ДЕТИ ДЬЯВОЛА - Иван Родионов

– Теперь мне необходимо бегло, в общих штрихах познакомить вас с событиями христианской эпохи. Беспощадная, многообразная, то тайная, всегда тайная борьба с христианством у Израиля началась несколько лет спустя после распятия Назарянина, приблизительно с 35-го года теперешнего летоисчисления и разгоралась из года в год, из столетия в столетие, переходя из одной фазы в другую. И таких фаз было бесконечно много. Конечно, Израиль бил врагов своих главным образом чужими руками. И Израилю долгие века приходилось скользить по острию ножа с ежеминутной угрозой самому сесть на этот нож. Бывали времена и не раз, что народу нашему грозила поголовная гибель. Но сила нашего приемного отца всегда спасала нас. Вам необходимо знать, что никто другой, а только один Израиль приложил свои руки, подготовив и воздвигнув при Нероне первое яростное гонение на исповедников Распятого и, конечно, проделал это тайно. И все последующие еще девять гонений прошли при самом деятельном участии наших предков. Короче говоря, не будь Израиля, не было бы и гонений. Некому было бы подготовить и возбудить их…

– Ну, вот, – впрочем, без особого удивления вставил Липман – по истории первое гонение началось из-за пожара Рима

– Так пишется история, – с усмешкой поправили Дикис, – а читается иначе, или как говорится в армянских анекдотах, совсем непохоже.

– Когда мне приходилось где-либо читать о причастности к этому делу евреев, я считал это гнусной клеветой, недостойной инсинуацией и, конечно, возмущался…

Мэтр ухмыльнулся.

– И впредь, и всегда возмущайтесь, особенно в присутствии гоев. На них это благотворно действует. Твердо и даже ожесточенно отстаивайте непричастность Израиля к этому кровавому делу. Гои – трусы. Когда не нужно, они и на рожон полезут, будут на куски кромсать друг друга, но больше всего на свете боятся нашего крика. Тогда они без боя сдают самые неприступные свои позиции. И этой их трусостью мы всегда с неизменным успехом пользовались и пользуемся.

– Совершенно верно, что предлогом к гонению послужил грандиозный пожар Вечного города. Он возник около цирка, в еврейских лавчонках, подожженных самими хозяевами. Это был хитроумный план, но не без риска. Предварительно евреи вошли в полное доверие Собины Поппеи, любимой наложницы цезаря. Говорят, что она была еврейка. Может быть. Но утверждение это недостаточно обосновано, а что она протежировала евреям, несомненно. Все любимцы Нерона такие же беспутные гуляки и развратные молодые люди, как и сам цезарь, были нашими людьми. Нашим предкам не стоило большого труда запутать их в свои сети, тем более, что они сами охотно в них лезли. Их роскошный образ жизни требовал и соответственных, больших затрат. Всевозможными услугами, сводничеством, ссудой взаймы денег наши предки вошли в полное доверие этих прожигателей жизни и держали их в своих руках. По приказу из синедриона, по его инструкциям с первых же лет возникновения христианства евреи под сурдинку нашептывали гоям о последователях Назарянина всевозможные нелепости, вроде того, что те поклоняются ослиной голове, что при отправлении своих богослужений на жертвенниках своих закалывают детей, пьют их кровь и едят их запеченное в тесте мясо, что при своих религиозных радениях предаются свальному греху и кровосмешениям, что не признают власти цезаря, а считают своим царем и Богом мертвого жида – вероотступника Иисуса, Которого по приговору законного суда распял прокуратор Понтий Пилат. За 30 лет очень искусной пропаганды наши предки добились того, что предубеждение против христиан так крепко засело в бараньих мозгах гоев, неспособных к самостоятельным исследованиям явлений и фактов, что гои без крайней гадливости, злобы, негодования и презрения не могли смотреть на последователей Распятого. Когда подготовка в умах гоев была закончена, евреи нашли своевременным устроить тот исторический пожар Рима, о котором мы упоминали, а вину в поджоге свалили на головы неповинных христиан.

