Малыш от чужого папы. Неслучайная связь (СИ) - Лесневская Вероника

- Красивая. Очень, - опять по-немецки. - Хочу смотреть на тебя, когда ты…

Концовка фразы тонет в моем вскрике. Цербер входит в меня пальцами. Резко, жестко, но в то же время крышесносно. Как все, что он делает.

Зажмуриваюсь от собственных криков. Слишком громко.

На секунду открываю глаза. Вижу перед собой лицо цербера. Так близко, что мы почти соприкасаемся губами. И это невыносимое «почти» убивает.

- Поцелуй, - хнычу, продолжая дрожать в его руках. – Пожалуйста.

Я такая жалкая в своем затянувшемся одиночестве. Самой противно.

Но цербер незамедлительно овладевает моими губами, будто только и ждал моей капитуляции. Сметает все сомнения. А вместе с ними – и меня саму.

Его язык проникает в мой рот. Движется в унисон с пальцами во мне.

Цербер заполняет меня всю собою, чтобы разорвать изнутри. И, наверное, это была бы самая сладкая смерть. Но он возвращает меня к жизни разрушительной волной, что проносится по всему телу.

Кричу в требовательные мужские губы, которые продолжают пожирать меня. Задыхаюсь.

Ловлю губами воздух, когда цербер накрывает меня своим телом. Давит тяжестью.

Проводит головкой члена по моим горящим, влажным складочкам. Он твердый, пульсирующий, налитой. Готовый опять пронзить меня. Что и делает в следующий миг.

Едва не теряю сознание. Как выдержать очередной оргазм? Настоящий, поражающий тело и разум. Ведь этот мужчина не терпит полумер и имитаций.

Если наутро в номере найдут мое бездыханное истерзанное тело, то… Пусть завидуют, черт возьми!

Обвиваю ногами мощную талию цербера, вжимаюсь в его пах.

Обнимаю мужчину, целую. Царапаюсь и кусаюсь от переизбытка чувств.

Он и не собирается щадить меня. Ускоряется. Вбивается неистово.

Я ощущаю каждое его движение, ловлю каждый вздох, ощущаю каждый импульс. На этот раз мы кончаем вместе.

Непроизвольно продолжаю сжимать его. Не могу расстаться. Убить готова за каждую дополнительную секунду тепла, в котором так нуждалась последние дни.

Все-таки цербер выходит из меня. Оставляет мое тело дрожать от холода и одиночества. Падает спиной на смятое мною постельное.

Стискиваю дрожащие коленки, собираюсь лечь на бок, свернуться клубочком. Закрыться опять. Вернуться в свой панцирь.

Но…

Цербер притягивает меня к себе.

Целует с той нежностью, которой я ждала от него всю эту ночь.

Обнимает бережно. Проводит ладонью по плечам, спине. Накрывает меня простыней. По-домашнему, словно мы – пара. Утыкается носом в макушку, втягивая мой запах.

И я засыпаю на его груди, под учащенный стук сердца. Осмелев, кладу ладошку на стальной пресс. Льну к горячему телу, потираюсь, как кошка. И даже готова замурлыкать, но вовремя сдерживаю глупый порыв. Или все же не успеваю? Судя по довольному смешку мужчины, нет. Как неловко.

Сквозь дрему чувствую, как цербер гладит меня по голове, перебирает пальцами влажные, спутанные после душа локоны. И нашептывает что-то. На немецком.

Улыбаюсь. Если мне все это снится, то я не хочу просыпаться…

Глава 6

На следующее утро

Лиля

Спросонья натягиваю на себя простыню, поджимаю колени к животу. Холодно. Кажется, мы не закрыли окно ночью. Как-то не до этого было. И сейчас сил нет встать.

Тело ломит, сводит приятной истомой. Улыбка сама растягивается на лице от одних лишь воспоминаний о бурной ночи, которая измотала меня, лишила энергии. И стала лучшей в моей жизни. Наверное, адреналин после «купания» в ледяном море сделал свое дело, обострив чувства. И заодно подкосил мое здоровье.

В ушах неприятно шумит, голова ватная, горло першит. Вдобавок несколько раз звонко чихаю. Точно заболела.

Сворачиваюсь клубочком и опять погружаюсь в сон. Будто сквозь толщу воды, доносится хлопок оконной рамы.

Слышу тяжелые шаги, а следом – ощущаю, как меня накрывают теплым одеялом. Равняют уголки аккуратно…

Цербер?

