Собрание сочинений в 6 томах. Том 1. Эмиль из Лённеберги и др. - Астрид Линдгрен

Смоланд, где издавна процветали ремесла, — родина широко известной шведской спички, край искусных умельцев-стеклодувов и столяров. Там много старинных церквей и поросших травой развалин. В этом краю жили сказки, легенды и предания. Однако каменистые, чуть прикрытые глинистой почвой земли плохо кормили крестьян.

В большинстве своем смоландцы были выносливы, проворны, сильны, трудолюбивы, находчивы и умелы. Это были люди, способные осушать болота, расчищать каменистые земли под пашни, терпеливо возделывать бесплодную почву и добывать пропитание в бедном своем краю. Такими были и предки Линдгрен, работящие и упорные крестьяне, ее дедушка и бабушка, ее отец и мать. В доме, где родилась Астрид, тщательно отреставрированном и оборудованном почти как во времена ее детства, и теперь рядом с портретами предков, смоландских крестьян и крестьянок, можно видеть на стене чистой горницы диплом, выданный отцу писательницы Самуэлю Августу Эрикссону за то, что с земель Нэса им было убрано восемьсот двадцать каменистых осыпей и десять тысяч валунов.

У Астрид Линдгрен были прекрасные родители — трудолюбивые, любящие, добрые. Они очень любили друг друга — Самуэль Август из Севедсторпа и Ханна из Хульта. И дочери их, Астрид, представлялось, что история их жизни вмещает больше любви, чем какая-нибудь иная, о которой ей приходилось читать в книгах.

Прошло немного времени, и в Нэсе, в небольшом, выкрашенном в красный цвет доме, окруженном каштанами, вязами и липами, один за другим зазвучали голоса детей Эрикссонов. Звали их Гуннар, Астрид, Стина и Ингейерд.

«Хорошо было жить в Нэсе и быть детьми Самуэля Августа и Ханны!» — рассказывала позднее Астрид. Любовь к родителям помогла ей создать книгу «Самуэль Август из Севедсторпа и Ханна из Хульта» (1975), в которой она рассказала историю их любви.

«Если тебе доводилось бывать в смоландском лесу в июне ранним воскресным утром, ты сразу вспомнишь, каков этот лес. Услышишь и как кукует кукушка, и как дрозды выводят трели, словно играют на флейте. Почувствуешь, как мягко стелется под босыми ногами хвойная тропинка и как ласково пригревает солнце затылок. Ты идешь и вдыхаешь смолистый запах елей и сосен, любуешься белыми цветами земляники на полянках» — так поэтично обращается Линдгрен к маленьким читателям в одной из своих книг. Да, Смоланд с его чудесной природой и трудной жизнью сыграл немалую роль в творчестве Линдгрен. Навсегда запомнила она луга, покрытые первоцветами, мшистые леса с нежными колокольчиками линнеи, пастбища вокруг Нэса, где детям Эрикссонов знакомы были каждая тропинка, каждый камень; озеро, затянутое белоснежными кувшинками, пригорки и деревья. Камни, цветы и деревья были близки Астрид, ее брату и сестрам, словно живые существа, все они участвовали в их играх и мечтах.

Каких только игр не изобретали дети Эрикссонов! «На земле вокруг нас разыгрывалось все, что могла создать наша фантазия, все сказки, все приключения… Мы играли, играли и играли до того, что удивительно, как это мы не заигрывались до смерти», — с улыбкой вспоминала Астрид. Воспитывала детей мать — простая женщина. Мудрое сердце и природный ум подсказывали ей, как разговаривать с малышами. Они должны были слушаться ее, но не обязательно являться в определенное время к обеду. Их не упрекали за разорванное или запачканное платье, не ругали за озорство.

Вообще-то дети из Нэса не были такими благовоспитанными, как может показаться, когда читаешь автобиографические книги Линдгрен или ее повести о ребятах из Буллербю. Они терпеть не могли воскресений, когда приходилось надевать черные шерстяные чулки и ходить в воскресную школу.

В Нэсе было много семейных праздников и летом и зимой. К детям приезжало множество двоюродных братьев и сестер, с которыми они играли и баловались. А какой радостью были поездки в гости!

Всю жизнь помнит писательница поездки домой из гостей: «Сидишь сонная в повозке, а над тобой возвышается черный лес и светлое летнее небо». Эти же чувства подарила она потом своему любимому герою Эмилю из Лённеберги. Хорошо было быть ребенком в «век лошади»! Линдгрен называет так начало XX века. А конские ярмарки в Виммербю! Животные, особенно лошади, коровы и поросята, играли в жизни Астрид, ее брата и сестер большую роль. Туда стекались жители всей округи. Каких только чудес там не бывало! Порой можно было увидеть даже огромного удава, на которого все глазели… Улицы Виммербю становились неузнаваемы: всюду торговали леденцами, все палатки и лавки были битком набиты людьми, везде царило веселье.

