Древний Египет. Храмы, гробницы, иероглифы - Барбара Мертц

Палетка Нармера

Лицевая сторона шиферной пластины. Каирский музей

Мы знаем о завоевании и о царе-завоевателе из ряда резных каменных объектов, датирующихся концом додинастического периода: наверший жезлов, рукояток ножей, сланцевых пластин (палетки). Самый полезный из них объект – это палетка Нармера в Каирском музее. Каменные пластинки часто встречаются в додинастических могилах; ими пользовались для растирания косметики. Со временем они становились больше, и их поверхность сделалась основой для рельефов. Палетка Нармера показывает нам причудливого маленького царя в короткой юбке и в белой короне Юга. Царь хладнокровно готовится трахнуть коленопреклоненного пленника булавой по голове. Над пленником любопытный символ, показывающий сокола (означающего царя) над побежденной Дельтой. Позади хищной фигуры царя – крошечная фигурка его сандаленосца (размеры фигур на египетских рельефах указывали на относительную важность, а не на реальные измерения). Наверху, между двумя головами богини Хатор, помещены знаки царского имени – Нармер. На оборотной стороне палетки Нармер, все еще со своим верным сандаленосцем, показан в красной короне Севера.

Не требуется слишком богатого воображения, чтобы интерпретировать рельефы на палетке как сцены завоевания Севера Югом. Царь Нармер, следовательно, является вероятным кандидатом на титул объединителя.

А как же Менес, кандидат традиции? Некоторые ученые не прочь отождествить его с царем Нармером. Уравнение Менес = Нармер подкупает своей логичностью. 1. На палетке Нармер показан победителем народов Дельты и с двумя коронами. 2. Следовательно, Нармер объединил страну. 3. Традиция говорит, что Менес объединил страну. 4. Менес и есть Нармер, что и требовалось доказать.

До сих пор с этими аргументами все в порядке. Египетские цари имели больше одного имени, и Менес мог называть себя Нармером, если хотел. Однако есть и другое уравнение, в котором смысла побольше. Оно отождествляет Менеса с царем по имени Аха, гробница которого найдена.

Среди предметов, которые археологи относят к эпохе I династии, есть маленькие ярлычки из слоновой кости и дерева, незначительные по виду, но очень важные, ибо несут на себе древнейшие образчики египетских надписей. К несчастью, мы не можем прочесть все значки; они крайне примитивны, и не все из них можно отождествить с иероглифическими символами позднейших периодов. Ученые постепенно расшифровывают эти надписи, и мы можем сделать некоторые выводы касательно имен и титулов данного периода.

Полное титулование египетского царя было разработано намного позже. В своей окончательной форме оно состояло из пяти титулов и пяти имен; два из имен были окружены овалами (так называемыми картушами), которые использовались только царями и царицами. Полная пятичленная титулатура занимала в надписи массу места, и цари обычно использовали лишь одно или два из своих имен и титулов. При первых двух династиях титул имел всего три элемента; самым популярным было имя Гора, которое писалось не в картуше, а в прямоугольной рамке серех, представлявшей собой упрощенное изображение фасада царского дворца. На крыше дворца сидел Гор, бог-сокол, который отождествлялся с царем, и его фигура читалась как титул: Гор такой-то и такой-то (как царь такой-то и такой-то).

Аха – это имя Гора одного из царей I династии, оно было найдено на многих ярлычках. В ходе раскопок гробницы матери Аха, царицы Мернейт, в месте под названием Негада, был найден фрагмент из слоновой кости, на котором было написано царское имя Гора и рядом с ним другое имя – Мен. Речь явно шла не о двух разных царях, ибо имя Мен было написано под так называемым титулом Небти, точно так же, как имя Аха было написано под титулом Гора. Слово «Небти» означает «две владычицы» и относится к двум великим богиням Севера и Юга, логически его может носить только царь обеих областей. Но еще более важно то, что Мен и Аха должны быть именами одного и того же царя.

Археолог Джон Гарстенг, который раскапывал гробницу, пришел в такое возбуждение при виде сломанного ярлычка, что перерыл всю гробницу в поисках недостающего кусочка. Вообразите, что историк Англии нашел камень с надписью «Arthurus Rex» («Король Артур») в руинах Корнуолльского замка! И Гарстенгу удалось избежать обычной участи археологов при поисках иголки в стоге сена: он нашел-таки недостающие фрагменты, и оба имени и титула там действительно были.

Большинство ученых полагают, что оба имени принадлежат одному человеку, и верят, что ярлык из Негады несет на себе единственное современное упоминание имени сказочного Менеса. Я думаю так тоже, чего бы ни стоило мое мнение. Самый вероятный вывод состоит в том, что Нармер, который отождествляется с Менесом только предположительно, начал объединительную войну, которую завершил его сын, Гор Аха («Торжествующий Сокол») Менес («Утвердившийся»).

