Изумрудный трон - Сергей Гавань

Беррун провёл ладонью по клинку одного из мечей.

— Вчера Кетрос показал мне некоторые отчёты, пришедшие из других приморских городов. Пока тебя не было, на некоторые из них нападали пиратские банды. Последний раз был на прошлой неделе. Помнишь ту старую поговорку?

Триксель вздохнул.

— Да, папа. Надейся на мир, готовься к войне.

— Правильно. А вот и то, что я искал, — криво улыбнувшись, Теург извлёк из ножен меч с коротким изогнутым клинком, похожим на те, которыми орудовали диастрийцы-матросы на злосчастном «Ребре Асага». В рукояти многочисленными гранями мерцал тёмно-синий сапфир размером с куриное яйцо.

— Магический клинок диастрийцев. Его мне подарила твоя мать. Имя ему «Рука Нинурты». Оружие скорее для парадов и праздников, нежели чем для кровопролитных схваток. Но я и не драться плыву, ведь так? Тебе нравится, сын?

Триксель покривил губами и с сомнением покачал головой. Беррун вздохнул, разглядывая голубые нити, которые бегали от эфеса к острию клинка и обратно.

— Я уже написал доверенность на твоё имя, где, в том числе наделяю тебя правом призывать под наше знамя дружины ренедов, — сказал Теург. — У них не будет другого выбора, кроме как подчиниться, иначе наказание неизбежно. Тем не менее, сын, право решающего голоса на военных советах я отдал Кетросу.

Триксель поморщился.

— Этот артарианец хороший полководец, но он же параноик, папа. На юге сверкнёт молния, и на следующий вечер наша армия будет маршировать по дну залива. Не опасно оставлять его за главного?

— Пока я ходил под себя, а ты отсутствовал, именно «этот артарианец» занимался делами дивинара. Знаешь ли, я стал уважать его ещё больше, когда вышел из спячки и впервые за полгода встретился с простыми людьми в земельном суде. Ох и не простое это занятие — выслушивать и судить. Удивительно, как Кетросу хватило на это терпения. Я ему доверяю безопасность города. Будь уверен, он не подведёт ни меня, ни тебя.

— Дело не в терпении, отец, и не в доверии, — Триксель сжал кулаки. — Не пытайся увиливать от правды. Ты считаешь, что я недостаточно умён, чтобы командовать армией. Или что у меня не хватит для этого силы воли.

Беррун опустил руки.

— Что за детские мысли? У тебя ум иного характера, Триксель. Тот, который необходим дальновидному правителю, которым ты когда-нибудь станешь. А вот для того, чтобы дожить до этого момента, тебе лучше не лезть на рожон, если пираты нападут на тот же Канстель. Понимаешь, сынок?

Триксель разжал кулаки, почувствовав себя глупцом. Отец просто хотел его уберечь.

«Так ли уж я отличаюсь от демонова артарианца?» — подумал он, успокоившись.

— Я не отличаюсь особой храбростью или глупостью, чтобы маячить на виду у врага, папа.

Беррун подмигнул и со звонким шелестом вложил меч в ножны.

— Вот и отлично. Так мне будет спокойнее.

Затем они долго выбирали доспехи, достаточно тяжёлые, чтобы выглядеть внушительно, и достаточно лёгкие, чтобы в них было комфортно немолодому мужчине, пока в дверь неожиданно не постучался мокрый от пота слуга и сказал, что у дивайна просит срочной аудиенции какой-то рыбак.

2

Старый рыбак стоял, прислонившись спиной к стене в широком коридоре башни Шеду, и нервно поглядывал на молчаливых гвардейцев, которые охраняли вход в кабинет дивайна. Среди золотых фонарей и баснословно дорогих картин он выглядел серым мотыльком, несмотря на то, что явно надел лучшую свою одежду.

Подойдя к рыбаку, Беррун коротко кивнул.

— Как тебя зовут?

— Таперс, дивайн. Таперс из Каплевона.

— Та деревушка, что возле Каплевонской косы?

— Да, дивайн, — Таперс теребил в руках и без того измятую шапку.

— Я удил там.

Таперс моргнул.

— Как сейчас помню, это было лето 1097 года. Жара стояла страшная, а мы стояли полуголые по пояс в воде и ловили подпесочников.

На лице Таперса появилась несмелая улыбка.

— Ловили на пророческого мотыля?

— Нет. Мотыль слишком дорогой и на самом деле куда хуже, чем обычные каплевонские черви. Мы ловили на червей.

Таперс улыбнулся ещё шире.

— Мы тоже, дивайн.

— Давайте пройдём в кабинет, — кивнул Триксель. — Там рассказывать друг другу байки будет куда удобнее.

— Мой сын прав, — кивнул Беррун. — Пошли, Таперс.

Они прошли в обширный кабинет, залитый солнечными лучами. Беррун расположился в своём кресле за письменным столом, жестом предложив рыбаку сесть в кресло напротив. Триксель, несмотря на горб, начал медленно расхаживать по комнате, глядя на расписной шерстяной ковёр под ногами. Ему не понравился рассказ посыльного, и не нравилось то, что может последовать за разговором отца с неожиданным гостем.

— Итак, — начал Беррун. — Всё ли ты рассказал стражникам? Посыльный описал ситуацию лишь в общих чертах, так что я бы хотел узнать больше о том монстре.

Таперс кашлянул в смятую шапку и начал рассказ. Отец не раз перебивал его, прося дополнить некоторые описания и задавая порой странные вопросы.

— Вы заглядывали в его внутренности?

— Заглядывали, дивайн, а как же — вдруг что-нибудь полезное найдётся. Да только смердело там почище нужника. Прошу прощения, дивайн. Мы не разглядывали всё пристально, да и рук не хватало. Тварь-то огромная — раза в три больше флагмана теургиатского флота, «Неуязвимого» стало быть.

— Что-нибудь необычное видели? Сиреневое свечение, например.

Таперс нахмурил лоб и поглядел в широкое окно за спиной Берруна.

— Лично я ничего не видел, но я внутрь твари и не собирался лазить. Может, кто другой из рыбаков что заметил, как тот старый мудрец, что горнилодона встречал…

Они проговорили немало времени, всё чаще выскальзывая на посторонние темы. Триксель раздражённо постучал ногой по ковру. Рыбак посмотрел на него и повернулся к дивайну.

— Простите, дивайн, больше я ничего не знаю. Да и домой мне уже надо — в дороге я не первый день, и деньги, считай, на исходе.

На лице Берруна появилась слабая усмешка.

— С тобой рассчитаются, Таперс. Триксель, проводи гостя в столовую и проследи, чтобы его накормили. Дай ему денег на путевые расходы и сверх того — в благодарность за старание.

— Сколько?

— Сколько посчитаешь нужным, — небрежно махнул рукой Беррун. Триксель напрягся, а Таперс низко поклонился.

— Храни вас Кебея и Ум» ос, дивайн. Я не ждал…

Беррун с вежливым лицом дослушал речь благодарного старика и простился с ним, пожелав напоследок удачного клёва. Триксель направился к выходу.

— Сын мой, сделай всё как надо, — донеслось ему вслед. — Поговорим за ужином.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});