Люди и Нелюди - Виктор Костин

– Далее по тебе: твои 1400 минус твой долг 500, не забыл?

– Нет, не забыл. – Соглашаюсь.

– Хорошо, итого 900 твоих. С тобой сложнее: вот твои 400 злотов, и осталось за мной 500, могу отдать завтра, если хочешь, или вложишь в мое предприятие паевым фондом – тебе решать. Что думаешь? – как-то интересно говорит Видэл.

– Думаю, что деньги в Нашем предприятии, – нажимаю, – будет надежнее, мне пока сильно деньги не нужны.

– Молодец. Это проверка была, если что, большими деньгами, не обижайся, но Марти, моя дочь, ее не прошла в свое время. Не передумаешь с деньгами? – Видэл поглядывает задумчиво, заинтересованно и даже, как бы, чуть уважительно.

– Да нет, пока правда не нужны, нам пока хватает, а там посмотрим, – пожимаю плечами. – Да, еще что хотел сказать, может, и не важно, но если что, всю мебель вы покупаете, я скажу, если как и кто спросит меня, можно? А то я несовершеннолетний – откуда деньги и прочее. – Я под это дело вспомнил, а то что-то, и будут вопросы.

– Хорошо, хорошо, – Кастело отвечает, – я согласен, это правильно, молодец, незачем чужим в наши дела лезть. Ладно, зови моего нового аудитора, буду с ней говорить, – вызвал Валери, мне нетрудно сходить.

Она зашла, смущается.

– Садись, девочка.

Он повторил ей все, что мне сказал, и я передвинул кошель с 400 злотами по столу дальше.

Она только удивленно взглянула на деньги и не взяла.

Кастело продолжил: – Валери, я оценил твой труд, сегодняшний расчет ты получила, – кивает на кошель, – разрешение готово, осталось вписать владельца и прочее, но… ты понимаешь?

Вот жук Видэл, прижал ее конкретно, но и правильно, пока она никто, и что с ней до этого дела иметь. Я это поддерживаю, хотя дворянское слово крепко, но и договор никто не отменял.

Дальше он ей грузит: – Я предлагаю приходить ко мне по свободе после занятий и в выходные дни, за это будет 50 злотов, – и он подымает палец, – и процент прироста от расчетов. Как понимаешь, от твоей точности будет зависеть, сколько у тебя выйдет, как видишь, за сегодня 1400 злотов, на этом фоне 50 злотов – это просто тебе на конфеты, девочка. Все, дети, идите, а то устал я сегодня что-то, и, Витоли, потом в выходной соберемся еще и все обдумаем, а вы пока разговаривайте, разговаривайте, все, идите.

Выпроваживает нас, видимо, и правда устал и он за сегодня.

Уходим, Марти вся извелась, пока нас ждала: – Что?

– к Валери, – приняли на работу? Сколько будут платить?

Я показываю кошель и передаю его в руки: – Вот на первое время.

Марти, взвешивая на руке: – Э, а сколько там?

– Ну на мороженое, должно хватит, – улыбаюсь очень неопределенно.

Марти, поняв, что ее разыгрываем, надувает губы. – Бессовестные. Правда сколько?

– Пошли, пошли, дома поговорим, – я пресекаю ненужные здесь да и на улице разговоры.

Приходим домой, Валери подымается ко мне, Марти следом, хвостик на все случаи жизни.

– Это правда, что Валери сказала? – Марти мне.

– А что она сказала? – Пытаюсь дурака изобразить, получается хорошо, вроде, особенно если близко и правда.

– Это…, что папа заплатил 400 злотов ей за работу, – Марти шуток не понимает, в деньгах тем более, совершенно.

– Нет, не правда, – отвечаю чистую правду.

– Я так и подумала, и вообще нехорошо обманывать меня и нас, мы вместе живем, – это Марти тычет в Валери пальцем.

– Марти, он заплатил не 400 злотов, а 1400 злотов. Но 1000 ушла на разрешение за торговлю на рынке, – я уточняю.

Обе застыли.

– Тысяча, – пораженно, Валери – и чем она там слушала у Видэла в кабинете?

– 1400, – это Марти, даже перебирая пальцами. – А за что такие деньги?

– Да вот пару цифр в отчете подправила и все.

Марти садится, уставилась в окно, молчит.

Потом: – Я и… это, наверное, пойду, – и уходит.

Валери остается.

– Витоли, что мне делать?

– А что тебе не нравится? – смотрю на нее.

– У меня никогда не было таких денег, и с зарплатой – ее куда отдавать надо?

– Не понял, какая зарплата еще.

– Эти 50 злотов, что милорд Кастело будет платить.

– Эх, Валери, Валери, это твои деньги, что хочешь, то и делай.

Она, тоже удивленно: – Я пойду, можно?

– Иди, я поработаю.

Она, уходя: – Кофе поставить?

– Поставь, – я киваю.

Ушли, флаконы, чертовы флаконы.

Сделал флакон, думаю: может, хватит? Пойду кофе попью, этот остыл, не хочу, устал немного, пошел, сижу, никого на кухне, странно. Где все?

Приходит Марти.

– Я вот думаю, что надо занавески взять и шторы… – и подошла ко мне. – Я бестолковая, да? Плачет.

