Полуночная тень - Алина Сконкина

Хаген до ужаса пугал оборотня раньше, но сейчас кровь стыла в жилах от голоса и взгляда этого человека. Он не просто носил чёрную со звёздами мантию, но прямо заявил, что член Кровавого Звездопада, мало того, он одним предложением подтвердил, что Сильвана действительно существовала, он ей служил, и знал при жизни. Альбинос назвал имя Разрушительницы тридевяти миров без всяких титулов, не заменил имя ни единым прозвищем и признавал её власть. Он – бессмертный страж, внушающий трепет, леденящий душу, признавал над собой главенство женщины, девчонки. Как же сумела Сильвана подчинить себе этого безумного монстра? Заручиться его преданностью, сохравнишейся спустя триста лет. Сильвана – легенда Аэфиса, но Хаген, видевший те времена – живое подтверждение легенды. Ко всему прочему он убил сотни людей, сотни существ, среди которых истинные оборотни, и, скорее всего, вампиры, а может и демоны. Он чудовище.

– Сопляк, вот теперь ты точно попал. Молчал бы в стелечку и мирно сидел в своей камере, – погрозил надзиратель Серому и ушёл.

После скудного ужина, отойдя от слов сумасшедшего культиста, Реми обдумал своё положение: план «действовать через Хагена» не сработал, и теперь мальчика ждала смерть под крысоловкой или чем ещё похуже на страшном Карнавале. Других идей в голову оборотню не пришло, для сражения во время уборки снегом Реми был слаб, для того чтобы притвориться больным или мёртвым он выглядел чересчур загорелым и живым. Оставалось лишь дожить до пристального взора Персефоны чтобы воспользоваться запасным планом.

Первые два дня прошли спокойно, на улице лил серый дождь, такой, какой бывает лишь в конце зимы, холодный, мерзкий, пробирающий до костей порывами ветра, сыплющий с серого, скучного неба. Под таким дождём весь мир становится серым, лишённым всякого очарования. В такую погоду хочется сидеть дома, у разогретой печи или камина, пить горячее молоко с маслом и сахаром и слушать истории. Реми вздохнул, память о доме стиралась с годами, он сомневался, что когда-нибудь познает радости обычной жизни и семьи.

Брызги дождя залетали в холодную камеру его узилища, на полу образовалась лужа. Реми нахохлился, точно мёрзнущий голубь, распушающий перья. Только одна мысль способна согреть этот дождь, в отличие от его осеннего собрата, мысль о скорой весне, тепле и солнце.

Осенью дождь не жалел никого, он нёс только грусть и тоску, он мог идти бесконечно, переходить в снег, в метель, в серое угрюмое небо, но весной дождь обязательно заканчивался, и тусклый мир вновь сиял красками: серое небо возвращало себе яркий синий цвет холодного чистого воздуха, а деревья салатевели от почек и молодых листиков.

Первый день взора Персефоны Реми пропустил, не только из-за нахлынувших, словно неотвратимый и бесконечный прилив, облаков, но ещё и потому что ему необходима вся сила ночной богини. Он ждал пика, самого пристального её взора, самого круглого очертания её светлого лика.

Как оказалось, поутру облака, закрывавшие ночную спутницу, вовсе не дождь несли в себе, а снежные хлопья. Зима, должно быть, собрала все свои силы и просыпалась на землю последним снегопадом, завалившим подступы к тюрьме и испортившим все планы юного оборотня.

Поскольку сам Хаген поклялся забрать мальчишку при следующем визите в тюрьму, Серого, ещё живого, решили использовать на благо Товер Пост с наибольшей пользой и отправили расчищать и разгребать последний, слегка подтаявший и от этого ставший в разы тяжелее, снег. Оборотень не мог увильнуть от работы, так как не пренадлежал себе, и целый день работал, как раб.

Вернувшись в свою камеру впотьмах сумерек, валясь от усталости, голодный и промёрзший до костей, Реми раскаивался, что не попытался сбежать прошлой ночью, когда бы снег замёл все оставленные следы. Теперь же у него не осталось сил даже, чтобы подползти к окну и посмотреть чистое ли ночью будет небо.

Мальчик повернулся на спину в своей койке. Вперев невидящий взор в потолок камеры, он обдумывал, не попробовать ли завтра, когда Персефона начнёт медленно отворачивать лицо от этого бренного мира.

Яркий, колдовской свет глаз главы Кровавого Звездопада прошлого, отсветом падал на стенки темницы. Прошло несколько часов с захода солнца. В полудрёме, уставший настолько, что не мог уснуть от боли в мышцах, Реми ждал восхода Персефоны.

Нет, оборотень не увидел, как голубая, она пробивалась сквозь облака, устлавшие горизонт на востоке. Нет, не узрел он, как скрылась его белоликая богиня и вновь выглянула из-за туч. Он не видел, но чувствовал. Вот она – Персефона. Она ждала, она смотрела, наблюдала за миром, освещала путь своим любимым детям, детям ночи, детям света Персефоны.

Реми ощутил частичку вернувшихся к нему сил, появившихся из одного чувства близости ночной владычицы. Он, глухо кряхтя, встал и выглянул в окно. С первыми бликами света, попавшего на кожу, одежду и волосы, мальчик ощутил прилив сил. Энергия возвращалась и вот уже переполняла оборотня. Персефона творила магию древнюю, как сам мир. Она осветила его, она смотрела пристально, она побуждала к действиям.

Не мешкая больше ни секунды, Реми тихо вынул прутья решётки из окна и просунул голову. Ауру смотрел куда-то вдаль, его свет казался таким фальшивым, таким дешёвым подобием, ярким и пустым, в сравнении с живым, ласковым светом Персефоны.

Волшебная сила перестала переполнять тело оборотня, когда спутник скрылся за облаком. Мальчик посмотрел вверх – нет, ему не везёт – небеса усеяли облаками. Даже Персефона не в силах помочь беглецу.

Сдаваться нельзя, Реми попытается сам. Пусть ночная богиня лишь приглядывает за ним из своего небесного дома.

Внезапный порыв ветра швырнул в лицо мальчицу солёные брызги. Реми вспомнил, какая мокрая внешняя стена. Без Персефоны ему не справиться, и всё же…

Оборотень сконцентрировался на когтях, не таких цепких как у кошек, но и не таких слабых, как человеческие ногти. Ему всего-то нужно удержаться на скользких камнях стены. Тренировки долгими зимними ночами не прошли впустую, Реми удалось изменить вид ногтей. Оставалось надеяться, что на стене, занятый поиском новых выступов, он не потеряет концентрацию.

Просунув в окно плечи и руки, мальчик заметил пару выступов и трещин в стене, куда можно поставить ноги и зацепиться руками. Не тратя силы на поддержание волчьих когтей, Реми вылез и вставил обратно железные прутья решётки.

Назад дороги нет.

Сдвинув ногу с узкой щели на выступ, мальчик заскользил, но удержался на стене. Он постоял немного, удерживая равновесие и приводя в порядок дыхание. Спиной он почувствовал свет Персефоны, она вышла из-за туч и щедро делилась силой. Реми сконцентрировался на волчьих когтях и