Формула Бога - Жозе Душ Сантуш

Историк задумчиво почесал щеку.

— Звучит убедительно, — отметил он. — И тем не менее, хотя шансы выиграть в лотерею невероятно малы, кому-то выигрыш должен выпасть, ведь так?

— Да, конечно, — согласился Луиш Роша. — Единственная разница в том, что в данном случае мы имеем дело со множеством лотерей. Крупная удача нам выпала и с настройкой параметров расширения Вселенной, и с первоначальными температурами, и с однородностью материи, и с совершенно незначительным количественным превышением материи над антиматерией, и с постоянной тонкой структуры, и со значениями сильного, электрослабого и гравитационного взаимодействий, и с пропорцией перехода водорода в гелий, и с тонкой сбалансированностью процесса образования углерода, и с наличием в земном ядре создающих магнитное поле металлов, и с орбитой нашей планеты… одним словом — со всем. Имей один из многочисленных факторов чуть-чуть другое значение — жизни бы не было. Однако все эти факторы совпали. — Физик сделал неопределенный жест рукой. — Видите ли, это немного напоминает ситуацию, как если бы я отправился в кругосветное путешествие и, проезжая через каждую страну, покупал бы в ней лотерейный билет, а по возвращении домой вдруг обнаружил, что на все купленные билеты везде выпал главный приз. На все и везде! — Он засмеялся. — Если б я выиграл в какой-нибудь одной из стран, это уже была бы фантастическая удача. Если бы я выиграл в двух странах, это, очевидно, был бы неправдоподобный фарт. Но чтобы так повезло во всех без исключения странах… Я сразу заподозрил бы неладное. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что имело место нечто из ряда вон выходящее, какая-то хитрая многоходовка. Точно таким же образом дело обстоит и с возникновением жизни. Жизни крупно повезло по всем статьям. По всем! — Он поднял палец. — А посему сделать можно только один-единственный вывод: за всем этим стоит некая схема, какой-то сценарий. Хитроумная многоходовка.

Луиш Роша наклонился к собеседнику.

— Я хочу сказать, профессор Норонья, что чем больше мы наблюдаем и исследуем Вселенную, тем больше убеждаемся в присутствии у нее двух фундаментальных характеристик, присущих действию разумной и сознательной силы. Первая, — он выбросил вверх большой палец левой руки, — это разумность самого устройства Вселенной в целом и в частностях. Вторая, — к большому пальцу добавился указательный, — это нацеленность на появление жизни. Антропный принцип показывает, что жизнь — это неизбежный результат действия законов физики и физических констант, пусть их значение и остается загадкой. Открытие антропного принципа и является вторым доказательством бытия Бога. — Он едва заметно улыбнулся. — Но есть еще нечто, о чем я вам не поведал. Антропный принцип предствляет собой неопровержимый признак бытия Бога. Иначе говоря, все столь невероятно тонко настроено на обеспечение условий для существования жизни исключительно потому, что Вселенная спроектирована фактически для ее возникновения, не так ли? Однако все же остается сомнение. Маленькое, ничтожное, но из тех, что сидят занозой и не дают покоя. — Он понизил голос почти до шепота. — А вдруг все это и впрямь не более чем вселенская случайность? Пока такое сомнение сохраняется, нельзя с абсолютной уверенностью утверждать, что антропный принцип — окончательное доказательство.

— Ну да, очевидно вы правы.

— Это сомнение мучило профессора Сизу. Он считал, что этот душевный дискомфорт относится к арсеналу тех Боговых ухищрений, о которых говорил Эйнштейн. То есть подобно тому, как истинное, но недоказуемое утверждение не позволяет, согласно теоремам о неполноте, проверить логичность математической системы, эта гипотетическая возможность точно так же незримо препятствовала получению доказательства бытия Бога. Профессору Сизе казалось, что Бог прячет это доказательство в зеркальном лабиринте, и стоит приблизиться к нему, как в самый последний момент оно ускользает. Так продолжалось до начала нынешнего года, пока на профессора Сизу не снизошло откровение.

— Как это? Извините, не понимаю.

