Привычка убивать - Лев Пучков

Обеденным рейсом из Москвы в Белогорск прибыли вспомогательные силы: трое «иксов», которые доставили деньги и дополнительное оборудование для работы в ночных условиях.

— Бэд, Замес, Плотник, — представил Директор Умнику прибывших, поочередно здороваясь с каждым из них за руку. — А это наш брат Умник — прошу любить и жаловать.

«Иксы» церемонно обнялись с новичком, ничем не выразив своего удивления, хотя все они являлись преподавателями и инструкторами «Абордажа» и совсем недавно нещадно дрессировали его в качестве курсанта. Директор сказал — брат, значит, так оно и есть, какие могут быть вопросы?

Получив в багажном зале две объемные спортивные сумки, изрядно потертые и засаленные, новоприбывшие проверили содержимое, и только тогда Плотник, старший группы, доложил:

— Все в норме. Доставка произведена.

— Ну вот и ладушки, — одобрительно кивнул Директор и, жестом показав Умнику на одну из сумок, проинструктировал мрачного, зевавшего после ночного дежурства Рекса:

— Забирай к себе. Введи в курс, сориентируй на местности. Приборы проверь, настрой. Водку не пить, не переедать — ориентировочно после 18.00 будем работать. Будь все время на линии — могу в любой момент потревожить…

— У нас тут деньги? — поинтересовался Умник, когда они, проводив Рекса с гостями, сели в «Мазду» Директора.

— Ага, деньги, — машинально ответил Март, размышляя, судя по выражению лица, о чем-то малоприятном. — Сумку с приборами забрал Рекс. А что?

— Миллион баксов? — недоверчиво уточнил Умник, похлопав по замусоленному боку сумки.

— Ага, миллион, — Март пожал плечами, не желая понимать, чем вызвано любопытство соратника. — Сто пачек баксов. Ну и, разумеется, четыре кило вонючих спортивных тряпок, что лежат сверху. Ребята, типа того, с соревнований вернулись.

— Думал, только в кино такое бывает, — покрутил головой Умник. — Ловкий шантажист одним движением может заработать такую кучу денег, обведя вокруг пальца команду профессионалов. Какой-то жалкий интеллигентишка, которого каждый из нас может убить в считанные секунды голыми руками… Да-а уж… А все-таки мозги ценятся гораздо дороже, чем мышцы, умения и навыки. Верно?

— А вот это мы вечерком посмотрим, — недовольно буркнул Март. — Мозги, разумеется, — это главное. Но в жизни бывают моменты, когда даже самый умный человек — гений, можно сказать, титан мысли, начинает остро сожалеть, что в свое время не удосужился ознакомиться с азами специальной тактики и не научился стрелять, драться и… быстро бегать. И сегодня — если бог даст, сдается мне, ты станешь свидетелем как раз одного из таких моментов…

…Шантажист позвонил в 18.00 — как будто подслушивал разговор в аэропорту, паршивец интеллигентный.

— Как обстоят наши дела, Андрей Владимирович?

— Ваши дела в порядке, — ответил Март. — То, что вы заказывали, я получил.

— Нет, именно наши дела, — настырно поправил шантажист. — Не надо отмежевываться от меня, батенька, мы с вами теперь связаны крепко незримой нитью, потому что судьба…

— Где и когда? — оборвал собеседника Директор, не желая выслушивать гнусные инсинуации философского плана.

— Ну-у-у, зря вы так! — обиделся шантажист. — Зря… Эмм… В общем, это произойдет в одиннадцать часов вечера, на набережной.

— В 23.00, на набережной, — эхом отозвался Март. — На какой именно набережной?

— Речной вокзал, — охотно пояснил шантажист. — Если ехать из центра, то это будет сразу за вокзалом, на набережной. Там парапет представлен в виде массивных тумб, между которыми расположены ажурные решетки. А на этих тумбах стоят такие каменные… эмм… с позволения сказать, изваяния, в форме то ли урн, то ли цветочных корзин. Между ни-ми расстояние порядка десяти метров. Если считать сразу от причала, то это будет девятая такая тумба с корзиночкой.

— Я должен положить туда деньги? — уточнил Март. — Там какое-то устройство, тайник, или как?

— Икх-икх-икх-хэ-хэ-хэ… — это шантажист изволил разродиться дребезжащим смешком. — Право, какой вы простой, Андрей Владимирович! Ничего никуда класть не надо. Послушайте меня внимательно, потом будете задавать вопросы. Тэ-экс… Ага. Вы подъедете к этой девятой тумбе на машине. Задом подъедете — там иначе не получится. Машину оставите с раскрытыми дверцами, как можно ближе к парапету, левым боком. На заднее сиденье положите деньги. Включите свет в салоне, откроете багажник. А сами отойдете к причалу. Там, с краю, горит фонарь, так вот, я желаю, чтобы вы стояли под этим фонарем. Чтобы вас было видно издалека. Я вас видел, так что не перепутаю. Далее. Деньги нужно уложить колбаской в большой черный пакет — можно из-под мусора, я не обижусь, горловину затянуть скотчем.

