Седьмой ключ - Елена Ткач

И теперь, обойдя вокруг старого дома на другом берегу, Вера вдруг поняла, что ей до смерти хочется разузнать, нет ли в деревне еще подобных журналов, в которых могут прятаться письма ее незнакомки. А может, что-то другое наведет на след, поможет узнать о ней?

Но какая тут крылась связь — между письмами и прогулкой на дальний берег — она покуда не понимала. Только чувствовала: немедленно прочь отсюда и поскорее в деревню!

Вернувшись домой, они захватили бидон, корзиночку для яиц и отправились в путь.

* * *

Сергей Алексеевич, рассеянно помахивая бидоном, тоже в это время направлялся в деревню. Он не шел, а плыл распаренным перелеском, плыл, едва переставляя ватные ноги, разморенный настоянным на жаре духом трав и сосновой хвои. Всякое подобие мысли растекалось в пылавшем зное, и Сережа почувствовал, как в нем все отчетливей укрепляется некое смутное недовольство.

«Жар допек, — подумал Сергей и в сердцах хватанул кулаком по стволу крепкой старой березы. — Надо было отсидеться в прохладном доме, почитать и спокойно дождаться сумерек. Так нет, поперся по эдакой сумасшедшей Сахаре. Ну и май! Не май, а безумие сущее. Видно, у природы тоже заскоки бывают…

Ну, что ты ноешь, дурак! Что не так? Радоваться бы такой погоде, а он канючит… Вот, вернусь из деревни, на пруд схожу, искупаюсь. И этюдик вроде бы получился…»

Он злился на свое настроение, на внезапную слабость, на тоску по Манюне. На кота, который буроватой рыженькой тенью прыскал в траве, то обгоняя его, то пропадая в кустах. Вон, далеко впереди мелькнул его хвост.

Коты, цветы, шорохи, шелесты… А откуда они? Листочки вон не шевелятся даже! Обвисли от этой жары. Хотя шелесты — это нормально. Лес живой и занятие его — шелестеть…

С этой мыслью Сережа выбрался из перелеска и вступил на прокаленную солнцем дорогу у деревенской околицы.

Куры сомлевшие в пыли валяются — даже лапками не шелохнут. Собак не слышно — попрятались. Жар — и пустынная деревенская улица. Жар — и два ярких цветастых пятнышка впереди: две фигурки девичьи, одна побольше, другая поменьше.

Вот они подошли к забору. Что такое? Визг ребячий и крик. Истошное кошачье мяуканье. Ага, к калитке детина здоровый вышел. Шатается — пьяный, видать. Та, что повыше, что-то ему говорит, возмущенно рукою машет. Калитку толкнула, внутрь вошла. А маленькая так и застыла на месте. Ба, что там такое? Ох ты, господи, этого еще не хватало!

Сергей кинулся вперед, что есть мочи.

* * *

Вера с Веточкой приближались к знакомому дому у края деревни.

— Мам, а может, там еще такие журналы есть? — словно угадав мысли матери, спросила Веточка.

— Угу, сейчас узнаем.

Тут раздался звон, грохот, что-то упало, покатилось по ступенькам. Вся эта какофония сопровождалась диким кошачьим воем, потом раздался истошный мальчишеский крик: «Папа, не надо!» Глухой удар оборвал этот крик.

— А-а-а-а! — разорвало сонную тишину.

— Что там такое? Боже мой, он же его бьет! — воскликнула Вера, устремляясь к калитке. — Ветка, стой здесь, за мной не ходи. Стой на месте, слышишь?

— Ой, мам! — охнула Ветка, стиснув руки. — Мамочка, не ходи туда!

— Я те покажу, гад! Будешь знать! Будешь! — слышались хриплые выкрики и возня.

— А-а-а! Пап, не на-а-а-а… Я не бу-у-у-у…

— Лизка, паскуда, а ну с глаз моих! Ща мы братана твоего поу-у-у-чим!

— Что вы делаете! Остановитесь! — звенящий Верин голос ворвался в этот нестройный хор. — Прекратите сейчас же!

— А-а-а, дачница! Тебя не спросил…

Знакомый детина с рябоватым лицом разогнулся и повернулся к Вере. Скрючившийся у крыльца мальчишка мигом отполз в сторону и, припадая на одну ногу, кинулся наутек к сарайчику на задах. За ним поспешала плачущая малютка лет четырех, похоже, сестра.

— Этот гад, т-то есть, мой сын, — детина качался, стоя на широко расставленных ногах, — он к-кота за хвост! К яблоне!

Тут только Вера заметила буроватого с рыжинкой кота, который покачивался под яблоней, растопырив лапы, подвешенный на веревке за хвост.

— Боже, снимите его скорее!

— He-а! Сын повесил, вот он пусть и снимет. А ты… — они с Верой стояли друг против друга, разделенные закрытой калиткой, — т-ты не в свое дело не лезь! Ч-чи-та, — он рыгнул, — т-тельница! Может, тебе еще журнальчиков хоцца, а? — рябой покачнулся, но на ногах устоял. — Так у меня есть. Вот так. У меня вс-се есть! А тебе — хрен. На-кось, выкуси!

— Снимите кота! — Вера вся напружинилась, словно перед прыжкам в воду.

— Не т-твое дело. И сына свово как хочу, так и учу…

Все последующее произошло в считанные секунды. Веточка даже толком не поняла, как это случилось. Вера резко толкнула калитку и, проскользнув мимо шатавшегося хозяина, одним прыжком оказалась у яблони и с силой рванула веревку. Та с одного раза оборвалась, и кот в мгновение ока оказался в кустах. Вера уже была у распахнутой калитки, когда детина резко толкнул ее в плечо, она вылетела на улицу и упала спиной прямо у ног обомлевшей Веточки.

Откуда ни возьмись, к калитке подбежал какой-то мужчина и, схвативши рябого за грудки, начал трясти его с криком:

— Ты что, мразь, делаешь? Как ты, мразь, смеешь руку на женщину поднимать?!

Детина вывернулся, размахнулся, но нежданный защитник успел присесть, а потом что есть мочи хватил мужика кулаком под дых. Тот, спьяну не удержавшись, рухнул на вымощенную плиткой дорожку.

Со стороны поля, что за сараями, на весь этот крик да шум, точно разъяренная кобылица, неслась рыжая кудлатая женщина в сбившемся набок платке. Она во весь опор подлетела к бочке с водой, стоящей у крыльца, зачерпнула пригоршню и выплеснула воду прямо рябому в лицо. Тот зафыркал, отплевываясь:

— Д-дура, ну ты чего, ты чего!

— Скотина подлючая! Опять Петьку бьешь! Сил моих нет, всю кровушку выпил! — кричала женщина, затаскивая мычащего и упирающегося мужика в дом. — Я те за Петьку голову проломлю! — было последнее, что донеслось до слуха участников этой сцены, оставшихся за калиткой.

Плачущая навзрыд Веточка обнимала маму, которая одной рукой гладила дочку по голове, а другой растирала ушибленное плечо и растерянно улыбалась своему незнакомому заступнику.

— Спасибо вам! Но не стоило, я и сама бы с ним справилась.

Он ничего не успел ей ответить — на дороге послышался быстрый топоток легких ног, и на шею ошеломленному Сергею, — конечно, это был он, — кинулась запыхавшаяся белокурая девчонка-подросток.

— Папа! Папочка!

Из ее сумки высовывалась голова игрушечного Буратино.

Глава 6

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});