— В один из дней, когда профессор Сиза работал у себя в кабинете — он рассчитывал хаотическое поведение электронов в магнитном поле, ему внезапно пришла в голову мысль, которая одним махом устраняла последнее сомнение и превращала антропный принцип из признака в окончательное доказательство. Как я вам уже говорил, Кант полагал, что есть три вопроса, которые никогда не будут решены: бытие Бога, бессмертие и свобода воли. Профессор Сиза, однако, верил, что эти вопросы решаемы и, более того, что они взаимосвязаны. — Физик кашлянул. — Проблема свободы воли заключается в том, насколько мы вольны в своих решениях. Довольно долго преобладало мнение, что люди свободно принимают решения, однако научные открытия стали постепенно ограничивать сферу нашей свободы. Было установлено, что принимаемые нами решения, даже если они кажутся свободными, на самом деле обусловлены бесчисленным множеством причин. Все совершаемое нами соответствует, в частности, нашей наследственной программе ДНК, внутренним биологическим и химическим процессам, а также динамически взаимодействует с внешними факторами, зависит от культуры, идеологии и личного опыта. К примеру, оказалось, что некоторые люди подавлены и печальны не потому, что так уж плохо живут, а потому, что у них в организме вырабатывается недостаточно серотонина — гормона, регулирующего настроение. А раз так, многие поступки этих людей объясняются всего-навсего дефицитом химических веществ.

— Сама идея, что мы не располагаем свободной волей, что это не более, чем иллюзия, меня смущает…

— Давайте взглянем на научные выводы. Математика детерминистична. Два плюс два — всегда четыре. А физика — это математика в приложении ко Вселенной, где материя и энергия подчиняются универсальным законам и взаимодействиям. Планеты обращаются вокруг Солнца, и электроны крутятся вокруг ядра атома не потому, что им так хочется, а потому, что этого требуют законы физики. Материя самопроизвольно стремится к организации в соответствии с законами Вселенной. И эта организация предполагает усложнение. Однако с момента, когда атомы начинают организовываться в элементы, их изучение перестает быть делом физики, и эстафету принимает химия. Следовательно, химия — это усложнившаяся физика. Когда химические структуры и процессы усложняются еще больше, возникают живые существа, характерные особенности которых это способность к воспроизводству и телеологическое поведение, то есть стремление выжить. Биология — это усложнившаяся химия. Когда биологические структуры и процессы достигают высокой степени сложности, появляются разум и сознание, поведение которых кажется непостижимым и не подчиняющимся никаким законам. Однако психологами и психиатрами доказано, что любое поведение обоснованно и не происходит само по себе или по благодати Святого Духа. Мы можем не отдавать себе отчета о причинах поведения, но они существуют. Доказано, что мозг принимает решение о том или ином действии прежде, чем это доходит до сознания. Мозг информирует о решении сознание столь тонко и деликатно, что сознанию представляется, что это оно приняло решение. То есть можно сказать: психология — это усложнившаяся биология. Вы следите за ходом моих рассуждений?

— Да.

— Очень хорошо. Я хочу сказать, что когда начинаешь искать простейшую первопричину, обнаруживается, что в основе сознания лежит биология, в основе которой химия, основывающаяся, в свою очередь, на физике, основу которой составляет математика. Напомню, что электрон вращается вправо или влево не потому, что он так выражает свободу воли, а потому, что к этому его обязывают законы физики. Поведение электрона, ввиду его чрезвычайно хаотичной сложности, может быть недетерминируемым, но оно детерминировано. — Луиш Роша приложил руку к груди. — Поскольку все мы состоим из атомов, организованных по законам физики в чрезвычайно сложные структуры, наше поведение тоже детерминировано, однако оно недетерминируемо, ибо проистекает от внутренне присущей хаотической сложности. В некотором роде это как погода. Она детерминирована, но недетерминируема из-за сложности влияющих на нее факторов, из-за проблемы бесконечного и из-за того, что минимальные отклонения в начальных условиях в конечном счете приводят к непредсказуемым результатам. Старая история о том, что бабочка взмахом крылышка может вызвать бурю на другом конце нашей планеты. Психиатры утверждают, что событие в детстве может обусловливать поведение индивида во взрослом возрасте, не так ли? А что это, как не эффект бабочки в приложении к человеческой жизни? Тем самым я хочу сказать, что хотя наши решения кажутся свободными, в действительности они таковыми не являются. Все они обусловлены факторами, о влиянии которых в большинстве случаев мы и не догадываемся.