Древний Египет. Храмы, гробницы, иероглифы - Барбара Мертц

Это было хорошее подтверждение теории, и более того, д-р Либби немедленно увидел возможное применение радиоуглеродного метода к датированию. Среди его образцов были кусочки дерева из гробниц Снофру и Джосера, царей III и IV династий. Даты радиоуглеродного анализа совпали с датами, которые археологи рассчитали самостоятельно.

Как это работает? Очевидно, лабораторный аппарат не содержит неонового циферблата, на котором зажигается цифра 4500 лет. Прежде чем преобразовать лабораторные результаты в годы, необходимо проделать массу работы.

Возьмем для примера специфический органический объект – скажем, древесину дуба. Когда дерево умерло, оно, разумеется, перестало поглощать радиоуглерод. Пока оно лежало в земле или в стенах здания в качестве досок, радиоуглерод, который древесина содержала при жизни, в силу своей неустойчивости, начинал распадаться. Д-р Либби подсчитал, что скорость распада составляет около 1 процента за каждые 80 лет. Процесс распада имеет экспоненциальный характер: то есть в первые 80 лет распадается 1 процент всего радиоуглерода, в следующие 80 лет 1 процент оставшегося объема и т. д. Ученые говорят о скорости распада в терминах периода полураспада – периода времени, за который распадается половина первоначального содержания радиоуглерода. По последним измерениям, период полураспада С14 равен 5568 лет.

Таким образом, измеряя объем радиоуглерода, сохранившегося в нашей дубовой древесине или в любом ее куске, мы можем подсчитать (хоть это звучит просто, но простым не является), сколько прошло лет с тех пор, как дерево перестало жить. Метод поистине блестящий. Но он имеет некоторые ограничения.

Они возникают по разным причинам. Одна из них – проблема роста ошибки. Вы, может быть, видели радиоуглеродную датировку в публикациях, она выглядит примерно как 3325 плюс-минус 150 лет. «Плюс-минус» указывает диапазон возможных ошибок. Чем старше дата, тем ошибка больше. Откуда берутся эти неточности? Ну, во-первых, очень трудно получить незасоренный образец, свободный от современных органических веществ. Если образец, с которым мы работаем, невелик по возрасту, он содержит большую часть первоначального радиоуглерода; следовательно, примесь современного радиоуглерода составит только малую долю общего объема и не слишком исказит результаты. Но если нашему объекту 30 тысяч лет, то он потерял почти весь первоначальный объем С14, остаток настолько мал, что его трудно обнаружить даже прецизионными лабораторными инструментами, и любая примесь в громадной степени исказит результаты.

Проблема загрязнения была серьезной проблемой вначале, когда метод был новым и неосвоенным; полевые рабочие паковали образцы в солому или позволяли корням живых деревьев попадать в контейнеры. Другим источником загрязнения является сама атмосфера; лабораторные инструменты должны быть тщательно защищены от космических лучей и сами должны быть полностью свободны от радиоактивного загрязнения. В XX столетии состав атмосферы изменился не столько из-за атомных взрывов, сколько из-за освобождения «старого» углерода в результате сгорания угля и нефти в период индустриальной революции.

Все эти факторы влияют на точность радиоуглеродного датирования. Кроме того, имеется таинственная «систематическая неопределенность», причины которой остаются неизвестными. Она дает ошибки в 100–200 лет. Дальнейшие ограничения вытекают из факта, что только некоторые материалы годятся для обработки. Лучшие – хорошо сохранившееся дерево и древесный уголь; кости, по различным причинам, дают неудовлетворительные результаты. Образец для проверки должен быть сожжен, что означает трудности с получением исторически или художественно ценных образцов. И по причине быстрой (в геологических терминах) скорости распада углерода-14 метод нельзя использовать с материалами, которые старше 70 тысяч лет. Очень давний срок, с нашей точки зрения, но это мешает археологам, которые работают с ископаемым человеком и его непосредственными предками.

