Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Здорово. Где останавливалась? Знаете?
– У моей тети.
Он кивнул.
– Можно спросить, как вас зовут? Вы – подруга сестры Фрэнклина, как я понимаю?
– Мы учимся в одном классе, – сказала Джинни, ответив только на второй вопрос.
– А вы не та прославленная Максин, о которой Селена все время говорит?
– Нет, – ответила Джинни.
Молодой человек принялся отряхивать ладонью брючные отвороты.
– Я с головы до пят в собачьей шерсти, – сказал он. – Мама на выходные ездила в Вашингтон и зверя забросила ко мне в квартиру. Он, конечно, вполне симпатичный. Но такие мерзкие привычки. У вас есть собака?
– Нет.
– Вообще-то, я думаю, держать их в городе жестоко. – Он бросил чиститься, откинулся на спинку и снова посмотрел на часы. – Этот мальчик, сколько его помню, никогда не приходит вовремя. Мы идем смотреть «Красавицу и чудовище» Кокто[16], а на эту картину поистине следует приходить вовремя. То есть, если не прийти, все очарование пропадет. Вы его видели?
– Нет.
– О, всенепременно сходите! Я его смотрел восемь раз. Это абсолютно чистый гений, – сказал он. – Я пытаюсь затащить на него Фрэнклина уже много месяцев. – Он сокрушенно покачал головой. – Ох уж этот его вкус. В войну мы с ним работали в этом жутком месте, и мальчик просто силком таскал меня на самые невообразимые картины на свете. Мы смотрели и про гангстеров, и вестерны, и мюзиклы…
– Вы тоже работали на самолетном заводе? – спросила Джинни.
– Господи, да. Долгие, долгие, долгие годы. Давайте об этом не будем, прошу вас.
– У вас, значит, тоже плохо с сердцем?
– Боже правый, нет. Постучим по дереву. – Он дважды стукнул по ручке кресла. – Я здоров, как…
Когда вошла Селена, Джинни вскочила и двинулась ей навстречу. Селена сменила шорты на платье – в иной ситуации Джинни это взбесило бы.
– Извини, что бросила тебя, – неискренне произнесла Селена, – но пришлось дождаться, когда мама проснется… Привет, Эрик.
– Привет, привет!
– Мне все равно не нужны деньги, – сказала Джинни, понизив голос, чтобы услышала только Селена.
– Что?
– Я тут подумала. Ну то есть, ты же мячи все время приносишь, и все такое. Я об этом забыла.
– Но ты же сказала, что я за них не плачу и поэтому…
– Проводи меня, – сказала Джинни и вышла первой, не попрощавшись с Эриком.
– А я думала, ты в кино сегодня собираешься и тебе поэтому деньги нужны, – сказала Селена в прихожей.
– Очень устала, – произнесла Джинни. Нагнулась за своим теннисным комплектом. – Слушай, я звякну тебе после ужина. У тебя на вечер какие-нибудь планы были? Может, зайду.
Селена уставилась на нее:
– Хорошо.
Джинни открыла дверь и пошла к лифту. Нажала кнопку.
– Я познакомилась с твоим братом, – сказала она.
– Правда? Ну и субъект, да?
– А чем он вообще занимается? – как бы между прочим спросила Джинни. – Работает или что?
– Недавно бросил. Папа хочет, чтобы он вернулся в колледж, а он ни в какую.
– Почему?
– Откуда я знаю? Говорит, слишком старый, и все такое.
– А сколько ему?
– Откуда я знаю? Двадцать четыре.
Двери лифта открылись.
– Я тебе позвоню! – сказала Джинни.
На улице она двинулась на запад к Лексингтон, на автобус. Между Третьей и Лексингтон сунула руку в карман за кошельком и наткнулась на половину сэндвича. Вытащила, начала опускать руку, чтобы выронить сэндвич на тротуар, но вместо этого положила обратно в карман. Несколько лет назад она три дня не могла избавиться от пасхального цыпленка, чей трупик обнаружила в опилках на дне своей мусорной корзины.
Хохотун
В 1928 году, когда мне сравнялось девять, я до самозабвения принадлежал к организации, известной под названием «Клуб команчей». Каждый день в три часа, после уроков нас, двадцать пять команчей, у мужского выхода средней школы 165 на 109-й улице, что возле Амстердам-авеню, подбирал Вождь. Тычками и кулаками мы прокладывали себе путь в переоборудованный рейсовый автобус Вождя, и тот вез нас (соответственно финансовой договоренности с нашими родителя ми) в Центральный парк. Остаток дня, если позволяла погода, мы играли в футбол, американский или европейский, или в бейсбол – в зависимости (крайне произвольной) от времени года. Если было сыро, Вождь неизменно водил нас либо в Музей естествознания, либо в музей искусств «Метрополитен».
