Поездка в Хиву - Фредерик Густав Барнаби

также добавил: «В России ничего не делается без хорошо продуманной раздачи подарков. У всякого тут своя цена – от швейцаров до любовниц тех самых чиновников, которые раздают подряды на строительство железных дорог. Золото, а точнее, его эквивалент в бумажных рублях – это настоящий “Сезам, откройся” в любом уголке Российской империи».

Должен отметить, что со своей стороны я не разделял этого мнения насчет продажности швейцара. Тем не менее, написав генералу с вопросом о возможной чести ему представиться и не получив на это никакого ответа, я вознамерился написать еще одно письмо с изложением своей просьбы следующим образом:

«Военному министру, генералу Милютину.

Сэр, надеюсь на ваше снисхождение по поводу той вольности, с какою берусь писать вам без надлежащей чести быть вам лично представленным.

Мне бы хотелось получить разрешение на проезд в Индию – через города Хива, Мерв и Кабул. Однако перед своим отъездом из Лондона я прочел в нескольких английских газетах, что российское правительство издало указ, запрещающий англичанам путешествовать по Русской Азии, поэтому я счел необходимым обратиться к российскому послу в Лондоне графу Шувалову. Он мне сказал: “Лично я не в силах ответить на ваш вопрос; но по прибытии в Санкт-Петербург официальные лица предоставят вам самую исчерпывающую информацию”. Прежде чем покинуть Лондон, я получил от графа Шувалова письмо, информирующее меня о том, что он официально обратился к министру иностранных дел в Санкт-Петербурге по поводу моего путешествия. Граф также приложил рекомендательное письмо к своему брату и пожелал мне счастливого пути. В свете вышеизложенного, сэр, мне бы очень хотелось знать – могу ли я рассчитывать на подобное разрешение. В случае отрицательного исхода милостиво прошу написать мне пару строк с прямым ответом – Да или Нет. Если ответ будет «Нет», я покину Санкт-Петербург немедленно, поскольку отпуск мой подходит к концу и мне бы не хотелось оставаться здесь долее, чем этого требует ожидание вашего ответа.

Честь имею, и т. д., и т. п.».

Отправив депешей это послание, я несколько успокоился. Мне не думалось, что генерал, являвшийся, согласно общему мнению, человеком самым благородным, станет намеренно затягивать с ответом. Я и до этого предполагал, что ответ будет нескорым. Тем временем, в ожидании решения своего вопроса, я прилагал максимум усилий, чтобы собрать как можно больше информации о хивинском маршруте.

Глава III

Волга замерзла – Конец навигации на Каспийском море – Граница России на Востоке – Изобилие мнений в России – Кляп во рту прессы – Забота генерала Милютина о моей безопасности – Неосведомленность служащих на вокзале – Ящик с патронами – Повстанцы в Герцеговине – Пожертвования – Англия занята стяжательством – Союзничество Австрии и Англии – Прибалтика – Ненависть русских к Австрии и Германии – Политика Бисмарка – Консул ее величества в Москве мистер Лесли

Наилучшим путем до Хивы мистер Скайлер считал морскую дорогу из Астрахани по Каспию до Красноводска[3], а далее – по степи верхом до точки назначения. Вне всякого сомнения, этот маршрут являлся кратчайшим и самым простым. Однако прочтенная мною в тот вечер газетная статья напрочь перечеркнула этот вариант. В статье сообщалось о затруднении навигации на Каспии вследствие скоплений льда, а также о том, что Волга уже замерзла.

Я попытался собрать кое-какую информацию у нескольких русских офицеров, с которыми волею случая свел знакомство, но попытки мои пропали втуне. Они сами ничего не знали. Они говорили о почтовой связи с Хивой, куда верховые татары доставляли корреспонденцию, но были не совсем уверены в точке отправления – то ли из Оренбурга, то ли из Ташкента.

К тому моменту я для себя решил, что в случае положительного ответа генерала Милютина на мое письмо отправлюсь в Оренбург и всю дальнейшую информацию буду искать там. Если же ответ генерала Милютина окажется отрицательным, я собирался поехать прямиком в Персию, откуда, обогнув российскую границу, попасть в Индию через Мерв и Бухару.

Подобная поездка обещала быть интересной, если не учитывать ту малость, что граница в некоторых местах, как я уже упоминал ранее, не всегда была отмечена пунктиром даже на новейшей штабной карте Туркестана, датированной 1875 годом, – факт, демонстрирующий некоторые сомнения в голове офицера-картографа касательно того, насколько простирается российская территория в этом направлении.

О генерале Кауфмане, исполнявшем должность генерал-губернатора Туркестана, циркулировали самые различные сведения, касавшиеся в том числе и того, что он будто бы запросил отставки. В то же время говорилось и о том, что совсем недавно за свою службу он был удостоен усыпанного драгоценностями личного оружия, как и один из его подчиненных. Уверенным же можно было пребывать лишь в одном: генерал выехал из Ташкента и направлялся в Петербург. Однако явились ли тому причиной недавние беспорядки в Коканде, или генерал Милютин призвал его для обсуждения дальнейшего продвижения на Кашгар, – оставалось предметом споров. На самом деле, возможно, в целой вселенной не найдется другой такой страны, как Россия, где точки зрения были бы столь многообразны. Газеты здесь по большей части безмолвствуют с кляпом во рту из-за строжайшей цензуры. Поэтому царствуют сплетни. Услышав новость от своего соседа, каждый спешит ее приукрасить, и все это в итоге принимает такие масштабы, каким позавидует даже автор нашей английской баллады про трех воронов, известной в бесчисленных вариациях.

Письмо мое к генералу Милютину произвело тот самый эффект, которого я, собственно, ожидал. Результатом явился ответ, присланный, как это ни странно, в британское посольство, хотя в письме своем в качестве адреса я вполне ясно указал отель «Демут». Меня ставили в известность о том, что командование в Русской Азии получило приказы способствовать мне в моем путешествии по территории, находящейся под их контролем; однако отмечалось, что имперское правительство не в силах распространить свою добрую волю касательно моего предприятия за пределами российской территории, поскольку власти не имеют возможности отвечать за безопасность и сами жизни путешественников, покидающих владения императора.

Заявление это показалось мне столь очевидным, что я не на шутку удивился серьезности, с какой оно было сделано генералом Милютиным. Ну ясно ведь, что российское правительство не могло отвечать за мою безопасность за пределами имперских владений – ровно так же, как правительство ее величества не могло бы нести ответа за жизнь путешественника, пересекающего колонию Наталь в направлении Центральной Африки.

Мерв и Герат принадлежали российскому императору не более, чем Центральная Африка – королеве Великобритании; тогда каким образом имперское правительство в Петербурге могло взять себе в