Маленькие ошибки больших девочек - Хизер Макэлхаттон

Оказывается, колледж считает политически корректным поддерживать бывшую студентку, оказавшуюся в тюрьме, поэтому они соглашаются ежемесячно присылать чек на покупку красок, кистей, холста и книг по истории искусства. (Но никаких острых предметов. Лепить можно только из мыла или глины; дерево и металл запрещены). Они хотят провести экспозицию твоих работ и работ других отбывающих свой срок женщин, которую ты называешь «Искусство заключенных». Выставка имеет успех, поэтому за ней следует еще одна, а потом еще. Ты художественный агент, координирующий работу из тюрьмы.

По окончании семи лет (досрочное освобождение за хорошее поведение) к тебе присылают съемочные группы, чтобы сделать ретроспективу художественных работ заключенных и рассказать о них самих. Правда, полотна других женщин не слишком хороши, они все слабые и грубые и в большинстве своем без оттенков цвета. (Ты никого из них не можешь научить делать переход от одного цвета к другому или накладывать мазки другого цвета, а одна картина представляет собой просто черный холст с надписью, сделанной белыми буквами: «У меня уже есть одна дырка в жопе, зачем мне две?») Но на самом деле это и не важно — картины покупают торговцы, коллекционеры и знаменитости по всему миру: их написали преступницы, и поэтому люди хотят их видеть. Оказывается, картины, написанные агрессивными женщинами, пользуются большим спросом, причем чем более жестоки женщины, тем лучше. (Нам всем нужны герои. Даже придуманные.)

Ты выходишь из тюрьмы и отправляешься в Вашингтон работать по программе художественной реабилитации. Каждый вечер в течение месяца ты ужинаешь стейками и красным вином, потому что можешь себе это позволить. Ты не выходишь замуж, ты никогда больше не хочешь подписывать документы, обязывающие тебя к чему-либо. Вместо этого ты создаешь крепкую общину реабилитированных женщин и заканчиваешь серию собственных работ, которые удивляют и вдохновляют тебя саму.

Ты умираешь от удара в возрасте девяноста трех лет. Твои похороны показывают по Си-эн-эн. В этой передаче твои подруги рассказывают о тебе и читают отрывки из твоего дневника (который потом будет продан на Интернет-аукционе «И-бэй» за двести тысяч долларов). Похоже, всем интересно понять, что творится в голове плохой женщины. Женщины, у которой не было ни мужа, ни детей, ни карьеры, которая взяла пистолет и застрелила насильника. Женщины, которая прошла путь от мокрой панельной мойки для машин до картин, висящих в галереях, похожей на редкую статую из плоти, кости и крови.

193

Продолжение главы 119

Ты убегаешь. Ты не знаешь, сколько времени ты бежишь и далеко ли тебе удалось убежать, но к тому моменту, когда до тебя доходит, что можно замедлить бег, твое сердце трещит, как пулемет, а дыхание до того короткое, что его почти нет. Ты далеко. Когда ты останавливаешься, на тебя волной обрушивается боль: в коленях и ногах, груди и горле — все саднит, и тебе холодно. Ты словно теряешь сознание. В городском автобусе, в который ты садишься, тепло и светло.

Дома ты занята. Нет времени на панику или даже тревогу, слишком много нужно сделать. Ты бросаешь свою одежду в чемодан, одалживаешь со счета своего отца две тысячи долларов и едешь строго на запад. Куда угодно, только подальше отсюда. Утром ты проверяешь, нет ли в газетах или по телевидению сообщений о случившемся, но в новостях об этом не упоминают. В газетах тоже ничего. Как будто ничего и не было.

И все равно тебе страшно. Куда отправиться, чтобы тебя не нашли? В Нью-Йорк. Туда, куда уезжают преступники, чтобы затеряться. Ты прыгаешь в автобус и через три дня приезжаешь туда, помятая, потная и мерзкая. Ты идешь по Одиннадцатой авеню, когда кто-то хватает тебя сзади и затаскивает в подъезд старого многоквартирного дома. Они забирают все, что у тебя есть. Чеки, кошелек, деньги, чемодан, туфли. Все.

Ты не можешь обратиться в полицию — как раз с полицейскими тебе хочется встретиться меньше всего. Заметив, что ты босая, люди стараются избегать твоего взгляда. Они просто быстро отводят взгляд в сторону и ускоряют шаг. Ты заходишь в телефонную будку и ищешь адрес приюта для женщин, но к тому времени, когда ты добираешься туда, там уже нет мест и они больше никого не принимают на ночлег. Что делать?

Ты садишься на обочину, чтобы подумать. К тебе подходит низенькая старушка, похожая на маленького рака-отшельника в дамской шляпке. Она одета в потрепанный тренчкот, из карманов которого торчат полиэтиленовые пакеты. За ней на привязи плетется шелудивая такса. «Тебе нужно безопасное место для ночлега, маленькая мисс?» — спрашивает она. Ты оглядываешься по сторонам. Ты голодна, тебе холодно и одиноко. «Ага», — отвечаешь ты и следуешь за ней.

