Формула Бога - Жозе Душ Сантуш

— «Да будет свет!» — прошептал Грег, сверкнув голубыми глазами.

— Именно так. — Томаш улыбнулся. — «Да будет свет!»

— Постойте-ка, — выставил перед собой ладони американец. — То есть вы хотите сказать, что Бог — это… вычислительная система?

— Любой разум основывается на вычислительных способностях, — снисходительно парировал криптоаналитик. — Это я усвоил, общаясь с физиками и математиками. Разум — это вычисление. — Он постучал пальцем по лбу. — Человеческие существа — это своего рода вычислительные биологические структуры. Муравей — тоже биологическая вычислительная структура, но простая, а человек — сложная. Только и всего.

— Тем не менее подобное определение мне представляется чересчур категоричным…

Томаш пожал плечами.

— Хорошо, если вас это коробит, давайте не будем использовать выражение «великий вселенский компьютер». Давайте будем говорить о… ну, допустим… созидательном разуме, великом архитекторе, высшем существе… Имя не имеет значения. Значение имеет то, что разум, как его ни назови, в основе всего.

Глаза Грега остановились на одной точке. До него наконец дошел смысл последней загадки Эйнштейна, и он никак не мог в это поверить.

Ничего больше не сказав, Томаш открыл дверцу лимузина. Дождь прекратился, и в лицо ему дохнуло приятной прохладой. Утро, тихое и меланхоличное после очистительного ливня, окрашивалось в голубые и золотистые тона. С листьев деревьев в такт неспешному дыханию природы падали и с мелодичным звоном разбивались о влажную почву крупные капли воды. Благодатный солнечный свет разливался по лику земли, подгоняя медленно уплывавшие вдаль тяжелые тучи и румяня барашки облаков.

Историк пружинисто выпрыгнул из машины и, подав руку, помог выйти Ариане. Американские «секьюрити», пережидавшие грозу под ветвями раскидистого дуба, окружили «кадиллак», молча ожидая указаний. Грег кивком дал понять, что все в порядке. Охранники расступились.

Прежде чем уйти, Томаш пристально посмотрел Грегу в лицо.

— Удивительно, как это человечество со столь давних времен интуитивно понимало внутренне присущую Вселенной, скрытую в ней истину, — поделился он с американцем. — Вам это не приходило в голову?

— Что вы хотите сказать?

— Перед смертью отец говорил, что по поверьям индуистов все циклично. Вселенная рождается, живет, умирает и вновь рождается из небытия. Мир пребывает в бесконечном круговороте. Согласно их представлениям, акт сотворения мира — это воплощение Бога в мире, который становится Богом.

— Поразительно.

Томаш печально вздохнул.

— Отец вспомнил один афоризм Лао-цзы. Хотите послушать?

— Да.

Слегка дрогнувшим голосом Томаш торжественно продекламировал:

В конце безмолвия лежит отпет,В конце наших дней лежит смерть.В конце нашей жизни — новое начало.

Новое начало.

Заключительные ремарки

Когда в 1973 году астрофизик Брэндон Картер сформулировал антропный принцип, добрая часть научного сообщества с головой окунулась в бурные дебаты о месте человечества во Вселенной и высшей цели его существования. Коли Вселенная имела целью появление человечества, не означает ли это, что ему отведено сыграть в ней некую роль? Кто придумал эту роль? И, наконец, в чем она заключается?

До этого, с легкой руки Коперника, в научном мире главенствовала идея, что существование человечества для космоса в целом нерелевантно. Однако в тридцатые годы XX столетия Артур Эддингтон и Поль Дирак обратили внимание на неожиданное совпадение: в космологии и квантовой физике, в самых различных контекстах, то и дело мелькало огромное число — странное 1040.

Шло время, выявленных совпадений накапливалось все больше. Как выяснилось, для того чтобы Вселенная стала такой, какая она есть, природные константы должны были иметь невероятно точно заданные значения, а ее расширение, сделавшее возможным существование людей, должно было происходить при строжайшем, до мельчайших долей единицы, соблюдении указанных постоянных. Последующие открытия привели к пониманию, что основополагающие для возникновения и поддержания жизни условия, такие, например, как появление звезд, аналогичных Солнцу, или образование углерода, сложились в результате невероятной череды последовательных стечений обстоятельств.

Что вытекает из этих открытий? Прежде всего что Вселенная спроектирована с соответственно настроенными параметрами, чтобы как минимум породить жизнь. И этот вывод неизбежно поднимает вопрос о наличии намеренности в факте появления Вселенной.

