Великая победа на Дальнем Востоке. Август 1945 года: от Забайкалья до Кореи - Анатолий Александров

Упорное противостояние на Урупе продолжалось. Уже была разоружена большая часть его подразделений на острове, а командир 129-й отдельной смешанной бригады генерал Сусуми никак не мог решиться на очную встречу с командующим Камчатским оборонительным районом генерал-майором Гнечко. Утром 30 августа вместо себя он прислал на берег своего адъютанта в сопровождении группы офицеров. Майор Радужанов тотчас доставил их всех на борт командующего советскими войсками на Курильских островах. Генерал-майор Гнечко передал японским офицерам, чтобы генерал Сусуми прибыл к нему на борт в полдень 31 августа для получения указаний о полной капитуляции бригады. Так все и произошло на следующий день. Гарнизон Урупа был быстро разоружен и сдался в плен.

В последний день августа командарм 39-й генерал-полковник Людников, вслед за передовым отрядом 113-го Тильзитского стрелкового корпуса, прибыл в Инкоу. Вместе с членом Военного совета генерал-майором Бойко он осматривал красивый городской порт, когда офицер связи вручил ему радиограмму начальника штаба генерал-майора Симиновского из Ляоюаня. В радиограмме сообщалось, что командующий фронтом поставил 39-й армии новую оперативную задачу В составе двух стрелковых и одного механизированного корпусов с частями усиления армии предстояло сосредоточиться в новом районе дислокации — в Порт-Артуре. Маршал Малиновский приказал оперативной группе штаба 39-й армии выехать в названный пункт немедля.

Так получилось, что перед самым отлетом в Токио советской военной делегации, которой предстояло участвовать в церемонии подписания акта о безоговорочной капитуляции Японии, в Хабаровск, в штаб дальневосточной группировки, позвонил начальник Генштаба генерал армии Антонов. По поручению Верховного, он напомнил маршалу Василевскому тот перечень вопросов, который генерал-лейтенанту Деревянко предстояло обсудить в Токио с Верховным Главнокомандующим союзных держав генералом Макартуром: о быстрейшей репатриации из лагерей военнопленных и интернированных лиц союзных держав в Маньчжурии и Северной Корее; об обязательном пленении войск 17-го фронта Квантунской армии, отошедших южнее 38-й параллели в Корее; об обязательном разделе всего состава боевых кораблей Японии, как захваченных в ходе боевых действий, так и сохранившихся на военно-морских базах метрополии; об эвакуации на родину семей генеральского и офицерского состава Квантунской армии; о демократизации и демилитаризации Японии, которым американское командование займется безотлагательно, с первых дней своего пребывания в стране.

Утром 1 сентября передовой командный пункт Забайкальского фронта маршала Малиновского окончательно переместился в Чанчунь из Ванемяо. За два часа до полудня, в этот же день, советская правительственная делегация во главе с генерал-лейтенантом Деревянко вылетела из Хабаровска в Токио. А два часа пополудни последний советский морской десант высадился на Кунашире. Закончилась десантная феерия советских войск на всей протяженной Курильской гряде.

2

Все сообщения, которые еще продолжали приходить в Токио с материка, сами собой оттеснялись на второй план стремительно надвигающейся на Японию неотвратимостью национального позора — неизбежной скорой оккупацией островов войсками союзных армий. Никогда до этого на Хоккайдо и Хонсю, Сикоку и Кюсю не ступала нога иностранного солдата. И вот со дня на день такое несчастье придет на землю Великой Империи. Над всем происходящим каждодневно витал «крамольный вопрос»: «Кто виноват в этом несчастье? Кто привел Японию к вселенскому позору?».

Командующего 5-м фронтом генерал-лейтенанта Хигути продолжали волновать «островные проблемы». Гарнизоны на Сахалине практически все до одного капитулировали. Вспомогательный крейсер и миноносец приняли на борт в Отомари четыре сотни деморализованных солдат и сотню офицеров, но Советы принудили сдаться, по его расчетам, не менее восемнадцати тысяч пехотинцев. То же самое происходит теперь на островах Курильской гряды. Вал русских десантов смерчем катится вниз и в считанные дни достигнет Кунаширского пролива. Он, генерал-лейтенант Хигути, не знает, что последует после этого. Тем более, этого не знают в Токио. Что же доложит он генералу Умэдзу о ближайшей перспективе, если сам в Саппоро испытывает гнетущее беспокойство и крайнюю подавленность духа?

Связь с Токио действовала безупречно. Рано утром 25 августа командующему 5-м фронтом позвонил генерал Умэдзу. Поздоровавшись, начальник Генштаба армии поставил традиционный вопрос:

— Что происходит на Сахалине, Хигути? Ваши части еще удерживают там хоть что-то реально?