По субботам и почти всем национальным праздникам Вождь собирал нас с раннего утра по нашим многоквартирным домам и в своем обреченном на вид автобусе увозил с Манхэттена на относительно широкие просторы парка Ван-Кортландта[17] или в Палисады. Если у нас на уме была просто атлетика, мы ехали в Ван-Кортландт, где игровые поля были предписанных размеров, а в команду противника не входила детская коляска или разгневанная старушенция с клюкой. Если же наши индейские сердца стремились в поход, мы ехали в Палисады и мужественно претерпевали тяготы. (Помню, как-то в субботу я потерялся на хитром участке пересеченной местности между рекламным плакатом жидкого крахмала «Линит» и западной оконечностью моста Джорджа Вашингтона. Тем не менее головы я не потерял. Сел в величественной тени гигантского плаката и, как ни проливал слезы, деловито открыл коробку с обедом, почти уверенный, что Вождь меня найдет. Вождь нас всегда находил.)
В те часы, когда Вождь был свободен от команчей, его звали Джон Гедсудски, и жил он на Стэйтен-айленде. Крайне робкий, прекраснодушный молодой человек лет 22–23, изучал право в Университете Нью-Йорка – в общем, личность весьма примечательная. Не стану и пытаться исчислить множество его достижений и достоинств. Но мимоходом замечу, что был он скаутом-орлом[18], едва не стал полузащитником американской сборной в 1926 году, и было известно, что его крайне сердечно зазывала к себе пробоваться бейсбольная команда «Нью-Йоркские гиганты». Он оставался бесстрастным и беспристрастным арбитром всех наших полоумных спортивных схваток, мастером разведения и гашения костров, бывалым и благосклонным санитаром первой помощи. Все мы, от самого мелкого хулигана до самого крупного, любили его и уважали.
Вождь образца 1928 года стоит у меня перед глазами до сих пор. Если бы да кабы, люди росли бы, как грибы, и у команчей он бы тогда в момент стал великаном. Но поскольку все обстоит так, как обстоит, он был приземист – каких-то пять футов и три-четыре дюйма, не больше. Волосы иссиня-черные, начинались на лбу очень низко, нос крупный и мясистый, а корпус почти такой же длины, что и ноги. В кожаной ветровке плечи у него смотрелись мощно, но были узкими и покатыми. Однако тогда мне казалось, что в Вожде слились воедино все самые фотогеничные черты Бака Джоунза, Кена Мэйнарда и Тома Микса[19].
Конец ознакомительного фрагмента.
Сноски
1
Дороти Олдинг (1910–1997) – литературный агент Дж. Д. Сэлинджера. Гас Добрано – редактор разделов прозы и поэзии журнала «Нью-Йоркер» в 1940–1950-х гг.
2
Коан «Одна рука» японского поэта, художника и проповедника Хакуина Осё (1685–1768).
3
«Сакс Пятая Авеню» – американский элитный универсальный магазин, основан в 1898 г.
4
«Бонуит-Теллер» – элитный универсальный магазин, основанный Полом Бонуитом в 1895 г. Закрылся в начале 1980-х гг.
5
Строка из поэмы англо-американского поэта Томаса Стирнза Элиота (1888–1965) «Бесплодная земля» (1922), пер. Я. Пробштейна.
6
«Негритенок Самбо» (1899) – книга шотландской детской писательницы Хелен Бэннерман (1862–1946). Ее главному герою приходится отдать одежду и обувь тиграм, но в конце ему удается их перехитрить.
7
«Ортгис» – немецкий пистолет, разработанный конструктором Генрихом Ортгисом, выпускался с 1920-х годов компанией «Дейче Верке». Во время Второй мировой войны считался популярным трофеем у американских солдат.
8
Бела Лугоши (Бела Бласко, 1882–1956) – американский кино- и театральный актер венгерского происхождения, прославился в роли графа Дракулы; играл преимущественно зловещих негодяев.
9
«Мантия» (1942) – исторический роман американского писателя Ллойда Кэссела Дугласа (1877–1951) о том, как подействовало на людей распятие Христа.
- Рассказы о Маплах - Джон Апдайк - Проза
- Ловец на хлебном поле - Джером Сэлинджер - Проза
- Зуи - Джером Сэлинджер - Проза
- Затянувшийся дебют Лоис Тэггетт - Джером Сэлинджер - Проза
- Повидайся с Эдди - Джером Сэлинджер - Проза
- По обоюдному согласию - Джером Сэлинджер - Проза
- Дорога сворачивает к нам - Миколас Слуцкис - Проза
- Почему мы не любим иностранцев (перевод В Тамохина) - Клапка Джером - Проза
- Человек рождается дважды. Книга 1 - Виктор Вяткин - Проза
- Американский поцелуй - Дэвид Шиклер - Проза