Ее зовут Минерва, а кличка ее собаки — Златовласка. Ты проходишь с ними тринадцать кварталов или около того (ты до того устала, что сбиваешься со счета), а потом они спускаются к высоким перилам у железнодорожных путей. «Сюда», — показывает Минерва на маленький белый сарай у края рельсов. «Туда? — спрашиваешь ты. — Но он слишком маленький».

«Нет, — она показывает на дыру в полу в сарае. — Туда, вниз, маленькая мисс».

Ты рассеянно следуешь за ней (она на удивление подвижна для своего возраста), она осторожно прижимает к себе Златовласку. Вы спускаетесь в какой-то коридор. Темно. Минерва включает мигающий фонарик — кажется, что он в любую минуту может выключиться. Ты, должно быть, с ума сошла, раз делаешь это. Ну кто станет спускаться в темный туннель под Нью-Йорком вместе с совершенно незнакомой старухой? Тем не менее она не выглядит опасной, в конце концов, она всего лишь старуха, да и куда тебе еще идти?

Ты следуешь за ней по кружащему лабиринту, по мере вашего продвижения коридор становится все больше и шире, а потолок все выше. Повсюду разбросан мусор, бумажные пакеты и использованные подгузники, шныряют крысы. Запах кошмарный. Потом она доходит до тяжелой железной двери, тянет за ручку, и та открывается, за ней оказывается огромный зал размером с собор. Должно быть, вы на глубине мили под землей, вернее, под железнодорожными путями. Она сажает Златовласку в одну из множества припаркованных у двери тележек из супермаркета и начинает петь, увозя свою маленькую собачку все дальше под землю.

Впереди появляются кельи — похожие на курятники хижины, сделанные из фанеры, листов жести и картонных коробок. Перед одним из домиков горит костер, вокруг которого стоят и курят несколько стариков. «Приветик, Минерва! — кричат они. — У тебя новая подруга?»

«Это маленькая мисс! — отвечает она. Златовласка лает. — Она остановится у меня, а вы, мальчики, оставьте ее в покое». Один из мужчин говорит что-то неразборчивое, и остальные принимаются хихикать. «Не обращай на них внимания, — говорит Минерва. — Они все старые развалины, слишком бедные, чтобы дальше развлекаться наркотиками, а причиндалы у них высохшие, как куски вяленой говядины».

Ты следуешь за ней по этому стихийно возникшему поселению до ее дома, неуклюжей груды старых деревяшек, сколоченных вместе наподобие домика. Она включает свет. «У меня тут есть электричество, — говорит она. — И проточная вода тоже. Все идет из города, но никто за это не платит. Никто не знает, что мы тут живем». Само собой, у Минервы есть раковина и старый холодильник, полный китайской еды в коробочках, какие дают на вынос. «У меня сделка с хо ши минами там наверху, — объясняет она. — Я каждый вечер мою им туалеты, а они меня кормят бесплатно. Златовласке больше всего нравится суп с яйцами, верно, девочка?» Но Златовласка уже спит в своей маленькой корзинке прямо перед обогревателем.

Твоя кровать в дальнем конце комнаты, довольно удобная койка. По крайней мере ты в безопасности, тебе тепло и сухо. Утром ты встаешь вместе с Минервой и идешь помогать ей мыть туалеты. В тот же вечер ты возвращаешься с ней в туннель. Оказывается, там, под землей, живут около трех сотен людей, и у них свои дома с электричеством и проточной водой. Основная проблема состоит в том, чтобы никто из чужих не прознал об этом месте, и крысы, которые там достигают размеров собак. Минерва не выпускает Златовласку из виду, потому что боится, что какая-нибудь из них ее сожрет.

Это не такая плохая жизнь. Ни арендной платы, ни счетов, ни работы. Днем вы спите, а ночью выходите на поверхность, чтобы заработать на еду. Ты читаешь газеты со стендов, разыскивая информацию о своем деле, ничего не находишь, но знаешь, что тебя ищут. От этого туннель кажется еще более заманчивым местом — никто в здравом уме туда не полезет. Там тебя никто не будет искать, потому что никто даже не знает о его существовании.

Прожив там год, ты приобретаешь характерный внешний вид бездомной. Мешковатая разнородная одежда, заляпанные туфли, спутанные волосы. Как бы ты ни пыталась оттереться и отмыться, люди все равно это чувствуют, и ты становишься невидимкой. Это даже успокаивает: ты можешь свободно гулять по улицам, и, до тех пор пока тебе не вздумается зайти в ресторан или в магазин, никто к тебе не пристанет. Когда Минерва умирает, ты наследуешь ее дом и собаку, хотя Златовласка проживает после ее смерти всего полгода.