще до открытия врат. И постоянная, грызущая нервы угроза, что Дуарте откажет ему в покровительстве, позволит бросить Джима в Бокс. Основательная уверенность, что Дуарте своими попытками проверить, разумны ли скрывающиеся по ту сторону колец сущности, способны ли они меняться, развяжет безнадежную войну. И свежий страх, что его индивидуальность – личность, бывшая Джеймсом Холденом, – затеряется в океане сознаний, в гигантском едином разуме, построенном из людей, но уже не человеческом. Было из чего выбирать, и на любой вариант его тело отзывалось болью.

А может, он просто привык. Может, тяжесть истории расплющила его, потому что он не сумел скинуть ее с плеч. И не был уверен, что стал бы скидывать, если бы умел. То же самое другими словами.

– Нам только тебя забросить, – спросил из кабины Алекс, – или предполагается потом еще поболтать малость?

– Не понял вопроса, – ответил Джим.

– Если мы только тебя перебрасываем в команду Элви, я припаркуюсь неподалеку. А если ты хочешь собрать нас всех вместе, вали через грузовой люк, пока я установлю переходник.

Наоми опередила его с ответом:

– Устанавливай переходник. Даже если не пригодится, «Соколу» с ним будет спокойнее.

– Принято, – сказал Алекс. – Завожу «Роси».

Джим отстегнулся и отправился в грузовой шлюз.

Он застал там Терезу. Она уже надела вакуумный скафандр и теперь проверяла герметичность соединений на сапогах и перчатках, заряд магнитных подошв. Джим придержался за стену – корабль уплывал из-под него. Тереза убрала волосы под облегающую шапочку, которая подчеркивала форму глаз и шершавость кожи. Девочка вздернула подбородок – он не понял, с вызовом или в знак приветствия.

– Ты куда-то собралась?

– Если отец там, я вам понадоблюсь.

– Если что-то найдем, я дам тебе знать. И если ты понадобишься – вызову. Даю слово.

Она покачала головой – всего на несколько миллиметров вправо и влево. Взглянула жестко.

– Он мой отец.

На Джима накатила и тут же схлынула волна эмоций. Досада, печаль, чувство вины, страх. И вперемешку со всем этим глубокая ностальгия. Вспомнилось, как он вернулся из школы и застал отца Антона на заднем дворе за устройством ямы для гриля. Пустое воспоминание. Джим много лет к нему не возвращался, а тут оно явилось таким ярким и сильным, и столько в нем было любви, словно это случилось минуту назад. «Он мой отец».

– Ты знаешь, чем рискуешь? – спросил Джим.

– Нет, не знаю, – ответила Тереза. – А вы?

Джим пожал плечами.

– Не забудь проверить стык шлема.

Когда оба были готовы, он запустил цикл шлюзования. Началась откачка воздуха, и в разреженной атмосфере звуки внутри скафандра привычно переменились, стали мягче. Его отрезало от мира – или он острее ощутил одиночество. Звук дыхания, поскрипывание скафандра, тихое жужжание вентиляторов все сильнее заполняли восприятие. Так бывает, когда начинаешь засыпать. А потом через палубу донеслась вибрация дверного запора, грузовой отсек открылся. В трещины хлынул свет – подобного он раньше не видел и только через несколько секунд осознал, в чем странность. Обычно такие корабли, как у них, открывались свету рабочих ламп или звездам – сильному, резкому, направленному. А сейчас трюм наполнило рассеянное млечное свечение. Свет был мягким, бестеневым, как в туманный день на Земле. Как бесхитростный детский образ небес.

Под ним вращалась станция, пятикилометровая металлическая сфера. Для корабля велика, для планеты мала, для астероида слишком гладкая и правильная. А на ее голубой глади зернышком риса темнела точка и рядом – пылинками – люди Элви.

Джим с Терезой нацелили маневровые к остальным. Рядом с человеческими фигурами стал яснее масштаб. Крошечный кораблик. Пожалуй, он бы целиком уместился в грузовой трюм, из которого они сейчас вышли. Гладкое, бесшовное, плавно изогнутое, яйцо выглядело не изделием, а созданием живой природы. Одна его сторона была вскрыта, плоть яйца отходила слой за слоем, образуя дыру, в которую можно проникнуть.

Одна из мельтешивших вокруг фигурок, отделившись, направилась к ним с Терезой. Лицо Элви расплывалось за щитком шлема, словно она смотрела из-под воды тихого озера. Голос по рации казался далеким и глушился помехами, даже когда она была совсем рядом.

– Соответствует артефактам Лаконии, – сказала она. – Видимо, так же презирает инерцию, как Эрос в свое время, потому что ничего похожего на сопла не видно. По температуре не определишь, давно ли он здесь, потому что… – Она взмахом руки указала на тысячу пылающих ворот.

– Но вы уверены, что это он? – спросила Тереза.

– Можем ли доказать? Не можем. Но не глупо ли предполагать другое? Глупо. На данный момент я буду считать, что это Дуарте, пока не увижу доказательств обратного. Слышу стук подков – считаю, что это кони.

Вокруг «яйца» двигались полдюжины фигур в вакуумных скафандрах. Джим не сразу распознал в их кружении порядок обследования.

– Его следов не нашли?

– То есть чего-нибудь убедительного вроде шлюза или дверей? – уточнила Элви. – Нет, ничего такого. Артефакт здесь, но на поверхности станции ни щербинки.

– А постучать не пробовали? – почти не шутя, спросил Джим.

– Может, я могла бы помочь? – предложила Тереза – Скажу по радио, что мы здесь. Может, услышав мой голос, он выйдет. Или нас впустит.

– Попробовать стоит.

Элви жестом пригласила их поближе.

Кроме «яйца» здесь были коробки с надписями: цепи датчиков, батареи с проводами, инструменты для сбора образцов. Над ними, наседкой над цыплятами, плавал Харшаан Ли. Джим видел, как шевелятся его губы, но ученый говорил по другим каналам, не слышно для него. Потом в шлеме щелкнуло, и вместе с помехами прозвучал голос:

– Погодите минутку, я подключу скафандр юной леди к нашей системе. Можно на всех диапазонах обратиться прямо к станции и добавить контактные вибрации.

– Величайший рупор человечества, – заметил Джим.

Элви хихикнула, а остальные, как видно, не оценили шутки.

– А в прошлый раз ты как входил? – спросила Элви.

Джим покачал головой. Подумал, что она могла не заметить, и в дополнение по-астерски поводил кулаком.

– Просто подлетел, она и открылась. Я ничего не делал.

«Просто меня привел призрак, для которого в этом доме с привидениями все двери были открыты», – добавил он про себя. Его грозили захлестнуть воспоминания о давних чудесах и страхах, но он отогнал их, чтобы не отвлекаться.

– Ей управляла протомолекула, – сказала Элви. – Она пыталась разобраться, почему на ее доклад никто не отзывается. И использовала для этого тебя.

– Потому что у меня имелось тело, – согласился Джим. «Теперь там внутри одни призраки. Тело для них кое-что значит». – Она мне так и сказала. Догадываюсь, что для нее доступ к материи – редкость.

– Я прослушала материалы твоего отчета, – сообщила Элви. – Какие ты выбирал термины?