Россия 1917 года в эго-документах - Коллектив авторов

от временного правительства (60). В первую очередь

поступили телеграммы от исполнительного комитета Государственной [83] думы. Весь день у нас не

переставая народ. 3-ье выпало на пятницу – общ[ес]т[венный] [84] прием и доклад[ы] [85] у мужа всех

командиров частей. Спустившись вниз муж объявил, очевидно, всем о случившемся. Всеми известие

принимается спокойно со вздохом облегчения, серьезно, с полным пониманием всего смысла

происходящего события.

После приема когда муж поднялся из служебного кабинет в квартиру, он сообщил нам о

последующих донесениях исполнительного комитета, сформированного из членов Думы под

председательством М. Родзянко, а для заведывания [86] министерствами назначены из членов думы

особые комиссары: внутренних [дел] – Капнист (61), Масленников (62), Ефремов (63), Арефьев (64).

Почтой Барышников (65), Черносвитов (66). Телеграфом Гронский (67). Морск[ой] и Воен[ный]

Савич (68). Градонач[альник] Герасимов [87]. Земледелия Волков (69) и др. Телегр[амма] № 101 [88].

Немедленно были приняты меры к доставке продовольствия, уже грузились и отправлялись поезда с

хлебом.

Председ[ателем] Исполнит[ельного] Комитета Родзянко были отправлены еще 1-го марта 2

телеграммы – одна в Царскую Ставку о серьезности положения в Столице и вторую к Командующим

Флотами, Главнокомандующ[им] Армиями всех фронтов, в которой сообщалось об устранении от

управления всего состава министров, об учреждении временного комитета Государст[венной] думы и

призывались как флот, так и сухопутные войска сохранить полное спокойствие. Днем были

напечатаны разъяснения к телеграмме Ген[ерала] Юденича и разосланы в части войск. Около 6 ч[асов]

прибыл Митрополит Трапезондский Хрисанф, который остался у нас до ужина и с большим интересом

отнесся к нашим событиям [89], [90]. Все телеграммы читались с необычайным волнением. Не было

[…] [91] дошедших до нас телеграммах никаких сведений [92], где царь и вся семья. Около 8 ч[асов]

вечера из Тифлиса была получена телеграмма от ген[ерала] Янушкевича (70) в которой говорилось, что Верховный [93], [94] Главнокомандующий [95] приказывает немедленно командировать князя

Романа и княжну Марину. Эта телеграмма дала повод думать что В[еликий] К[нязь] Н[иколай]

Н[иколаевич] назначен Верховным Главнокоманд [ующим] [96]. Муж вызвал к себе князя Романа

Петровича и объявил ему о случившемся и о воле Верховного Главноком[андующего], чтобы он

немедленно выехал с княжной. Из Батума б[ыл] вызван миноносец и 4-го утром они должны были

выехать. За ужином была доставлена с Радио-станции телеграмма где излагалась по порядку история

переворота, разосланная циркулярно из Петрограда [97]. Муж прочел вслух эту радиограмму, а, т[ак] к[ак] Митрополит не мог понять, что в ней говорилось, то он просил меня перевести на

французский, что я и сделала. После этого муж произнес тост за обновленную Россию, за Зарю

Русской жизни. Я была так взволнована, но все же хотя и дрожащим от волнения голосом, но

провозгласила за «Полную победу над немцами» [98].

Сообщалось что Царь находится во Пскове вопреки слухам не арестован, а семья в безопасности в

Царском [Селе]. Все эти события развернулись так быстро и так интенсивно, что сразу было даже не

легко все это постичь и в этом разобраться, особенно нам, находящимся в таком отдалении.

Я лично чувствовала страшное волнение. В эту ночь мало кто спал.

[Не ранее 4 марта]. 4-го утром муж проводил Кн[язя] Романа Петровича на миноносец. Стояла

страшная буря начавшаяся с 4 ч[асов] утра и длившаяся весь день. Того чего мы так боялись разрыва

связи телеграфной с Батумом и Тифлисом конечно случилось. Весь день просидели без телеграмм.

К вечеру связь была установлена и телеграммы [99] были получены в числе которых и Акт об

отречении Императора [100] Николая II (71) за себя и сына в пользу Вел[икого] кн[язя] Михаила

Александровича данный во Пскове 2 марта в 3 ч[аса] дня [101]. Привез эти телеграммы Нач[альник]

телегр[афа] полков[ник] Мелик-Парсаданов (72). Сначала он доложил их мужу. Все кто были тогда у

меня княгиня Максутова (73), Владимиров (74), Сулуренка (75), городской голова Кефели и др[угие]

все мы сидели в гостинной, затем вышел из кабинета Нач[альник] телеграфа и предложил нам войти в

кабинет мужа, который нам и заявил об отречении и передал мне для прочтения телеграммы. Что-то

жуткое чувствовалось при чтении этого акта. Несмотря на радость что уже свершилось то, что все

давно если не ждали то предчувствовали все же какой-то трепет потряс всех слушавших. Каждый

сознавал сколь серьезен тот момент, который все мы переживаем. За Актом отречения Императора

следовало отречение Вел[икого] кн[язя] Михаила Александровича (76) дающего этим возможность

возвести на престол своего избранника. После прочтения сначала водворилось глубокое молчание, затем начались предположения какие последствия возможны, какое впечатление [отречение]

произведет на деревни и армию. По телеграммам видно, что все войска Петрогр[ада] и Москвы

отнеслись спокойно к этому перевороту.

Завтра воскресенье. Как будут молиться в церквах?

Воскресенье 5-го [марта]. Утром муж и я [102] отправились в гарнизонную церковь, был

пост [103], четвертая неделя (77) началась [104]. Стоял на аналое крест, украшенный цветами.

Я подошла к нему, зажгла свечу, и к Пригвожденному Христу с мольбой [105] о Родине [106] горячей

обратилась. Прости нам Господи, что все мы, как едино, отвергли нашего Царя. Нам не было исхода...

Но я молю тебя, не дай пролиться крови. Кровь залила Россию – так пусть же хоть теперь, когда с

врагом суровым мы проливаем кровь внутри настанет мир[»]. С хоров неслась херувимская. Отец

Александр (78) выйдя с чашей еще в последний раз, вероятно, упомянул «Великого

Самодержавнейшего Государя [107] Императора Николая Александровича и супругу его Императрицу

Александру Феодоровну (79) Наследника его Алексея Николаевича... (80)

[Не ранее 6 марта]. 6-го была получена телеграмма Военного Министра Гучкова с сообщением о

том, что он обратился с просьбой [к] Командующ[ему] Кавказской армией (81) о немедленном

командировании мужа в Петроград. Когда офицеры гарнизона узнавали об этом радовались, т[ак] к[ак], зная мужа, его любовь к Отечеству и беззаветную работу на пользу его [108], они видели

что и новое правительство подбирает людей, очевидно, солидарных с его взглядами относительно

войны до конца.

[Не ранее 8 марта]. В ночь с 7-го на 8-ое была получена телеграмма Ген[ерала] Юденича о том, чтобы муж сдал должность и немедленно отбыл во временную командировку.

Восьмого мы решили выехать. В среду 8-го мы причастились Св[ятого] Таин[ства]. Весь день

прошел в лихорадочных сборах и был одновременно днем проводов. Еще накануне у нас собрались

почти все старшие и некотор[ые] из младших чинов гарнизона. Как все сожалеют о нашем отъезде.

Видно что все чувствуют к мужу особые симпатии. Говорилось мало но сколько искренности было во

взглядах и