Приключения Гринера и Тео. Трилогия - Евгения Петровна Белякова

подозревал, что найдет в письме что-либо горяченькое.

К нему Тео, переодевшись в привычный мужской костюм, и направилась в первую очередь.

В скромно обставленной, и на удивление чистой приемной ее встретил помощник мастера Дерри, и проводил к стойке, за которой заполняли бумаги. Молодой человек выглядел так, словно вставал на два часа раньше, чем нужно, и специально умасливал лицо, добиваясь максимального блеска, завивал волосы и чистил одежду, сдувая пылинки. Он, и это было видно сразу, гордился своей работой.

– Вы хотите отправить письмо, или… что-то более весомое?

– Я хочу видеть Дерри.

– С ленточкой или… мастера Дерри?

Тео с грустью посмотрела на нос молодого человека. На солнце он бы просто слепил бликами.

– Мастера Дерри. Можно без ленточки.

И, хоть вид ее не подразумевал большие деньги, видимо, что-то в голосе заставило помощника встрепенуться. Ее провели в кабинет мастера Дерри, своим аскетизмом напоминающий тюремную камеру. Хозяин писал что-то, сидя за большим столом, звякая металлическим кончиком пера о чернильницу. Увидев, что у него посетители, улыбнулся широко и гостеприимно. Тео дождалась, пока помощник уйдет, представилась представителем Гильдии Купцов и рубанула с плеча.

Уже через десять минут она знала – тут ловить нечего. Никаких грязных или странных фактов из жизни баронов. Напугав Дерри карательными мерами в случае, если тот проболтается, она покинула «Доставку» через задний двор, где толклось с десяток мальцов. Они в лицах изображали дракона, который, по слухам, летал недавно над городом. Поймав одного за ухо, сунула ему медяк и велела отправиться в Офицерские гвардейские казармы, и передать Томасу Ферфаксу, чтобы был на месте вечером, перед закатом.

Настоящее время. Тэнниел, Храм Близнецов, Внутренние Палаты

Мастера, построившие внутренний дворик в Палатах, постарались на славу. Зимой тут было тихо и безветренно, снег мягко облеплял колонны и статуи, рассыпчатой крупой лежал на вечнозеленых кустах, придавая дворику умиротворенный вид. Весной здесь цвели всевозможные цветы, летом сверкали фонтаны, искря на воздухе водяной пылью, и зрели на ветках налитые плоды. Но, несмотря на эту красоту, служки храма и монахи избегали заходить в этот прекрасный сад в самом сердце главного храма. Неровен час, услышишь случайно что-нибудь запретное, и пошлют тебя в отдаленное селение, просвещать дуболомов-пастухов или воняющих морем рыбаков, кто есть истинные хозяева и создатели этого мира. И это в самом лучшем случае. Про пыточные подвалы Храма ходили такие слухи, что братья, даже если необходимо было срочно попасть в противоположное крыло здания, не срезали дорогу через сад, а бежали, спотыкаясь, по длинным коридорам.

В этот внутренний двор приходили отдохнуть телом и душой Старшие Братья, верховные иерархи. Что привлекало их – красота этого места, или уединенность – неизвестно. Вряд ли первое, потому что, как было известно всем монахам, Старшие настолько преуспели в искусстве убиения в себе всех эмоций, что их не трогало ничто, ни прекрасное, ни ужасное. Второе – тоже маловероятно, поскольку, выбери Иерархи для своих бесед самое людное место храма – прачечную, уже на следующий день она напоминала бы пустыню.

Осенние дожди не испортили красоту сада, они лишь придали ей печальный оттенок. Фонтаны отключили с месяц назад, но любоваться было чем – ветер то и дело срывал с молодых кленов алую листву. Накрапывал мелкий дождик, и на мраморной скамье около центрального фонтана вскипали пузыри. Двое мужчин, судя по одеяниям, жрецы, прогуливались в саду. Старший остановился у скамьи.

