Рыцарство - Филипп дю Пюи де Кленшан

Еще раз оговоримся: мы не будем слишком настаивать на том, что, неизбежно схематизируя, мы только что изложили. Вступление в рыцарские ряды, о котором мы рассказали, остается процессом, подчиненным ритуалу в большей или меньшей степени, отчасти оторванному от действительности. Никогда рыцарство не соблюдало в точности строгие правила, отклонение от которых должно было сделать незаконной любую церемонию посвящения. Наоборот, ритуал посвящений в рыцари изменялся сообразно с желаниями их участников. И можно было бы утверждать, не ожидая возражений, что каждый обряд, каждое рыцарское посвящение по своей форме являлось уникальным явлением.

Мы опять повторим, что рыцарство, прежде всего, означало состояние души. Нравственное содержание добровольного рыцарского обета было единым для всех рыцарей или, по крайней мере, должно было таковым являться; обещание, данное перед Богом и клириком, Его представителем на земле, соблюдать кодекс ордена рыцарства, насколько это было возможно для грешного и часто оступающегося человека. Именно его — кодекс, это сердце рыцарства, мы рассмотрим ниже.

IV. РЫЦАРСКИЙ ИДЕАЛ

Жонглеры вместе со своими учеными животными ушли к другому замку и иным дарам. Певцы умолкли, закончив последнюю поэму. Лишенные своего снаряжения, чучела для тренировок перед резиденцией короля опять стали простыми пугалами для птиц. Праздник окончен, и вчерашний оруженосец остается один на один со своим новым званием рыцаря. Что оно ему принесет? Чего потребует? Проще говоря: каковы отныне его права и обязанности? (Речь здесь идет, само собой разумеется, о правах и обязанностях, принадлежавших исключительно рыцарям, между тем как привилегии и обязательства того класса, который развивался все быстрее и затем превратился в современную аристократию, очень часто тесно переплетались с рыцарскими, и, таким образом, порой довольно сложно отделить их друг от друга.)

Итак, мы последовательно рассмотрим:

а) Права рыцаря.

б) Обязанности рыцаря.

а) Права рыцаря

Рыцарь — долгое время рыцарство было личным, не передающимся по наследству достоинством — теоретически не обладал никаким правом, ни одной особой привилегией, возносившей его над другими представителями воинского класса. Для примера — положение рыцаря было таким же, как в наши дни у солдата элитного полка: он ничем не отличается от других военных, разве что солдаты обычных полков и гражданские люди оказывают ему уважение (одни это делают с завистью, другие со страхом).

Однако это равенство было лишь видимостью. Фактически рыцарь почти всегда занимал пост военачальника. Часто невысокого ранга — он служил только с двумя или тремя слугами, двумя или тремя оруженосцами, — но тем паче ревностно он относился к занимаемому посту командира. В завершение можно утверждать, что со времени, когда рыцарство как институт выделилось из средневекового сословия военных, к нему уже принадлежал каждый военачальник.

Этот тесный союз рыцарства и военного командования достаточно быстро дал первому полномочия, которые, по правде, являлись собственностью второго. Яркий пример этому можно найти в исследовании о геральдическом праве около в 1200 г. Поль Адам-Эвен («Печати оруженосцев в XIII в.» в «Швейцарском геральдическом архиве», 1951) прекрасно показал, что герб — знак, позволявший узнать командира среди сражающихся, лица которых были закрыты, — первоначально являлся исключительной привилегией рыцарей. Это ограничение на право обладать гербом появилось, когда хартии стали скрепляться печатью. Лишь рыцари могли украшать печать своим геральдическим знаком (blason). Оруженосцы использовали простую печатку (signet). Когда, наконец, оруженосец проходил посвящение и становился рыцарем, акты ему надлежало скреплять гербовой печатью. Но данная привилегия рыцарей, исчезнувшая, когда этот социальный институт объединился со знатью, и ставшая собственностью последней, произошла не от рыцарского звания, а первоначально принадлежала командиру небольшого отряда, ведшего в рукопашный бой тяжеловооруженных воинов.