Но дети из Нэса не только развлекались. Уже с шести лет их приучали к работе. Они прореживали репу, помогали взрослым убирать урожай, рвали крапиву для кур, носили еду косарям в поле. Иногда дети зарабатывали два-три эре, открывая, как и их отец в детстве, ворота, через которые проезжали крестьяне с другого хутора. В обязанности старших входило нянчить младших.

Астрид хорошо помнит торпарей и статаров времен детства. Эти батраки, нанимавшиеся на год, сами не зная об этом, научили ее тому, чего не прочитаешь в книгах. Став старше, она поняла, как тяжело жить беднякам. С нежностью вспоминала Линдгрен всех тех, кто освещал, согревал любовью ее детство, кто сделал его счастливым. Больше всего дети Эрикссонов любили работника Пелле, который пришел в Нэс четырнадцатилетним сиротой и остался там навсегда.

Неподалеку от усадьбы в маленьких домишках жили «бедные из бедных», а чуть подальше в богадельне — доме для бедняков — ютились старики Йокке, Юхан, Один Грош (он никогда не брал милостыню больше одного эре) и блаженная Элин.

Частицу детства Линдгрен составляли бродяги. «Куда они девались? Может, последний из них исчез вместе с коростелем и последней парой быков?» — размышляет писательница.

Известный шведский писатель Альберт Энгстрём, также выросший в Смоланде, как-то сказал о своих земляках: «Ну как не любить такой народ!» «Да, — словно подхватывает его мысль Линдгрен. — Как не любить его! По крайней мере тех, кто окружал меня в детстве…»

* * *

«В давным-давно исчезнувшей убогой маленькой кухне статаров, казалось, свершилось чудо, и с того дня не было в мире другой кухни. Читаю ли я о чем-нибудь или пишу о чем-то, что происходит на кухне, это вечно и неизменно случается на кухне у Кристин…» — рассказывает Линдгрен. Да, это началось на кухне у Кристин, жены пастуха. Когда Астрид было примерно пять лет, она даже не подозревала, что на свете есть книги. Но вот однажды девочка пришла на кухню к Кристин и дочь ее — школьница Эдит — прочитала Астрид сказку о великане Бам-Баме и фее Вирибунде. Это было словно удар грома! Через много лет в сказке «Звенит ли моя липа, поет ли мой соловушка…» писательница расскажет, как впервые в жизни услышала сказку сиротка Малин.

И потом еще много-много книг прочитала ей Эдит. Книги эти дочь пастуха брала в школе. В те времена ни дети крестьян, ни дети статарей своих книг не имели. По крайней мере, их не было у Астрид, ее брата и сестер. Понемногу она научилась читать сама и начала «охотиться» за книгами. Первой собственной книжкой маленькой Астрид была «Белоснежка». Потом появился сборник шведских литературных сказок «Среди домовых и троллей» с чудесными рисунками шведского же художника Йона Бауэра. Самой любимой из прочитанных народных сказок стала сказка о необыкновенной любви принца Хатта из Подземного Королевства и молоденькой принцессы. С особой любовью вспоминает она сказки крупнейших писателей Скандинавии — датчанина Ханса Кристиана Андерсена, сказочника из Финляндии Сакариаса Топелиуса, творившего на шведском языке, а также сказочную эпопею своей соотечественницы Сельмы Лагерлёф «Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции». Всю жизнь помнит она, какое впечатление произвели на нее сказки Андерсена «Огниво», «Маленький Клаус и Большой Клаус». А «Гадкий утенок»! Андерсен для Линдгрен — учитель и величайший гений, самый замечательный скандинавский сказочник.

Тогда, в детстве, быть может, под влиянием прочитанного, нечто сказочное мерещилось Астрид в старушках, живших неподалеку в бедных домишках, и в бродягах на проселочной дороге. А быть может, это происходило потому, что маленькие Эрикссоны были напичканы историями о привидениях и призраках, которые слышали от бабушки Иды. Вообще в роду бабушки Иды были замечательные рассказчики, с большим чувством юмора, и этот дар перешел не только к ее сыну Самуэлю Августу и внучке Астрид, но и к другим детям Эрикссонов! Брат Гуннар стал членом риксдага — шведского парламента; он писал ироничные, остроумные политические сатиры; сестра Стина стала переводчицей, Ингейерд — журналисткой. Не случайно Самуэль Август говаривал: «Удивительные у меня дети! Все работают со словами. Как могло такое получиться в одной семье?»