– Мне все же хотелось бы иметь больше информации, – сухо сказал тот, что помладше. Лица под капюшоном видно не было, только упрямый подбородок.

– Все мы задаем вопросы, но не все получаем ответы. – Слова старшего были туманны, и, видимо, вызвали у младшего раздражение, потому что он переступил с ноги на ногу.

– Я не задаю пустых вопросов. Насколько я знаю, ситуация с этим появившимся из ниоткуда войском достаточно серьезна…

– Брат Кано, – прервал его старший, – Вам дано не менее важное задание – следить за магичкой и ее сворой. А то, что вам не предназначено…

Кано откинул капюшон с лица.

– Вы разве имеете право указывать, что мне можно знать, а что нет?

– Имею, брат Кано, имею… сами Близнецы дали мне его. А вам я еще раз скажу – если вы не понимаете простых слов, скажу в стиле песенки, – «не суй свой нос куда не надо». Мы, Старшие, знаем все, что нужно нам, а вы…

Ни один мускул не дрогнул на лице Кано.

– Значит, следить и доносить?

– Следить внимательно и доносить вовремя. Вы правильно меня поняли. Вы прекрасно это делаете. – Стороннему наблюдателю могло бы показаться, что голос старшего смягчился, но Кано это не обмануло. Старший продолжил: – Мы не уверены пока, что можем использовать информацию о баронессе Дурстхен, но мы не спешим. Терпение – одна из наших добродетелей. То, что вы нам рассказали, несомненно, когда-нибудь послужит интересам Храма.

Кано сморгнул капли дождя с ресниц и слегка поклонился.

– Мне пора.

– Да пребудет с вами благословение Близнецов.

В Тэнниеле, как уже было сказано, постоянно проживало около ста двадцати тысяч жителей. Многие из них имели ценности, которые другая часть жителей была бы не прочь позаимствовать различными способами, не исключающими запугивание, воровство и нанесение телесных повреждений. Эта самая часть обитала в Гнилом квартале – несмотря на свое название, в действительности он не являлся частью столицы, а был, скорее, пригородом. Несколько заброшенных улиц и пара пустырей отделяли его от города. Обычно любой разумный человек избегал соваться сюда, – если в любом другом квартале он рисковал в худшем случае, кошельком (если, конечно, не отказывался его отдать добровольно, тогда можно было смело заказывать место на кладбище), то здесь, на окраине, можно было пропасть не только без вести, но и без следа. Гнилой квартал – обиталище бедноты, воров, грабителей и мошенников, Тео знала, как свои пять пальцев – ей не раз приходилось прибегать к помощи короля преступного мира. Тем более что они были давними знакомыми.

Кривой Тод часто менял «берлоги» – завершить его земное существование хотели многие, и не только блюстители порядка. Ему стукнуло недавно почти семь десятков лет, и пятьдесят пять из них он был тесно связан с грабежом.

Тео заявилась в «Пегги» к полудню, оглядела пустой зал и свистнула, привлекая внимание Цыка. Тот клевал носом у стойки, но, заслышав свист, тут же проснулся.

– Ц’ео! Сколько зим, сколько лец!

– Мы виделись совсем недавно, Цык. Горло бы промочить…

– Ну, ц’ак говорят, когда рады всц’рече, знаешь ведь, – обиженно шмыгнув, Цык открыл краник на бочке со своим лучшим пивом, и в подставленную кружку полилась пена. Он подмигнул магичке и поделился новостью:

– Слыхал, в баронcц’ве Ц‘алли мертвяки ходили – жуц’ь! Жрали людей сырыми, пока жрецы Древа не успокоили…

– А в городе что было? – спросила Тео, не желая потакать слухам о бароне Талли и его зомби.

– Городская сц’ража поймала Маленького Пера. А Пер возьми и убеги. Да еще и шлем прихвац’ил со сц’ража, просц’о взял