Кроме того, некоторые из прав, которые, как можно было бы полагать, являлись собственностью рыцарства, на самом деле были ему дарованы, ведь частично оно набиралось из воинского класса держателей фьефа (но не полностью, ибо на протяжении всего существования рыцарства в нем присутствовали воины, не имевшие земли; и возможно, они являлись самыми образцовыми рыцарями). Права и обязанности вассала, со временем передававшиеся по наследству, таким образом, будут принадлежать большинству рыцарей, хотя при этом они не являлись исключительно рыцарской привилегией.

В конце концов, рыцаря XII в. отличало от современников только нравственное право (правда, при том условии, что рыцарь являлся достойным носимого им звания). Право, которым в наши дни, как и в прошлом, владеет человек, старающийся быть более сострадательным к другим людям, иначе говоря, любить их всем сердцем.

б) Обязанности рыцаря

Ничего, кроме нравственного права. И также ничего кроме нравственных обязательств. В день своего посвящения, обратившись к Богу, рыцарь поклялся уважать то, что называли рыцарским кодексом — свод религиозных и светских неписаных правил.

Здесь мы вновь сталкиваемся с одной трудностью, столь частой при изучении истории рыцарства, которая состоит в четком определении предмета. Никогда рыцарский кодекс не был сформулирован с той точностью, как сегодня полагает каждый, благодаря столь хорошо сведенным вместе статьям, например, как в кодексе Наполеона. Поэтому любой человек, изучавший рыцарство, формулирует его заповеди по своему усмотрению. Согласно Большой хронике Бельгии (XV в.) во время коронования Вильгельма графа Голландского, ставшего Римским королем (то есть главой Священной Римской империи) в Ахене в 1247 г., этот кодекс включал в себя четыре положения:

— ежедневная месса;

— возможная жертва своей жизнью во имя веры;

— защита Церкви;

— защита вдов, сирот и немощных.

В период упадка института рыцарства в 1330 г. епископ Камбре определил рыцарские обязанности восемью заповедями:

— ежедневная месса, которую следовало выслушивать натощак (но не причастие, вспомним, что в то время причастия не были частыми);

— возможная жертва своей жизнью во имя веры;

— покровительство вдовам и сиротам;

— неучастие в любой несправедливой войне;

— отказ помогать в несправедливых делах и, наоборот, защита невинно угнетаемых;

— неизменное смирение;

— охрана имущества своих подданных (это подтверждает, что теперь рыцарь являлся сеньором, сюзереном вассалов и сервов, рыцарей, имевших фьеф, что в XII в. было еще необязательным для рыцаря);

— верность своему монарху (в этом заключалось еще одно признание факта, что рыцарь был связан узами, сохранившимися от феодальной системы, с сюзереном; рыцарь, живший в период наибольшего расцвета института рыцарства, мог быть свободен от всех клятв верности и, особенно, от феодальных оков).

Минуя века и церемониалы, относящиеся к периоду упадка, как в «Книге об ордене рыцарства» каталонца Раймунда Луллия, перейдем к современным авторам. Леон Готье в своем «Рыцарстве», много раз нами цитируемом, считал, что рыцарских заповедей было десять. Как мы уже отмечали, этот историк, чье исследование представляет собой продолжительное, иногда напыщенное восхваление рыцарей, наделяет их мистицизмом, выходившим и порой очень далеко за границы обычной религиозности людей Средневековья и людей других эпох. Доведенные до десяти, заповеди рыцарства наводят на интересные аналогии с тем же количеством заповедей, данных Яхве Моисею на Синайской горе, и с десятью нашими христианскими. Вот их список с короткими необходимыми комментариями:

I. Верь всему, чему учит Церковь, и соблюдай все ее заповеди. (Готье использует здесь второе лицо, словно желая показать аналогию между «Божьими заповедями» и заповедями рыцарства.)

II. Защищай Церковь. (Заповедь для ровного счета; незримо она присутствует в предыдущей.)

III. Выказывай уважение всем немощным и стань их защитником.

IV. Возлюби страну, где родился. (Эта заповедь является «изобретением» Леона Готье. Средневековье не знало патриотизма в современном понимании. Рыцарь XII в., если не владел землей, был верен своему военачальнику или, если держал фьеф, своему сюзерену. Верность своему сеньору была отличительной чертой рыцарства, равно как впоследствии и знати: якобит[8] в армии Людовика XIV, воевавший против Англии, считался человеком чести; как и французский эмигрант в 1790 г., служащий в войске принца Конде:[9] понятие «родина» воплощалось для него в личности короля.)