– В продолжение почти трехвековых гонений истреблено было по лицу всего древнего мира неисчислимое количество христиан. Во время гонений так же, как теперь у нас в Совдепии, все имущество христиан до последней рубашки и нитки конфисковалось, т.е. по закону должно было поступать в пользу государства. Но вам нечего объяснять, что одно дело закон, другое – действительность, как она есть. Влияние Израиля в древнем Риме было уже настолько ощутительно и мощно, что чуть ли не вся целиком экономическая жизнь этого вселенского государства не выходила из-под зоркого контроля всюду рассеянных предков наших, да, кроме того, они имели там и собственные колоссальные имущества и капиталы. Само собой разумеется, что к конфискациям, как к делам хорошей и легкой наживы, евреи приложили-таки свои руки. Главными фискалами, т.е. ищейками и доносчиками на христиан были наши предки. Зная до тонкости имущественное положение чуть ли не всего поголовно населения всемирной Римской империи, они для конфискационных комиссий являлись драгоценными и незаменимыми руководителями и открывателями сокрытых христианами богатств и, в сущности, почти единственными фактическими деятелями конфискаций. Вы сами понимаете, что из такого порядка вещей получилось: конечно, государству достались крохи, главные же богатства, естественно, прилипали к еврейским рукам. То была воистину во всех отношениях золотая эра Израиля, между прочим, положившая и первый прочный фундамент к его сказочному обогащению. Можно сказать, что за эти три века нашими предками чуть ли не начисто был "обчищен" весь древний мир. Нищета, голод и всевозможные эпидемии были почти неразлучными спутниками гоевского населения, тогда как Израиль ни в чем не терпел недостатка. Так же, как теперь в Совдепии, евреи в погоне за куском хлеба и за фунтом гнилой картошки не стоят в хвостах очередей, а всяких продуктов питания всегда имеют в изобилии, так было и тогда и так же, как сейчас, при повальной нищете русского населения в еврейских потайных погребах сундуки ломились от стянутого со всех концов земли золота, серебра и всевозможных драгоценностей.

– Но этого мало. Во время гонений наши предки истребили колоссальные христианские книгохранилища. Частенько из книг и рукописей сооружали гигантские костры, на которых и сжигали их владельцев со всеми их домочадцами, родственниками и единоверцами. Это обстоятельство, пожалуй, не меньше, чем обогащение, послужило на пользу Израилю. Книгопечатания тогда еще не было. Все книги писались от руки. Следовательно, всякая книга являлась роскошью и имелась в очень ограниченном количестве экземпляров и истребить какую-нибудь книгу целиком не представляло непреоборимого затруднения. И действительно, нашим предкам удалось уничтожить без остатка множество книг христианского священного и исторического содержания, а главное – и документов, изобличающих разрушительные действия Израиля. Это навсегда уже потеряно для человечества. Все следы скрыты и заметены. Всякое обвинение против евреев в их действиях в эту эпоху, за отсутствием документальных улик, повиснет в воздухе. Но вот чего не мог истребить Израиль, хотя всеми силами и всеми средствами добирался! – с горячностью воскликнул мэтр и остановился.

– Чего? – спросил внимательно слушавший Липман.

– Е-ван-ге-лия… – раздельно, трагическим шепотом произнес Дикис. – Многое-множество экземпляров этой ужасной книги было уничтожено. Но христиане шли на все: на всевозможные страдания, пытки, на смерть самую ужасную, а книги этой не выдавали. Нет. И к нашему величайшему несчастию, пронесли ее через даль веков до нашего времени. О, если бы тогда удалось истребить ее, то борьба с Распятым в неизмеримой степени не только облегчилась бы, но и давно бы уже кончилась нашей полной и блистательной победой. Но мы своего добьемся, добьемся! Это будет, это совершится. Разорвем, растопчем нашими ногами последний экземпляр этой книги на глазах последних последователей Распятого и листы ее предадим аутодафе, всенародно сожжем на костре вместе с этими последователями! – в исступлении, шумно сопя, колыхаясь всем своим чудовищно толстым телом, прохрипел Дикис.

– Как? Неужели в задачу Израиля входит и уничтожение Евангелия? Зачем это? – не скрывая своего удивления, спросил Липман.

– Непременно! – решительно и быстро ответил мэтр. – Это одна из главнейших наших задач ближайшего будущего. И если мы не достигнем желаемого нами результата, то все наше дело может рухнуть даже при самом его завершении, но мало того, что рухнет, но и раздавит Израиля.

– Но это невозможно…, – невольно вырвалось у Липмана.

– Что невозможно?

– Уничтожить Евангелие. По крайней мере, я не представляю себе и приблизительно такой возможности…

Мэтр злобно и загадочно хмыкнул.

– И не представляйте себе! Все равно, напрасны будут все ваши труды и усилия. В свое время узнаете…