Для датирования можно использовать и другие радиоактивные вещества, хотя наиболее полезен археологам радиоуглерод. Однако анализ радиоактивного распада – это только один из открытых и развивающихся лабораторных методов датирования. Существует, к примеру, метод термолюминесцентного датирования; он обещает, будучи полностью разработан, стать даже более археологически продуктивным, чем радиоуглеродный метод, так как использует обычный и широко распространенный материал. При обжиге керамики несколько уменьшается ее радиоактивность из-за потери тория и урана, в ничтожных количествах содержащихся в глине. Объем потерь можно подсчитать с помощью устройства под названием фотомультипликатор, которое измеряет свет, испускаемый глиной, когда ее нагревают. Испускаемый свет зависит от времени, протекшего с момента предыдущего нагревания, то есть обжига сосуда, и других факторов, которые можно измерять и контролировать. Поэтому, когда этот метод будет соотнесен с временным рядом, мы получим еще одну возможность датирования, и простой глиняный горшок в очередной раз утвердит свое почетное место в археологии.

Эти методы удивительны, можно даже сказать – невероятны. Мы можем только гадать, какой новый скачок через невероятное принесет историкам новый инструмент. Быть может, путешествия во времени или хотя бы телекамера, которую можно будет навести на битву при Марафоне!

Причина слабого использования радиоуглеродного метода при изучении династических периодов египетской истории заключается попросту в том, что к моменту его открытия хронология была уже установлена, и установлена настолько точно, что размер ошибки при применении этого метода больше, чем область неопределенности в известных датах. Методы, использованные в египетской хронологии, не так уж сложны сами по себе, но общий процесс сравнения и индукции является впечатляющим достижением исторической науки.

Одним из людей, работавших над хронологией в начале XX столетия, был Джеймс Генри Брэстед, самый знаменитый американский египтолог. Ему, родившемуся в маленьком городке Рокфорд в Иллинойсе, предстоял долгий путь к Египту. В те дни любому египтологу было важно пройти курс обучения в Берлине, где возвышалась монументальная фигура Адольфа Эрмана, поставившего египетский язык на здоровую филологическую основу. Семья Брэстеда была небогата, но он попал в Берлин, а потом в Египет. Как и Питри, американский египтолог обладал громадной энергией, но его таланты лежали скорее в сфере филологии и управления, чем в области раскопок. Его «История Египта» по-прежнему остается базовым источником, хотя была опубликована еще в начале века; это увлекательная, прекрасно написанная книга, опровергающая старое обвинение, что ученые не умеют хорошо писать. Magnum opus Брэстеда содержит перевод всех известных исторических текстов Египта; результат заполняет пять толстых томов и потребовал от ученого личной проверки и копирования почти каждого из включенных текстов – большинство копий, сделанных до него, выглядят, как если бы их делал в сумерках близорукий человек, потерявший очки.

Книга «Древние надписи Египта» – величайший труд Брэстеда в смысле опубликованного материала, но многие сказали бы, что подлинный памятник, возведенный им, – это институт, а не книга. Это знаменитый Восточный институт Чикагского университета, первый факультет египтологии на американской почве. Я уверена, – хотя никогда официально этого не проверяла, – что институт предлагает больше курсов по египетской истории, языку и археологии, чем любое другое учебное заведение в стране; его экспедиции много лет работали в Египте и других странах Ближнего Востока; его публикации исчисляются сотнями.

Как молодой человек из Рокфорда, Иллинойс, не имея денег, смог достичь такого результата? Он возбудил интерес и получил финансовую поддержку у Джона Д. Рокфеллера, имя которого, несомненно, знакомо читателю.

Мы еще встретим имя Брэстеда; каждый раз, когда мы цитируем древнеегипетские надписи, нужно помнить, что в девяти случаях из десяти текст переводил Брэстед и сделал такую хорошую работу, что его переводы были поправлены только в мелких деталях. Первый том «Древних надписей Египта» содержит также четкое резюме основных методов, применявшихся в египетской хронологии. Со времен Брэстеда эти методы были усовершенствованы, но важнейшие источники остались в основном неизмененными.

Ближайшая вещь к написанной современником истории Египта, которую мы имеем, – это работа египетского жреца по имени Манефон, который жил при Птолемее II Филадельфе, в середине III столетия до н. э. «Имеем» – сильно сказано, ибо у нас нет манефоновского текста, а есть лишь цитаты и краткие обзоры, сделанные позднейшими историками в римские времена. Цитаты взяты главным образом из Иосифа Флавия, еврейского историка, который пытался доказать древность своего народа; пренебрежительное отношение греческих ученых бесило его. Иосиф является предубежденным источником, он имеет врагов, и даже если он слишком честен, чтобы умышленно перевирать цитаты, его предубеждения, вероятно, окрашивают выбранный им материал.