Зажмуриваюсь, боясь спугнуть момент. Пусть думает, что сплю. Я и правда на грани.

Особенно, когда тело окутывает долгожданное тепло, а на плечо ложится уже знакомая горячая ладонь. Проводит до локтя, слегка сжимает. Матрас за моей спиной ощутимо продавливается.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Цербер рядом. Чувствую его.

Просто сидит и смотрит. А я не решаюсь повернуться.

Скрип кровати. И он еще ближе.

- Какая же ты… - жаркий шепот касается затылка. – Жаль, - рука исчезает с моего плеча.

Испаряется и сам цербер. Словно мне все почудилось.

И невесомый поцелуй в висок. И тихое: «Прощай». И грохот закрывающейся двери.

Слишком романтично, чтобы быть правдой. Скорее всего, я в бреду от усталости и простуды.

Выдыхаю с обреченным хрипом. И обессиленно проваливаюсь в беспокойный сон.

***

Пробуждаюсь от настырного солнечного зайчика, который скачет по моему лицу. Потягиваюсь томно, протираю глаза, которые никак не хотят открываться. Бросаю замутненный взгляд на настенные часы – и резко подскакиваю в постели.

Полдень! А я все еще не дома. Папа, наверное, волнуется. И позвонить не может, ведь мой телефон «утонул».

Осматриваю номер. При свете дня он выглядит более убогим, чем казался ночью. Цепляюсь взглядом за чемодан в углу.

Растерянно хлопаю ресницами.

Мой чемодан! Все-таки цербер сделал невозможное – «вызволил» его из камеры хранения. Привез в номер.

Ничего не перепутал. Не забыл. Побеспокоился обо мне.

Почему так тепло в груди от одной мысли об этом? Глупо улыбаюсь. Чувствую себя маленькой девочкой, о которой заботятся.

Открываю рот, чтобы позвать мужчину, поблагодарить, но застываю.

Я даже имени его не знаю!

Неужели я действительно это сделала? Переспала с первым встречным? Правда, не с первым. Тот мне не понравился…

Подумать только, даже в такой патовой ситуации перебираю! Наверное, поэтому и одинока до сих пор.

Эйфория сменяется давящим грузом в груди. Откидываю одеяло, которое мне все-таки не приснилось, укутываюсь в простыню. И бреду по номеру.

В ванной тихо. В жалком подобии кухни – никого.

Все-таки он уехал. Оставил меня. Навсегда.

Ты ведь так и планировала, Лиля! Провести ночь - и расстаться. Почему тогда носом шмыгаешь сейчас? На кого обижаешься? На себя злись!

Да потому что к хорошему привыкаешь быстро! И сложно потом возвращаться в реальность.

А мне с цербером было по-настоящему хорошо…

Всхлипнув, разворачиваюсь и возвращаюсь в спальню. На пороге замираю, превращаясь в глыбу льда. Мороз пронзает тело и душу.

На тумбочке, под основанием лампы, вижу небольшую стопку денег.

Плата за ночь?..

Делаю глубокий вдох. Судорожно сглатываю ком обиды, подкативший к горлу. И вздергиваю подбородок, будто меня кто-то видеть может сейчас.

И во сколько же оценил мои услуги цербер? Нет, даже знать не хочу.

Шустро одеваюсь, хватаю чемодан и собираюсь покинуть номер, но оборачиваюсь. Если я оставлю деньги здесь, то их заберет кто-нибудь из персонала. Однако будет выглядеть так, будто это я.

Мало ли, вдруг цербер до конца своего отдыха еще кого-нибудь сюда притащит. И узнает.

Встряхиваю головой, делаю шаг к тумбочке и двумя пальцами беру деньги, как что-то грязное и противное. Так и несу вниз.

Нахожу администратора – женщину лет сорока, неторопливо попивающую чай.

- Я из номера… - достаю из заднего кармана джинсов ключ, который цербер оставил в коридоре, и пытаюсь вспомнить цифру.

- Из люкса? – гордо уточняет.

- Ну да, - усмехаюсь я, вспоминая комнату. – Со мной был мужчина, - произношу холодным тоном, когда внутри горю от стыда. – Он не оставлял контакты на случай, если забудет что-нибудь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Женщина смотрит на меня сочувственно, будто это он меня забыл в проклятом номере! Благоразумно не задает неудобных вопросов.

- Хм. Извините, я персональные данные не имею права предоставлять. Но… - подается вперед, облокотившись на стойку регистрации. - Фамилию могу вам сказать, если пообещаете не выдавать меня, - шепчет заговорщически.