Последнее вечернее донесение из штаба 88-й пехотной дивизии, полученное накануне из Тойохары, не позволяло составить четкого представления о ситуации на острове. Тем более, оно не позволяло ответить на вопрос: что удерживают еще на Сахалине японские войска? Но вопрос был поставлен прямо и требовал такого же прямого ответа.

Командующий 5-м фронтом сказал:

— Я нахожусь, Умэдзу, в не менее сложном положении, чем вы. По моим представлениям, Тойохара, Рудака и Отомари еще удерживаются нашими частями, но последний десант Советов в Маоку делает их превосходство в силах подавляющим. Я распорядился об отводе сил в Отомари и считаю такое решение оптимальным. Другого выхода у меня нет.

Начальник Генштаба армии возразил:

— Вы ничего не сказали, Хигути, о положении в районе Хонто и Найхоро. Согласно вашему прошлому донесению, противник бросил главные десантные силы в направлении Тойохары и Рудаки?

— Это не совсем точно, Умэдзу. Как я представляю себе нынешнее положение на Сахалине, все западное побережье острова до пролива Лаперуза захвачено противником, и я не вижу никаких препятствий для того, чтобы переправившийся в Маоку 87-й стрелковый корпус русских совершил следующую десантную операцию на Хоккайдо. Вакканай оказывается в смертельной опасности, Умэдзу. Для меня — это очевидный факт. Ситуация, как я думаю, не из простых.

— Но у вас ведь есть возможность, Хигути, спешно перебросить на мыс Соя хотя бы те скромные силы, которые идут с Сахалина морем в Абасири? Нельзя допустить, чтобы Советы проникли на Хоккайдо!

— Я не знаю, Умэдзу, какие реальные силы должны доставить корабли с Сахалина. Но нельзя строить иллюзий, что они могут оказаться достаточными для защиты побережья метрополии. Это очень важно.

Начальник Генштаба армии согласился:

— Хорошо, я позвоню адмиралу Тоеде и постараюсь выяснить этот вопрос у него, Хигути. Но вы не затронули вопрос о положении на Курилах. Все сегодня оказалось завязанным в один тугой узел.

— Курилы деградируют все южнее. Генерал Фусаки уже сдал все свои войска. Он сам тоже оказался в плену. Войска генерала Сусуми удерживают острова Матуа и Расшуа. Но так может продолжаться от силы только один день, Умэдзу. Дальше, согласно вашему же приказу, безоговорочная капитуляция всех островных войск.

— К сожалению, это так, Хигути, — негромко подтвердил начальник Генштаба армии и тут же добавил: — Но ведь в любые времена не все приказы пунктуально исполнялись. С этим тоже, по-моему, следует повременить.

Во второй половине дня премьер-министр Хигасикуни сообщил министру иностранных дел Сигэмицу, что хотя «подписантов» акта о безоговорочной капитуляции Японии со стороны Великой Империи назначено всего двое, но ее делегация будет включать одиннадцать представителей. Так что надо как следует подумать над ее окончательным составом.

Пессимистический прогноз по поводу развития обстановки на Сахалине и Курильских островах, высказанный накануне генерал-лейтенантом Хигути, полностью подтверждался. Вечером 26 августа начальник Генштаба армии получил донесение из Саппоро, в котором указывалось, что утрачены последние опорные пункты на Сахалине — капитулировали гарнизоны Тойохары и Рудаки. Командующий 5-м фронтом доложил, что подразделения 91-й пехотной дивизии и 41-го отдельного смешанного полка на островах Онекотан, Шиашкотан и Матуа подверглись ударам морских десантов Советов. Стало дурным примером, но после утраты Парамушира гарнизоны небольших островов безропотно капитулируют перед русскими, как только они высаживаются на берег.

Письмо генерала Макартура звучало угрожающе. Министр иностранных дел Сигэмицу дважды внимательно перечитал впечатляющую цифровую выкладку и только потом позвонил в военно-морской Генштаб адмиралу Тоеде, заинтересованно предупредил «генштабиста»:

— Получено грозное письмо Верховного Главнокомандующего союзных держав из Манилы. Свыше трехсот восьмидесяти американских военных кораблей в сопровождении авианосцев с тысячью трехстами самолетами на борту начали продвижение в направлении Токийского залива. Речь идет, Тоеда, о начале практической подготовки церемонии подписания акта о безоговорочной капитуляции Великой Империи. Надеюсь, вы хорошо понимаете политическую подоплеку этого жесткого предупреждения?