Дальняя бомбардировочная - Александр Голованов

Немногим больше года прошло с начала войны. Ни одна из воюющих стран не выпускала столько военной техники и снаряжения, сколько производил Советский Союз. И, конечно, никто, кроме руководства нашей страной, не мог обеспечить той гармонии, того взаимодействия фронта и тыла, которые тогда существовали. Моральный дух нашей армии и всего советского народа, вера в партию, правительство и Верховное командование были столь высоки, что не было таких трудностей, которые не преодолел бы советский человек как в тылу, так и на фронте. Наши же военачальники, руководя войсками, обеспеченными боевой техникой и снаряжением, вели планирование смелых операций для разгрома врага. Вот и сейчас для того, чтобы претворить в жизнь замысел разгрома немецких войск под Сталинградом, нужно было побывать в войсках и посоветоваться с командующими фронтами — непосредственными исполнителями замыслов Ставки.

Как бы хорошо ни были продуманы замыслы, без командующего фронтом невозможно решить практические вопросы организации наступательной операции, так как никто лучше него не может оценить ни организации обороны противника, ни местности, которую придется преодолевать, ни наиболее слабых и уязвимых мест в обороне противника, ни наиболее выгодных участков фронта для прорыва этой обороны и нанесения главного удара и многого, многого другого. [254] Командующий фронтом лучше, чем кто-либо другой, знает все это. Бывали, конечно, и исключения, но это — явление редкое.

В конце октября или начале ноября Г. К. Жуков был направлен Ставкой на Юго-Западный фронт, а А. М. Василевский — на Сталинградский. Жуков встретился с генералами Ватутиным и Рокоссовским. Довелось и мне быть там.

К тому времени я уже достаточно хорошо знал Георгия Константиновича как волевого и решительного человека, а к таким людям я относился и сейчас отношусь с глубоким уважением. Во время войны эти качества приобретают особую ценность. В то же время, не будучи лично знаком с К. К. Рокоссовским, я слышал, что он пользуется огромным авторитетом в войсках. Особенно это проявилось в битве под Москвой. Не однажды слышал я о нем хорошие отзывы и в Ставке. Рокоссовский заметно выделялся своим военным дарованием. Он сменил командовавшего Сталинградским фронтом генерала Еременко и на этом важном направлении уже провел большую работу по организации войск и укреплению обороны. Сейчас во взаимодействии с Юго-Западным фронтом, которым командовал Ватутин, ему предстояло принять участие в контрнаступлении, целью которого было окружение и уничтожение 6-й армии Паулюса, ведущей бои в районе Сталинграда.

И вот впервые мне довелось встретиться и познакомиться здесь, на Юго-Западном фронте, с Константином Константиновичем. Естественно, он привлек мое внимание. Это был высокий, стройный, подтянутый мужчина с приветливым и спокойным лицом. В ходе разговора он никого не перебивал, отвечал на вопросы коротко, со знанием дела, ясно. Говорил Рокоссовский с еле заметным польским акцентом. Держался просто, но не было и намека на вольность в позе, этим он как-то выделялся среди остальных.

Чувствовалось, что присутствие старших по должности держало его в определенных рамках, к чему он привык за свою долголетнюю службу в армии; все это было у него не подчеркнуто, а естественно, как знак уважения к старшим. При этом он спокойно и твердо высказывал свою точку зрения по тому или иному обсуждаемому вопросу, хотя эта точка зрения иногда и не соответствовала высказываниям или предположениям старших начальников. Но если эти высказывания превращались в указания, он принимал их к неуклонному исполнению. В нем сочетались, с одной стороны, твердость в высказываемых соображениях и тактичность их изложения, а с другой — высокая дисциплинированность, что может быть присуще лишь человеку большой культуры. [256] Из дружеской беседы Жукова и Рокоссовского я узнал, что они, оказывается, старые товарищи и сослуживцы. В свое время, когда Рокоссовский командовал кавалерийской дивизией, Жуков был там одним из командиров полков. Вспоминали старую совместную службу, и Жуков неожиданно сказал:

— Читал я аттестацию, что ты мне написал, когда я командовал полком в твоей дивизии!

— Я могу подтвердить эту аттестацию и сейчас, так как никаких изменений, мне кажется, не произошло, — ответил Рокоссовский. — В аттестации было написано, что ты волевой, решительный и энергичный командир полка.

Достижения поставленной цели добиваешься любыми средствами, и требовательность к подчиненным подчас переходит границы, но требовательность к себе также высока. Этой аттестацией ты представлялся на продвижение по службе. Считаю, что это хорошая и правдивая аттестация. Разве я не прав?

— А я к тебе никаких претензий не имею, — ответил Жуков и продолжил разговор.

Мне впервые довелось быть свидетелем столь откровенного обмена мнениями двух истинных полководцев, военные дарования которых Верховный Главнокомандующий расценивал весьма высоко. Аттестация, о которой идет речь, была написана очень и очень давно, но мне хотелось бы здесь некоторыми примерами показать умение Рокоссовского определять способности и качества людей, с которыми ему доводилось работать.

Известно, что в 1941 году под Ленинградом создалось исключительно тяжелое положение. Командование фронтом в то время там возглавлял К. Е. Ворошилов. В сентябре 1941 года Ставка направила туда Г. К. Жукова.

Разобравшись в сложившейся обстановке, Жуков объявил войскам, что им сформированы пулеметные роты и что любой отходящий с фронта без письменного приказа будет немедленно расстрелян. В первый день после этого поплатился батальон, во второй — рота, а на третий день фронт стабилизировался. Такова реальность на войне. Можно ли было найти другие способы или методы для стабилизации фронта? Сейчас об этом судить трудно. Но мы видим, что Ворошилов использовал все имевшиеся у него возможности, а до Ленинграда немцам оставались считанные километры…

Жуков избрал именно это, с его точки зрения, наиболее эффективное средство и добился в короткий срок стабилизации фронта. Вот это и называется достижением цели любыми средствами. Лично я считаю, что в данном конкретном случае Г. К. Жуков был прав. [256] Вместе с этим хочу привести и другой пример. В конце ноября или начале декабря 1942 года, когда мы с Жуковым были под Великими Луками, у командира эстонского корпуса генерала Л. А. Пэрна не то рота, не то батальон эстонцев ушли к немцам… Жуков вызвал генерала к себе. Я вынужден был уйти из блиндажа, ибо тон разговора не мог выдержать даже и я, непричастный ко всей этой истории человек.