Олигарх 4 - Михаил Шерр

крестный часто спрашивает моё мнение по различным мореходным вопросам и это очень льстит моему самолюбию.

Вот и в середине дня семнадцатого ноября после смены вахты меня пригласили в каюту штурмана.

Мы были в десятке миль от пролива Магеллана и похоже у капитана и штурмана возникли сомнения в целесообразности идти через него, вокруг мыса Горн получится быстрее, если конечно позволит погода. Пока она стоит просто замечательная, даже иногда сияет Солнце.

В каюте штурмана были еще и крестный и капитан Артемов, когда он интересно прибыл к нам и почему мне при передачи вахты об этом не доложили, не порядок.

Крестный похоже по моей реакции понял, что появление Дмитрия Антоновича для меня сюрприз и раздраженно поджал губы. Понятное дело, что предыдущая вахта лопухнулась.

Но разборка полетов будет потом, а сейчас надо решать другое, мне и без слов понятно, наши Чапаи думают как идти в Тихий океан.

— Алексей Андреевич, — штурман сходу, без каких-либо объяснений потребовал у меня ответа на не заданный вопрос, — ваше мнение?

Это на самом деле комплимент, взрослые дяденьки меня за мальчика не считают и им важно моё мнение.

— Погода стоит отличная. Я думаю, что мы вполне можем идти мимо мыса Горн,— как говорится какой вопрос, таков ответ.

— Никто еще не прошел Магелланов пролив быстрее чем за неделю. У него два плюса, пролив короче маршрута мимо мыса Горн в два раза и он более защищен от штормов и там нет айсбергов и морских льдов. Но он сложен для судоходства и там мало места для маневра. У нас почти никто не имеет опыта прохождения этим проливом, — крестный сделал паузу и обвел нас пронзительным взглядом.

— Господа, моё решение таково. Если сохранится хорошая погода, то идем вокруг мыса Горн. Если начнется шторм, то разворачиваемся и идем Магеллановым проливом. Мыс Горн проходить только в светлое время суток.

Вахтенному офицеру, не поставившему меня в известность о прибытии капитана Артемова, крестный нахлобучил тут же, сразу после отдания команды полный вперед.

Через двое суток мы прошли пролив между Огненной Землей и островом Эстадос, а в полдень двадцать первого ноября начали прохождение мимо мыса Горн.

Стояла на редкость спокойная маловетренная и солнечная погода. Здесь никогда не бывает даже пятнадцати градусов по Цельсию и сейчас было всего двенадцать.

Мы шли на расстоянии двух миль от мыса и его хорошо было видно в подзорную трубу. Говорят, что в водах вокруг него всегда штормит, но сегодня было относительно спокойно и при желании можно было даже высадится.

Среди скал я рассмотрел обломки какого-то корабля. Вокруг было много птиц, а среди скал неожиданно оказались пингвины. Мрачное величие мыса конечно было потрясающим.

Как ко мне подошла Соня, я не услышал, крестный разрешал ей в хорошую погоду подниматься на мостик.

Она молча взяла подзорную трубу и долго разглядывала одно из самых опасных мест на Земле.

— Прошлый раз вам наверное было очень страшно, я даже не могу себе представить этого ужаса.

Я ничего не сказал жене, что было, то было.

Высаживаться на мысе мы естественно не стали, а устремились прочь от него, световой день здесь всегда короткий и надо использовать каждую минуту.

Погода испортилась когда мы проходили тихоокеанский вход в Магелланов пролив.

Думаю, что по времени мы выиграли. Мыс Горн мы обогнули за неполные семь суток, а вот по проливу бы шли намного дольше.

До остановки в Чили мы шли неделю, непрерывные шторма тормозили нас и уголь кончался на глазах.

Удивительно, но никто ни разу не потерялся. Основная заслуга в этом была наших новых прожекторах установленных на каждом пароходе, а на вновь пришедших их было по два. В них источником света были масляные лампы, и они обеспечивали нам приличное освещение почти на двести метров.

Конструкцию самих прожекторов разработали какие-то итальянцы и они же изготовили их по заказу Антонио. Может быть есть и более мощные устройства, но наши прожектора работали пока безотказно при всех ветрах и штормах, через которые мы прошли.

В Талькауано мы пришли тридцатого ноября, наш пароход шел буквально на последних килограммах угля. Когда мы бросили якорь было такое впечатление, что у нас на борту его нет совершенно. Угольные бункеры были убраны чуть ли не под метелочку.

В Чили мы простояли десять дней, наши механики единодушно попросили провести профилактику паровых машин.

Провести в море три месяца в тесных каютах удовольствие еще то, но стоять на якоре и смотреть на берег, когда нет возможности сойти на него, еще тоскливее. Думаю если бы в поход пошли бы не староверы, то с пассажирами пришлось бы тяжелее, но эта публика в своей массе железная и очень дисциплинированная. Поэтому особых проблем с пассажирами не было.

Последний переход был самый длинный, но неожиданно тридцать четыре дня пролетели очень быстро. Мне скучать было совершенно некогда, я нес полноценно службу вахтенного офицера, а крохи свободного времени использовал для мореходного образования.

Соня с Еленой Ивановной тоже все время были заняты, они вместе с корабельными священниками образовывали наших переселенцев и сами учились у староверов.

Наш боцман и квартирмейстер следили за порядком на судне, в итоге все: и экипаж, и пассажиры постоянно были чем-то заняты.

Дважды мы с крестным провели инспекцию всех пароходов, требуя чтобы везде была такая же обстановка как у нас.

Двенадцатого января мы прошли Сан-Франциско и утром тринадцатого бросили якоря напротив крепости Росс.

Сразу же началась высадка переселенцев. Но первыми высадились моряки с «Хабарова». У Павла Александровича оказалась десантная жилка и его морячки это делали лучше всех. Я это приметил еще во время техасской высадки.

Вот и сейчас его пароход шел первым и не успели еще даже стать на якоря, как на «Хабарове» начали спускать две шлюпки с десантом.

Десантную партию возглавил сам капитан. Его моряки быстро оцепили большую ровную площадку на берегу и сигнальщик передал: «К высадке готов».

Площадка по моему приказу была специально размещена и оборудована для приема большого количества пароходов. Ни здесь ни в порту еще нет причалов для швартовки пароход и выгружаться приходится шлюпками. А это долго и муторно.

Чтобы хотя бы как-то ускорить процесс я решил, что это надо делать сразу с нескольких пароходов и комендант для этого построил на берегу большую площадку. А оцепление нужно для порядка, чтобы например встречающие не мешали высадки.

Первыми высаживались казаки. Когда они ступили на берег,