Проверив традицию хотя бы в одном отношении, мы можем вернуться к этому источнику для дальнейшей информации о Менесе-завоевателе. Предполагается, что он построил новую столицу в Мемфисе, недалеко от современного Каира. Это была граница между Дельтой и долиной Нила, и место было выбрано с умом. Менес был, вероятно, не только великим воителем, но и искушенным политиком; вместо того чтобы подавлять завоеванный Север, он принял его инсигнии – символы власти, его богов и его обычаи – не говоря о его женщинах, ибо есть основания полагать, что либо его мать, либо жена была принцессой из Дельты. От Менеса и далее параллелизм, основанный на понятии о Двух Землях, становится фундаментальным аспектом египетской мысли. Царь носит две короны (внешний вид их комбинации убедительно показывает, что их объединили не по эстетическим причинам). Он называет себя царем Верхнего и Нижнего Египта и господином Двух Земель, его защищают две богини. Если Менес принял эту процедуру умышленно, мы можем видеть, почему он преуспел там, где другие, вероятно, потерпели неудачу (ибо есть рассказы о додинастическом союзе двух регионов, который оказался только временным). Политический прием оказался полезным для многих более поздних завоевателей.

В археологических кругах часто жалуются: «Не хватает материала!» Действительно, мы знаем о Менесе немного, но больше, чем можно было бы ожидать, имея дело с легендарным персонажем. Двигаясь дальше, мы столкнемся с таким редким в археологии явлением, как «горе от богатства». В манере «Записок о Шерлоке Холмсе» его можно было бы назвать запутанной проблемой двойных гробниц.

Царские короны Египта

Слева направо, верхний ряд: двойная корона, белая корона, красная корона;

нижний ряд: головной убор немее; синяя или боевая корона

В 200 милях к северу от Луксора лежит очень древний священный город Осириса, бога мертвых. Он назывался Абидос, и его глубоко чтили все цари Египта. До того как там поселился Осирис, он был святилищем другого, еще более древнего бога смерти. Паломники со всего Египта стремились сюда, чтобы их кости были похоронены в освященной земле, чтобы добиться большего почета в грядущем мире. Там находилась гробница самого Осириса, и ее точное местоположение было хорошо известно благочестивым египтянам.

Когда археологи начали раскопки в Абидосе, они не ожидали найти Осириса, и действительно не нашли. Но нашли они нечто почти столь же неожиданное – гробницы царей и цариц I династии, включая гробницу царя Аха. Ученые, вероятно, должны были чувствовать не меньший трепет, чем при находке гробницы самого Осириса. Эти монархи пришли из столь отдаленного прошлого, что даже имена их были забыты.

Одним из первых археологов, проводивших раскопки в Абидосе, был – правильно! – Уильям Флиндерс Питри. Он с трудом получил разрешение на раскопки в данном месте, ибо вначале Департамент древностей выдал концессию другому археологу, французу по имени Амелино. В наши дни считается хорошим тоном снимать шляпу перед ранними археологами, если не за их методы, то за их намерения, но в адрес Амелино трудно говорить комплименты. Он доводил Питри до безумия. По правде сказать, Питри доводило до безумия большинство людей, ибо немногие из них соответствовали его высоким стандартам, а он плохо переносил дураков. В случае с Амелино мы можем пожалеть Питри, ибо после того, как француз разгромил Абидос, Питри достались одни осколки. Амелино, разумеется, забрал все интересные вещи, которые нашел, не потрудившись – к ярости Питри – даже записать, где они были найдены. Он также безжалостно разрушил большую часть материалов, которые не мог унести. Однако именно в Абидосе Питри появляется во всей славе своей. Его публикация до сих пор считается образцовой работой.

Дотошность Питри привела его к одной замечательной находке, которую Амелино пропустил. Питри нашел мумифицированную руку давно умершего царя или царицы, украшенную драгоценными браслетами из золота, аметистов, бирюзы и ляпис-лазури. Грабители могил взломали гроб еще в глубокой древности и оторвали руку вместе с драгоценностями. Но что-то им помешало в разгаре работы, и им пришлось бежать, спасая свою жизнь. При этом один из них засунул мумифицированную руку в трещину в камнях, рассчитывая спокойно вернуться за ней позже. Мы имеем право предположить, что древние «жандармы» схватили этого представителя третьей или четвертой древнейшей профессии, ибо он так и не вернулся за добычей. Драгоценности удивительно привлекательны и на редкость хорошо исполнены. Они создали у Питри впечатление, поддержанное другими находками, что время I династии, столь близкое по времени к примитивной эпохе, намного сложнее и утонченней, чем можно было бы ожидать.