— «Колбаской»? — удивился Март. — В смысле?

— Да, колбаской, — шантажист недовольно крякнул. — Я же просил — не сбивайте меня, я сам собьюсь. Тэ-э-экс… А, ну да — колбаской, чтобы длинный узкий сверток получился. Затем утрамбовать этот пакет в чехол для спиннинга — в центральном универсаме, в секции «Спорттовары» продают такой, я сегодня видел. Закрывается он в девять вечера, вы успеете приобрести. Упаковать в пакет, значит, затем уложить в чехол. Чехол стоит полторы тысячи рублей — он якобы из натуральной кожи. Ну да ничего — я вам стоимость возмещу, как деньги посчитаю. Да, телефон держите постоянно в руке — чтоб я видел. Мы будем с вами постоянно общаться в процессе этого… этого самого. Вот, собственно, и все.

— Объясниться не желаете? — осторожно закинул удочку Март. — Для чего все это? Набережная, чехол и так далее? Не слишком ли сложно?

— Извольте, — шантажист, похоже, был готов к такой постановке вопроса. — Извольте, батенька. Чехол — это чтобы по очертаниям никто не догадался, что деньги, и для удобства. Человек идет вдоль реки, несет на плече чехол для спиннингов — никаких вопросов. Набережная — это моя страховка. Я буду сидеть в машине с раскрытой дверцей, считать деньги и наблюдать за вами. Если мне что-то покажется странным, я тотчас же выкину кассеты в реку. И ку-ку ваш архив! Да, перед тем, как приблизиться к машине, я внимательно осмотрю ее издали — для этого и понадобится открыть все двери и багажник. И если, не дай бог, в машине будет кто-то прятаться, я опять же — тотчас же выкину кассеты в реку, и…

— …И ку-ку наш архив, — подхватил слегка повеселевший Март. — Это я уже усвоил. Про девятую тумбу можете не распространяться — я там был, на этом речном вокзале, знаю. Получается, что машина будет стоять как раз посередке — между причалом и павильоном игровых автоматов, вокруг которого растут чахлые акации. И вы сможете контролировать, чтобы к вам никто не подобрался незамеченным. Очень даже разумно. Все?

— Да, вроде все, — слегка подумав, сказал шантажист. — Вроде все… Итак, основные вехи: одиннадцать часов вечера, девятая корзиночка, задом подъезжаете, раскрытые дверцы, поднятый багажник, плотный черный мешок, чехол для спиннинга и… и вы — под фонарем, у оконечности причала. С телефоном в руке — чтоб я видел. Все, более добавить нечего. Вы все запомнили? Я могу повторить.

— Не стоит, — отказался Март. — У меня хорошая память.

— Ну и прекрасно, — облегченно выдохнул шантажист. — Приятно было с вами пообщаться. До встречи на набережной…

— Ты мой, индюк, — с плохо сдерживаемой радостью прошептал Директор, нежно погладив свой «Кенвуд». — Ты мой… И кто же тебя надоумил вот так со мной побаловать? Какая непозволительная шалость для такого интеллигентного человека…

* * *

…Дело было вечером, делать было нечего. Солнце удрало за горизонт, сиреневые сумерки быстро сгущались. Абай стоял на вышке, его напарник Акян охранял баню с пленными, Аскер сидел на крылечке — все трое слушали магнитофон и общались. Остальные обитатели егерской усадьбы находились в доме. Малой, Слива и Перо без особого энтузиазма раскидывали в «секу» за столом в большой комнате — вор запретил шуметь, а какая игра без азартных вскриков и соленых реплик? Тут же на топчанах лежали Турды и Диля, курили травку и смотрели в разные места. Диля наблюдал за Ниной, и в глазах его явственно отсверкивало неуместное желание. Нина сидела в ногах у Турды в позе школьницы: руки на коленях, спина выпрямлена, безучастный взгляд в никуда, полное отсутствие каких-либо эмоций. В таком состоянии она находилась с того момента, как Соловья сотоварищи посадили под замок. Впала в прострацию и выныривать в этот гнусный мир не желала — делала все, как робот, послушный воле хозяина. Диля давно бы уже разложил женщину на своем топчане, но в настоящий момент она сидела возле Турды, и моджахед не смел беспокоить покой хозяина — только бросал красноречивые взгляды и периодически громко вздыхал, надеясь, что вор обратит внимание на возникшую у его верного пса потребность.

Турды было плевать на все вместе взятые потребности своих псов. Он неспешно вдыхал сладковатый аромат «дури», смотрел в потолок и производил в уме несложную бухгалтерию произошедших накануне событий.