Экипаж - Даниил Любимов

– Девушка, за что вы ее так? – миролюбиво спросил он.

– Ваша? – сверкнула на него серыми стрелами «амазонка» вместо ответа.

Алексей внутренне почувствовал, что при положительном ответе будет беспощадно уничтожен на месте, испепелен одним только взглядом.

– Вроде нет, неужто похоже? – продолжал он в дружелюбном ключе.

– Вот какой носорог ее так поставил?! – воскликнула девушка и с досады еще раз пнула ни в чем сам по себе не повинный джип.

– Кто-кто? – усмехнулся Алексей.

– Просто… Ни одна женщина бы так не поставила! Наверняка мужик. И наверняка кто-то из летчиков! Вот что за люди?! На всех наплевать, ни до кого дела нет.

Девушка перешла на причитания, но Алексей, будучи человеком действия, уже нашел выход.

– Давайте ключи! – он протянул руку и повторил настойчивее: – Давайте, не бойтесь.

– Зачем? – подозрительно спросила собеседница.

– Попробуем перелететь.

– Вы летчик, что ли? – с еще большим подозрением спросила она и нахмурилась.

Алексей не ответил. Он и сам не знал теперь ответа на этот вопрос. Девушка с сомнением крутила ключи в руке, не зная, что делать. Гущин решил за нее – аккуратно взял связку, с удовлетворением отметив, что хозяйка машины не воспротивилась его самовольству. Алексей сел в ее машину, на деле оказавшуюся еще меньше, чем казалось снаружи, завел двигатель и сдал назад, в обратную сторону, выехав через газон с цветами. Девушка смотрела с недоверием. Но Гущин уже остановился прямо посреди клумбы и смотрел на девушку, ожидая одобрения – машина была освобождена. Приоткрыв на секунду дверь, Алексей подрулил к девушке и вышел из машины. В руках он держал небольшой цветочек, сорванный с клумбы, который протянул девушке. Та усмехнулась.

– Александра, – представилась с улыбкой.

– Леша, – просто сказал в ответ Гущин.

Он знал, что сейчас повиснет пауза, после которой нужно будет либо прощаться, либо говорить что-то интересное. Первого ему не хотелось, на второе он сейчас был неспособен, поэтому торопливо проговорил:

– Слушайте, Александра… А подвезите до метро, а?

Девушка удивленно подняла тонкие брови, потом пожала плечами и сказала:

– Ну ладно, поехали!

Алексей перебрался на пассажирское сиденье, Александра села за руль, и они поехали по шоссе.

– О чем задумался, командир? – следя за дорогой, спросила новая знакомая.

– Я не командир, и им никогда не был, – без сожаления ответил Гущин. – Даже тут – справа.

Александра бросила на него непонимающий взгляд, и Алексей пояснил:

– Понимаете, у летчиков командир всегда сидит в левой чашке, то есть в кресле. А справа – пилот. Так что командир сегодня вы.

– Значит, все-таки летчик, – констатировала Александра с каким-то сожалением.

Теперь Алексею было непонятно. Он впервые сталкивался с подобной реакцией. Обычно девушки при знакомстве, узнав о его профессии, приходили в восторг.

– Да за что же вы летчиков так не любите? – не скрывая недоумения, обратился он к Александре.

– А за что их любить? – оттопырила та губу. – Надменные, самоуверенные, надутые.

– Носороги, – подсказал Алексей иронично.

Она подхватила иронию, ответила ему в тон:

– Типа того, господин летчик.

– Бывший, бывший летчик, – со вздохом признал наконец Гущин. – Экзамен сегодня завалил, с концами.

И только проговорив это вслух, осознал, что другая жизнь – без неба, без штурвала в руках, без всего, что он любил, – уже началась… И теперь будет такой всегда.

– Двоечник, что ли? – небрежно осведомилась Александра.

– Наоборот. Решил показать инструктору класс, а он меня и выпер, – пожаловался Алексей – ему очень хотелось сочувствия, хотя бы от малознакомого человека, ибо ни от кого другого его ждать ему не приходилось. Однако спутница отнюдь не была настроена выражать жалость и поддержку.

– Ну и правильно, – безапелляционно резюмировала она. – Умнее надо быть.

– Ах, так! – Алексей ничуть не обиделся. Ему казалось забавными, что эта пигалица на высоких тонких каблучках, наверняка любимая избалованная дочка богатых родителей, живущая за счет мамы с папой, пытается учить его жизни. Он даже спорить с ней не стал, лишь полюбопытствовал:

– А вы чем занимаетесь?

– Ну, не всякими этими глупостями… – уклончиво ответила она, и он уточнил:

– Летать – это глупости?

– Глупость – спорить с инструктором, – снисходительно бросила девушка.