Оспаривая очевидный вывод, следующий из указанных открытий, многие ученые настаивают на том, что наша Вселенная — один из миллиардов миров, в каждом из которых константы имеют собственные величины, а это означает, что «настроенность» нашей Вселенной на зарождение жизни — чистая случайность, ибо в подавляющем большинстве миров жизнь отсутствует. Проблема подобной аргументации в том, что она не основывается ни на наблюдениях, ни на открытиях. Гипотеза мультивселенности опирается на то, что более всего критикует наука в ненаучном мышлении, — на веру.

Идея цикличной Вселенной, пульсирующей в ритме следующих друг за другом Больших взрывов и Больших сжатий, письменно зафиксирована в ряде мистических мировоззрений, включая индуизм, но в науке она впервые была выдвинута Александром Фридманом[33] и впоследствии развита независимо друг от друга Томасом Голдом и Джоном Уилером. Указанная теория исходит, разумеется, из основополагающей предпосылки — что конец Вселенной состоится по сценарию Большого сжатия, а не Великого оледенения. Наблюдаемое ныне ускорение в расширении Вселенной предвещает, однако, Великое оледенение, хотя имеется достаточно оснований полагать, что это ускорение временное, а следовательно, вероятность Большого сжатия остается в силе.

В этой книге предложена еще более дерзкая гипотеза. Речь идет о том, что космос устроен для создания жизни, а жизнь как таковая является не самоцелью, но средством обеспечения развития разума, который, в свою очередь, станет инструментом реализации «энд-гейма», то есть высшей цели Вселенной, а именно — создания Бога. Таким образом, Вселенная предстает здесь как грандиозная цикличная программа, разработанная разумом предшествующей Вселенной с целью обеспечить собственное возвращение в последующей Вселенной.

Будучи чисто умозрительной, возможность подобной пульсирующей — то расширяющейся, то сжимающейся — Вселенной прекрасно согласовывается с рядом научных открытий, хотя мы и не располагаем доказательствами, что до нашей Вселенной существовала другая Вселенная и что она закончилась Большим сжатием. Если так и было, последний Большой взрыв уничтожил все доказательства. Тем не менее остается фактом, что нечто вызвало Большой взрыв. Нечто нам неизвестное. Следовательно, мы говорим исключительно о возможности, но о возможности, которая, хотя и является метафизической, в основе имеет допускаемую физикой гипотезу.

Если у читателя возникнут сомнения относительно научной обоснованности этой гипотезы, советую обратиться к литературе, которую я использовал при разработке центрального тезиса романа. В вопросах, связанных с антропным принципом и распространением разума в космосе, неоценимую помощь мне оказали книги «Антропный космологический принцип» Джона Барроу и Фрэнка Типлера, «Физика бессмертия» Фрэнка Типлера, «Природные константы» Джона Барроу и «Случайная Вселенная» Пола Дэвиса. В основу выводов вымышленной рукописи «Die Gottesformel» легли идеи, изложенные в книге «Скрытый лик Бога» Джеральда Шрёдера. Научная информация общего характера, кое-какие описательные подробности почерпнуты из книг «Теории Вселенной» Гэри Моринга, «Вселенная» Мартина Риса, «Сущность теории относительности» Альберта Эйнштейна, «Эволюция физики» Альберта Эйнштейна и Леопольда Инфельда, «Физические принципы квантовой теории» и «Природа в современной физике» Вернера Гейзенберга, «Хаос. Создание новой науки» Джеймса Глейка, «Суть хаоса» Эдварда Лоренца, «Хаос без аспирина» Зиауддина Сардара и И воны Абрамс, «Хаос и гармония» Тринх Ксуан Тхуана, «Хаос и нелинейная динамика» Роберта Хилборна, «Синхрон» Стивена Строгатца, «Разум Господа» и «Бог и новая физика» Пола Дэвиса, «Дао физики» Фритьофа Капры, «Вкратце о времени» Крейга Каллендера и Ральфа Эдни, «Краткая история почти всего на свете» Билла Брайсона, «Пять уравнений, которые изменили мир» Майкла Гильена и «Как мы верим» Майкла Шермера.

Моя благодарность Карлушу Фьольяйшу и Жоану Кейро, ведущим преподавателям физики и математики Коимбрского университета, согласившимся ознакомиться с рукописью и сделать ценные замечания. Если в книгу закралась какая-либо ошибка, произошло это не по их недосмотру, а исключительно из-за моего неистребимого упрямства. Моя благодарность Самтену — гиду, который сопровождал меня в Тибете, моему издателю Гильерме Валенте и всему коллективу издательства «Градива» за поддержку и самоотверженное сотрудничество и, разумеется, Флорбеле, которая, как всегда, была моим первым читателем и главным критиком.