История античной науки. Открытия великих ученых и мыслителей древности - Джордж Сартон

Мы от них страдаем, в то время как ужасы прошлого забыты или утратили свою остроту.

Следует ли вспоминать печальную и темную сторону V в. до н. э.? Конечно, не подробно, ибо что толку в подробностях? Зачем отвлекаться на темные стороны давнего прошлого? Достаточно и темных сторон сегодняшнего дня. Однако неплохо помнить, что люди претерпевали всевозможные бедствия и несчастья повсюду и постоянно, а мирные и счастливые промежутки оказывались очень короткими. Сознание того, что беды и боль существовали всегда, даже в самые славные периоды прошлого, должно помочь нам хладнокровнее выносить сегодняшние беды.

Наш долг – как можно яснее различать беды сегодняшнего дня, чтобы иметь возможность исцелиться или избавиться от них; нет необходимости также подробно рассматривать беды прошлого, ведь исцелить их уже невозможно, а Время уже их устранило. И все же мы должны помнить о них, и наша похвала прошлому справедливости ради всегда должна сдерживаться подобными воспоминаниями.

Всегда следует четко сознавать: то, чем мы восхищаемся в прошлом (а мы не можем им не восхищаться), ни в коей мере не составляет всей картины, а лишь небольшую и лучшую ее часть. Не стоит идеализировать прошлое так, как это сделал Ренан в своей «Молитве в Акрополе». Прошлое лучше представлять во всей его полноте и восхищаться только тем, что прекрасно и потому бессмертно. Мы не любим прошлого, кроме той его части, которая не прошла и не пройдет никогда.

Очевидно, не все афиняне достигли духовного уровня Парфенона, и только лучшие из них могли оценить по достоинству творения Софокла и Фидия. Однако те немногие стали закваской, и именно благодаря их поощрению, а также собственной гениальности смогли создать свои шедевры такие великие люди, как Фидий и Софокл. Они остались, в то время как остальные ушли в небытие; они одни остаются и символизируют вечные ценности золотого века.

X. Философия и наука до смерти Сократа

В то время как поэты-лирики, трагики и художники разделяли чувства народа и старались одновременно выразить и направить их, те, кого древние греки называли физиологами («те, кто изучает природу») или философами («те, кто любит мудрость»), наоборот, старались отдалиться от толпы, общаться с себе подобными или жить уединенно, занимаясь созерцанием. Представители первой группы охотнее принимали участие в эллинских играх и праздниках и довольно свободно разделяли интерес народа к мифам и знамениям. Философы не могли поступать так в том же объеме, если вообще могли, ибо их мысли поглощали медитации; они, как могли, старались проникнуть в природу вещей, людей и богов. Философы не просто не разделяли популярные суеверия и фантазии. В силу свободы своего мышления они обязаны были бросать вызов подобным представлениям. Такова была роль философов тогда, и такова их роль в наши дни.

Поэтические и художественные произведения широко распространялись и восхвалялись; отличившиеся поэты и художники становились народными героями. Деятельность философов была более эзотерической и легко давала пищу для подозрений и зависти. Вместо того чтобы восхвалять и обожествлять философов, из них часто делали врагов народа и козлов отпущения.

С другой стороны, по мере того как знания разрастались и делались более точными, философы вынуждены были ограничивать широту своих замыслов и думать более глубоко. Процесс шел очень постепенно. Можно сказать, что до 450 г. до н. э. он был едва различимым. Философы первой половины V в. еще очень похожи на своих предшественников из предыдущего столетия, хотя они уже очень сильно отличаются от «пророков». Здесь мы имеем в виду главным образом древнееврейских пророков, живших около IX–VI вв. до н. э. Их высказывания собраны в Ветхом Завете. В Азии было много других «пророков»: во-первых, Заратуштра (VII в. до н. э.?), чьи воззрения распространились по всей Малой Азии и достигли Греции через магов; затем, Будда и Махавира в Индии и Конфуций и Лао-цзы в Китае (все они, как ни странно, жили в одном, VI в.). Во второй половине V в. некоторые из них подошли ближе к тому, что мы по-прежнему называем «натурфилософией». Великие ученые, такие как два Гиппократа, и такие великие историки, как Геродот и Фукидид, определенно принадлежат ко второй половине столетия.

Афины представляли собой центр интеллектуальной жизни. Однако философам не нужно было находиться так близко к центру, как художникам. Как всегда, их раздирали противоречия. Желание найти подходящую аудиторию и достойных учеников тянуло их в ведущий город, а желание тишины и уединения манило прочь. Более того, Афины ни в коем случае нельзя назвать единственным центром притяжения в Древней Греции. Слава эллинизма усиливалась многократно благодаря соперничеству между многочисленными полисами. Большинство философов разделяли тягу к странствиям, свойственную поэтам, и много путешествовали по Элладе. Конечно, все они в то или иное время посещали Афины, но относительно немногие оставались там навсегда. Во-первых, политическая обстановка в Афинах отличалась нестабильностью, во-вторых, мир казался слишком непрочным для постоянного проживания.

Мысли ранних философов известны нам лишь отрывочно, поскольку их труды утрачены. Мы располагаем лишь фрагментами и сведениями доксографов, непрямыми и переданными невнятно. Часто мы можем опираться лишь на несколько туманных афоризмов, которые толкуются совершенно по-разному. Истолковывать афоризмы – напрасная трата времени в такой книге, как наша. Откуда мы можем знать, что на самом деле хотел сказать автор? Какой бы правдоподобной ни казалась интерпретация, она все равно вызывает сомнения. С таким же успехом можно обсуждать предсказания пифий. Наша задача скромнее: мы вызовем к жизни этих древних философов, не пытаясь разъяснить их взгляды с большей точностью, чем допускают известные нам скудные сведения.

В этой главе мы сосредоточим внимание читателей на двенадцати персонах. Четыре из них ионийцы – Гераклит, Анаксагор, Мелисс и Левкипп. Восемь оставшихся можно разделить на пары, которые происходят из четырех частей Эллады: Парменид и Зенон из Великой Греции (с юга Италии), Эмпедокл и Горгий с Сицилии, Демокрит и Протагор из Фракии, Антифон и Сократ из Аттики (заметьте, что только один из шести родился в окрестностях Афин). Из этих двенадцати лишь трое (Гераклит, Парменид и Зенон) жили в первой половине века, а три (Мелисс, Демокрит и Сократ) – во второй. Расцвет остальных пришелся на середину столетия.

Гераклит Эфесский

Эфес, главный из двенадцати ионийских городов (dodecapolis) на западном побережье Малой Азии, славился на весь античный мир благодаря великому храму Артемиды. Именно в Эфесе родился Гераклит; насколько нам известно, он провел там большую часть жизни. В юности он много путешествовал, но неизменно возвращался в родной город. По словам Диогена Лаэртского, когда Гераклит написал свое великое сочинение «Обо всем» (Peri tu pantos), он