Стройность их диалога была грубо нарушена зажужжавшим зуммером: это в кармане Алексея зазвонил телефон. Однако он не стал отвечать: во-первых, был увлечен спором, во-вторых, наверняка ничего важного и информативного в этом звонке не было. Всю информацию о своей дальнейшей жизни он уже получил несколько минут назад в кабине авиатренажера, и была она точной и окончательной, как приговор. Алексей, не доставая телефона из кармана, нажал кнопку разъединения, сам же обратился к Александре:

– Завидую вашей уверенности.

Она с интересом и легким превосходством на лице посмотрела на него и спросила:

– Вот скажите, что для вас важно – летать или ваше эго?

– Да при чем тут эго? – Алексей попытался объяснить свою позицию, но настырный телефон зазвонил вновь – кто-то очень упорно домогался его этим утром.

А Александра, воспользовавшись его замешательством, быстро перехватила инициативу и заговорила совсем уж пренебрежительно:

– Ой-ой-ой, вот это я в мужчинах обожаю! – она на секунду оторвалась от руля и прихлопнула в ладоши. – «При чем тут это, при чем тут я? Так получилось… Это все другие виноваты», – проговорила она противным гнусавым голосом и в сердцах добавила: – Да снимите вы наконец трубку!

Но Алексей уже разозлился. Тоже мне, нашлась знаток жизни и мужской психологии! Не сдерживаясь, он раздраженно ответил:

– Слушайте, куда вы лезете? Что вы вообще в летном деле понимаете?…

И, отмахнувшись от девушки, произнес в трубку:

– Алло…

А та с удовольствием продолжала, мотнув головой:

– Ага, еще вот это – что вы в этом понимаете? Можно подумать, только вы понимаете.

– Кто? – уже не слушая ее, спросил Алексей в трубку.

– Вы! – громко пригвоздила его Александра очень не вовремя, ибо звонок, вопреки всем прогнозам и ожиданиям, оказался очень важным. Не просто важным – судьбоносным! Точнее, он мог стать таким, но Алексей никак не мог расслушать до конца, что говорит ему мужской голос, поскольку Александра, войдя во вкус, трещала непрерывно, не обращая внимания на то, что он уже беседует вовсе не с ней.

– Тихо! – повернувшись, рявкнул Алексей.

У него замерло сердце, он не верил своим ушам…

– Что??? – вытаращив глаза, опешила Александра.

– Да помолчите вы! – уже примирительно добавил Гущин. – У меня звонок важный!

Александра надула губы и резко затормозила. Наступила долгожданная тишина, и Алексей смог наконец разобрать летевшие в трубку слова. Он впитывал их, как высохшее растение влагу, и ему казалось, что никогда и ничего радостнее этих слов он не слышал, и только механически повторял в трубку:

– Ага… Что? Да, понял. Буду.

Связь прервалась, но Алексей даже не сразу заметил это. Находясь будто в ступоре, он несколько секунд все еще прижимал телефон к уху, пока наконец не услышал злой и категоричный возглас Александры:

– Вон из машины!

Алексей был настолько ошарашен – но отнюдь не ее репликой, а тем, что услышал в трубке. Второй раз за этот короткий отрезок дня жизнь показала ему, какие крутые виражи и кульбиты она может совершать – не хуже, чем пилоты в небе.

Алексей смотрел в пылающее гневом лицо Александры, но, вопреки ее ожиданиям, ничуть не сердился. Наоборот, он широко улыбнулся и шепотом, будто боясь спугнуть наступившее счастье, проговорил:

– Ура!

* * *

А в кабине тренажера, покинутой Гущиным с видом проигравшего сражение полководца, разгорелись нешуточные страсти. Председатель комиссии Михаил Павлович Смирнов был явно недоволен результатом испытания, а особенно – действиями пилота Зинченко, намеренными и злокозненными.

Смирнов был знаком с Зинченко много лет и знал как отличного летчика и въедливого, упрямого человека. Если ему что-то втемяшится в голову, будет с упорством параноика доводить до конца свои порой абсурдные идеи. Вот взъелся сегодня на этого новенького! А с чего? Да просто так, на ровном месте! Непочтительно ему ответили, видите ли… А то, что пилотов нехватка и пятый месяц не могут подобрать кандидатуру – об этом не думает. И в основном ведь из-за него, Зинченко, которому и впрямь было сложно угодить.

Одного стажера он считал полным неумехой, другого – способным, но безалаберным, третьего – вообще никуда не годным по каким-то одному ему известным критериям. Но сегодняшний испытуемый поразил даже повидавшего виды Смирнова. Каков парень, а? Михаил Павлович служил в авиации не один десяток лет и знал, что по-настоящему талантливые летчики встречаются не так уж и часто. Так же, как, к примеру, футболисты. Хороших много, а Пеле один. И этот Алексей Гущин показался ему очень незаурядным. Сыроват, конечно, но так он еще и молод. Из него выйдет толк, обязательно выйдет. Точнее, вышел бы, если бы не Зинченко.