– Нет, – приходится успокаивать. – Просто ты самая еще маленькая и хорошая, ты все правильно делаешь, стараешься, ты молодец. Садись, – наливаю кофе, подвигаю кислики. Зашедшая Валери тоже подсаживается к ней с другой стороны, и они шепчутся, а я делаю вид, что не слышу.

Да и правда, зачем мне их маленькие женские тайны.

Попил, говорю: – Пойду я палочки писать. – Они даже не улыбнулись в ответ – и куда катится мир?

Часть 4. Валери Пэла

Витоли ушел, поуспокаивала Марти. Счастливая у меня подруга, наивная немного, но счастливая, я ей завидую иногда. Да, я немного ее подвела или даже в чем-то перешла дорогу, но что делать, всем надо маленький кусочек счастья. Ей вот большой достался и с самого рождения, а мне хоть чуть-чуть ведь тоже надо, пусть и с ее стола. – Валери хмурится, потом пожимает плечами, как бы говоря сама с собой.

Когда Марти предложила мне поработать на нее и готовить и убирать, не то чтобы мне было стыдно или противно – нет, как в деревне живут, городские ведь не знают. Там страшно, и грязь, и пьяные, которым, что дворянки, что плебейки местные – они по пинте бражки выпьют, и им Форинка уже по колено после, а стражи у нас отродясь не было.

Вот и ухожу я с утра в город. Здесь и дороги, и паровик по рельсам ходит, и в школе все вежливые такие. Домой как придешь, посмотришь и жить не хочется после этого.

Мать предлагала за кузнеца пойти, но он-то простолюдин, и дети такие же от него будут плебеи. Парень, конечно, хороший, но тоже, бывало, выпьет – и зачем это мне? Насмотрелась я на таких там, вот и согласилась, только бы не ходить домой. Вроде, и в городе, и что, что работа это, а не служба дворянская, а пешком 15 километров в один конец – это так по-дворянски, и это каждый день, а в дождь, а зимой и в грязь? Вот и согласилась, да и мысль была: а Витоли тоже ведь здесь рядом будет, может, и…

Не то что я хотела переманить у подруги, нет, во-первых, она красивая… куда мне до нее, во-вторых, богатая семья Кастело, не дай Всевышний, ее отец узнает, он разорит и мою маму с нашей фермой и полями вместе взятыми. Да и за жизнь с простолюдином маму тоже никто не похвалит там. В деревне все равно, а в городе престиж, уважать не будут, и все тогда нам, куда всю продукцию с фермы девать.

У нас берут трое купцов, но платят половину от той рыночной цены, что здесь в городе. Вот и выходит, еле-еле концы с концами сходятся, не дай Всевышний, какой смож заболеет, весь приход на лекарства, весь прирост на воду энерджазинскую. Вот и работаю я по вечерам и в выходные, все до медика свожу весь приход и расход. Сейчас устроилась работаю, да это и не работа вовсе – у плиты постоять, в школу полхода всего идти считай, и ничего.

Жилье – ни одного пьяного за декаду не видела, дворянчика, что мать пророчила, Мелизио тот, как страшный сон вспоминаю, а ведь было либо за него, либо на реку идти, выбор то не больно велик.

Сейчас я прямо не ожидала, но такое само получилось, что договор с Витоли сам собой получился, уи-и-и, – восклицание получается само собой.

Как они такое сделали, я сначала сама не поняла, а потом поняла и даже специально Марти подсказывала всякие гадости, немного не по-подружески, но я, тогда, на себя ведь наговаривала, а Марти и не поняла ничего тогда. Ведь кроме математики ее любимой, что она всегда хвастает, надо и законы империи Руси знать тоже хорошо. Мне поначалу тоже несладко было договора составлять, сколько там всякого непонятного мне было.

Витоли на это почему-то не обратил внимания. Я и правда не понимаю его временами, то он про свое боло днями говорит и играет до ночи, как мне одноклассник Толини признавался, странный чуть-чуть парень и мне он одногодка.

То и забыл совсем Витоли и не вспоминает, и разговоры у него как у взрослых, и работает он в кабинете сам, что-то считает там, недолго, но устает сильно, я же вижу. видимо, нервничает сильно, у него с математикой плохо, по крайней мере раньше было, я помню. Сейчас, вроде, получше стало, хорошо его натаскала наша математичка Натали Сергеевна, ой-ой, как он с ней, и не боится ее, я на уроке и то не по себе временами – как глянет, как непонятно совсем, но очень страшно.

Мне вот работу предложили. Я думала, злотов двадцать дадут, лишь бы дать что-то, а куда деться, и не откажусь все равно.

Нет у меня другого дела пока никакого, но дали 50 злотов, это уже хороший заработок, даже для города хороший, но, как я поняла, это просто вроде как на чай дают в ресторанах, а основное – это по работе процент прироста. Я в нем понимаю, нелегкая это работа, а ну ночами сколько сидела, лет с 12, как отца не стало у нас. Вот и пришлось помогать матери. Мать с людьми ладит, а я все с бумагами и цифрами этими. Жаль, девочкам нельзя договора подписывать, но я все равно за всем следила, как, где, только не везде меня пускали, сколько мы недополучили из-за этого. Вот и сегодня посидела два часа, и вдруг вызывают и дают четыреста злотов, и еще тысяча будет, если договор с Витоли будет подписан.